Оружие особого рода - Константин Крайнюков

Маршал Советского Союза И. С. Конев тут же принял ряд срочных мер, усилив 38-ю армию своим резервом. Затем он приказал командующему 1-й гвардейской армией генерал-полковнику А. А. Гречко скрытно выдвинуть к участку прорыва стрелковый и танковый корпуса и из-за левого фланга 38-й армии нанести удар в направлении Красное, Бережаны с задачей разбить противника и, свертывая его оборону перед фронтом армии, прикрыть левый фланг войск 38-й армии. 2-й воздушной армии генерала С. А. Красовского было приказано массированными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации разгромить танковую группировку немецко-фашистских войск.

Ударная группа 1-й гвардейской армии, предназначенная ранее для наступления в юго-западном направлении и для захвата плацдармов на Днестре, находилась примерно в 40 километрах от участка прорыва 38-й армии. В этих трудных условиях командарм и штаб, Военный совет и политотдел армии сумели в невероятно сжатый срок перенацелить войска и образцово выполнить поставленную перед ними задачу. Ночью войска 1-й гвардейской армии скрытно для противника совершили стремительный марш-бросок и к рассвету 16 июля заняли исходное положение. Удар из района Осташевца на Бережаны ошеломил противника своей внезапностью. Немецко-фашистское командование вынуждено было в спешном порядке оттянуть значительные силы своей танковой группировки на данное направление, что облегчило положение войск 38-й армии.

На вражескую группировку обрушилась и наша авиация. Командующий 2-й воздушной армией генерал С. А. Красовский получил указание привлечь для массированного удара не только дивизии, действовавшие на львовском направлении, но и все соединения, составлявшие резерв командующего фронтом, и даже часть авиационных сил северной группы.

На другой день наша авиация начала боевую работу. Это было впечатляющее зрелище. Бомбардировочные полки шли, казалось, нескончаемым потоком. В воздухе пронеслись три пятерки пикировщиков.

— Полбинцы идут! — объявил кто-то из присутствовавших на КП.

Нам стало известно, что во главе 2-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса ведущим первой пятерки шел сам генерал-майор авиации И. С. Полбин, прославленный командир, известный точностью бомбовых ударов с пикирования, высоким летным мастерством и бесстрашием. Узнав, что Полбин все время летает ведущим, маршал Конев заметил, что, может быть, ему, комкору Полбину, и не следует всегда возглавлять группы бомбардировщиков. Позднее мне довелось беседовать с генерал-майором авиации Иваном Семеновичем Полбиным на эту тему. В какой-то мере подобные предупреждения сдерживали его.

А летал генерал Полбин отменно, пикируя на цели со снайперской точностью. Так было и на этот раз. У населенного пункта Тустогловы, где наша разведка зафиксировала большое скопление фашистских танков, ведущий группы самолетов генерал И. С. Полбин первым нанес по врагу уничтожающий удар с пикирования. Вслед за командиром поочередно устремлялись на объект и вставшие в круг остальные экипажи. И вот в стремительном круговороте замелькала знаменитая "вертушка Полбина". Пикировщики заходили на цель с разных направлений, сбивая с толку вражеских зенитчиков, сводя на нет эффективность их огня.

Вслед за асами-пикировщиками к объекту подошли остальные экипажи бомбардировочного корпуса. В массированном ударе по танковой группировке врага участвовали и части 1-го гвардейского штурмового авиакорпуса (командир генерал-лейтенант авиации В. Г. Рязанов), 8-го штурмового авиакорпуса (командир генерал-майор авиации В. В. Нанейшвили), 10-й гвардейской штурмовой авиадивизии (командир полковник А. Н. Витрук). Несколько позднее на скопление гитлеровцев обрушились перенацеленные с рава-русского направления самолеты 5-го штурмового авиационного корпуса (командир генерал-майор авиации Н. П. Каманин).

Только за один день наша авиация, бомбившая и штурмовавшая немецкую танковую группировку, совершила 3288 самолето-вылетов. Причем плотность бомбового удара на квадратный километр площади составила более 100 тонн.

Гитлеровцы понесли большие потери. Один пленный офицер так, например, сообщал о судьбе 1-й немецкой танковой дивизии: "После второго массированного удара бомбардировщиков танковая дивизия потеряла 75 процентов техники. До 60 танков сгорело в лесу, не сделав ни одного выстрела с момента прибытия на фронт".

Такая же судьба постигла и резервную танковую колонну в районе Золочева. В своих воспоминаниях бывший гитлеровский генерал Ф. Меллентин писал: "На марше 8-я танковая дивизия, двигавшаяся длинными колоннами, была атакована русской авиацией и понесла огромные потери. Много танков и грузовиков сгорело; все надежды на контратаку рухнули"{37}.

Мощная авиационная поддержка заметно подняла моральный дух воинов 38-й и 60-й армий. Отразив контрудар танковой группировки гитлеровцев, наши войска продолжали наступление на львовском направлении. В результате напряженных боев на участке 60-й армии обозначился первый успех. 15-й стрелковый корпус генерал-майора П. В. Тертышного, поддержанный 69-й механизированной и 56-й танковой бригадами 3-й гвардейской танковой армии, а также артиллерией и авиацией, прорвал вторую полосу обороны противника.

Помню, как все мы искренне обрадовались, получив донесение от командующего 60-й армией генерал-полковника П. А. Курочкина о том, что в районе Колтова во вражеской обороне пробита небольшая брешь. Вопрос стоял так: дожидаться, пока стрелковые части расширят прорыв, или же немедленно вводить по узкому колтовскому коридору 3-ю гвардейскую танковую армию? Существовавшие в то время рекомендации, подкрепленные прежним боевым опытом, подчеркивали, что танковые армии целесообразно вводить в прорыв лишь тогда, когда брешь достигает хотя бы 10–12 километров по фронту. Ширина же колтовского коридора не превышала 4–6 километров. Как же быть?

Обсуждая создавшееся положение с начальником штаба генералом армии В. Д. Соколовским и начальником оперативного управления генерал-майором В. И. Костылевым, Маршал Советского Союза И. С. Конев решительно заявил:

— Мы не можем терять времени на расширение прорыва. Победу приносит смелый и глубокий маневр, а не топтание на месте и прогрызание вражеской обороны. Промедление пагубно для нас. Немецко-фашистское командование быстро подтянет резервы и постарается наглухо закрыть пробитую нами небольшую брешь.

Командующий войсками фронта проявил разумную смелость и пошел на риск, приказав генералу П. С. Рыбалко немедленно ввести в прорыв 3-ю гвардейскую танковую армию.

По единственной размытой ливнем дороге сплошной колонной ринулась танковая армада. Коридор в районе Колтова противник не только простреливал, но и непрерывно контратаковал. Сосредоточив южнее Колтова крупные силы, он пытался отрезать войска 3-й гвардейской танковой и 60-й армий, кишкой втянувшиеся в узенький коридор. Порой складывалась тревожная обстановка. 6-му гвардейскому танковому корпусу, например, пришлось задержаться, отражая фланговые контратаки гитлеровцев. Но это вызвало резкое возражение со стороны И. С. Конева. Командующий войсками фронта приказал генералу П. С. Рыбалко решительно продвигаться вперед и, не заботясь о флангах, быстрее выходить на оперативный простор. Да это и понятно. Ведь замедление темпов нашего наступления играло лишь на руку врагу.