Сотворение миров. Авторский сборник - Ольга Ларионова

От черного завала к обоим кораблям быстро тянулась светло–сиреневая светящаяся пелена; вот она подкатила под опоры, ушла дальше; стадо крапчатых слоников бродило по ней, покачивая хоботами, им было по колено. Внезапно в обратную сторону покатился словно свертывающийся рулон — очень это напоминало детскую игрушку «тещин язык». Слоников накрыло с головой, но они этого даже не заметили — к световым эффектам они были нечувствительны.

— Сели, таким образом, на ночную сторону, — продолжал докладывать Вуд, — не по инструкции. При посадке разогнали какую–то стаю, значения этому не придали. Уж очень это было неординарно: следов цивилизации не наблюдается, а на совершенно пустом месте идет какая–то передача информации методом цветовых сочетаний. Сели — погасло. Потом… ладно, подробности придется опускать, да и вы дали мне прекрасный пример телеграфного стиля. Итак, отоспались. Проснулись перед самым рассветом, я стал на первую вахту. Визуально источник иллюминации не просматривался, решили сделать небольшой кружок на вертолете. Ребята погрузились, скафандров не надевали, так как высаживаться никто на поверхность не собирался. Машину вел сам Чары. Собственно говоря, разведкой это назвать было нельзя; главным образом. Чары присматривался, как ведет себя машина в здешнем небе. К каждой планете нужно, так сказать, прилетаться… Простите меня, это я от слабости — забалтываюсь. Они прошли точно на юг, между минаретами, и уже повернули обратно, забирая к востоку, когда я увидел табун. Солнце вставало, тени искажали картину, и в первый момент мне показалось, что это — слонята.

— А во второй? — не удержалась Варвара.

— Да тапиры, разумеется. Модифицированные применительно к здешним условиям. Тысячелетия при уменьшенной силе тяжести…

Варвара соскочила со своего сиденья и прильнула к иллюминатору. Не хватало еще, чтобы Вуд увидел, как она стремительно краснеет, — еще бы, тупица, кретинка, амбистома безмозглая! Сидеть на клетчатом тапире и не узнать его! Не–ет, гнать ее надо отсюда на Большую Землю!

— Что вы?.. — спросил он встревоженно.

— Дождь. Извините. Я слушаю. Неправдоподобно крупные капли, подсвеченные попыхивающими низкими молниями, неторопливо, как снег, оседали на землю.

— Ну, тапиры — это еще полбеды. Хотя я сам так удивился, что выскочил в тамбур, — хотелось своими глазами поглядеть. Вертолет в это время заходил уже на посадку, когда табун выметнулся из–за корабля. Чары спустил машину в каких–нибудь тридцати метрах и не заглушил двигатель, по фону был хорошо слышен шум мотора и его крик: «Назад, назад!..» — вот тут и я увидел их. Все верхом, а на некоторых буцефалах и по двое… Мне сперва показалось — оранги. Пока они восседали на тапирах, трудно было оценить их размеры. Собственно говоря, их следует называть чартарами, только называть вот некому…

— Я видела, — хрипло проговорила Варвара, чтобы удержать его от подробных описаний.

Вуд кивнул, не вдаваясь в обстоятельства, при которых она могла видеть этих только что окрещенных чартаров.

— Ну, а дальше было что–то жуткое, — скороговоркой пробормотал он. — Свалка под вертолетом, ни винта не боятся, ни звука… Чары, по всей видимости, автоматически перевел двигатель на режим «семь футов под килем», и когда чартары поволокли Монка, Игоря и Ома к черному завалу, двинул машину следом, надеясь, что кому–то удастся вырваться и запрыгнуть на трап. Только вышло наоборот — пара образин влезла в кабину. Может, и не пара, а больше, но вывалились они кучей, а машина так и ушла потихоньку, переваливая через все препятствия с семью футами под брюхом… Где–нибудь на восьмисотом километре брякнулась, надо полагать, уже пустая. Да…

Он снова закашлялся, мотая головой так сокрушенно, словно больше всего на свете его огорчала потеря вертолета.

— Ну, все это я уже не очень хорошо видел — оружие нашаривал и кибов скликал. Скафандра надеть не успел, думал, отобью ребят, когда эти мохнатики попытаются перетащить их через завал… Как–то в голову не пришло, что там лаз. Отсюда все выглядело сплошняком…

— Почему они не стреляли? — жестко спросила Варвара. — Почему они не защищались, черт побери?

— Я это понял, только когда столкнулся с одним из них, с позволения сказать, лицом к лицу. У них глаза… Это даже страшнее, чем если бы они были просто человеческими. Когда чартары нападают, они визжат, улюлюкают — а глаза у них, как у детей. У обиженных детей. У голодных детей, которые знают, что никогда в жизни не наедятся досыта…

— Можно было воспользоваться парализатором.

— Это сейчас легко рассуждать… Парализатор–то надо было найти и зарядить. Конечно, все это добро должно находиться в тамбурных сейфах, но что–то взяли с собой Игорь с Омом, это так и уплыло в машине; свое оружие я как раз приготовил к чистке — чем еще на вахте заниматься? Короче говоря, время было потеряно и вся эта стая словно просочилась сквозь камень. Ребят и видно не было, так их облепили… Собственно говоря, задавили массой. И кажется, чем–то обмотали. Так и втащили в щель. — Голос у него совсем сел. Варвара едва разбирала.

— А тапиры?

— Как ни в чем не бывало потрусили обратно. Похоже, этот путь им был хорошо знаком. Хотя… Почему они повернули? Им ничего не стоило войти в лабиринт — это я говорю: «щель». Не щель это была на самом деле, а парадный подъезд, два на три с половиной, только с фасада это прикрыто гладким выступом, нужно обойти слева или справа, там проходы. Но самое странное: в центре этого выступа — иллюминатор. По цвету он не выделяется, разглядывать было некогда, а впечатление такое, словно он временно задраен металлической заглушкой. И высоко, чартару не дотянуться. Вот так. Но мы с кибом проскочили мимо него на предельной скорости, и я даже не сразу сообразил, что нахожусь в самом настоящем лабиринте.

— Как же вы находили дорогу? На камне следов не остается.

— По запаху, дитя мое. Я ведь прирожденный следопыт, всю жизнь на дальних планетах… — Варвара попыталась прикинуть, сколько же это примерно, — нет, ничего не вышло, возраст ее собеседника был совершенно неопределим. — Эти мохнатики воня… благоухали, как полтора зверинца. И вот тут–то я почувствовал, что идут они привычно и уверенно, — мне никак не удавалось сесть им на хвост. Иногда я даже слышал шум, но как только дорога раздваивалась, мне приходилось обнюхивать тот и другой вариант, время уходило. Хорошо еще, что я догадался крикнуть кибу, чтобы он запоминал путь. И петлял, как полагается в лабиринте; порой выходил в зальчик, откуда имелось полтора десятка выходов, но, к счастью, по дороге не попалось ни одной ловушки.

— Или они уже бездействовали, — подсказала Варвара.

— Не скажите… — покрутил головой Вуд. — Техника была, прямо скажем, в полной боевой готовности, и уж в чем не было недостатка, так это в световых эффектах. Судя по всему — люминофоры. Описывать не буду. Забавно, что во время обратного движения их сочетания были совсем иные, это меня и сбило… И полная потеря чувства времени. И пустота.

— Значит, это помещение не используется как жилье?

— Ни в коем случае. Привалы, правда, там устраивались, и следы… гм… не буду детализировать. Неаппетитно.

— А вы не стесняйтесь — я по профессии таксидермист.

— Вы — юная женщина, прелестная, хотя и не вполне беззащитная, что вас несколько портит… И не дай вам бог не то что попасть туда, а хотя бы представить, что за оргии временами там происходили. Когда я наткнулся на следы недавнего пиршества, это увеличило мою скорость втрое. И все–таки я догнал только самого последнего. Собственно говоря, не догнал, а наткнулся — чартар лежал, вытянувшись, в полной прострации. Есть громадное различие между позой ослабшего или раненого зверя — и безвольным человеческим телом в момент полной апатии. Это было последнее. Я велел кибу меня страховать, а сам принялся его разглядывать — нужно же получить полное представление о враге, с которым имеешь дело! И вот по мере того как я разглядывал его, он все с большим интересом приглядывался к нам. Готов поручиться, что он даже испытывал какое–то удовольствие!..

У Варвары мелькнула мысль, что с точки зрения хищника ее собеседник никак не мог вызвать положительных эмоций. Но что–то заставило ее промолчать. Однако Вуд безошибочно углядел тень иронии, невольно скользнувшую по ее лицу.

— А вы напрасно сообщили мне свою профессию, — мрачно заметил Вуд. — Теперь мне в любом вашем мимолетном взгляде будет чудиться трезвая оценка живодера… Но, смею вас уверить, та образина смотрела на меня совсем по–иному. Чартару было интересно! Вскоре он присел, потом поднялся на ноги, и только после всего этого у него в глазах промелькнул страх. И он начал улепетывать от нас. Мы с кибом могли запросто скрутить его — но зачем? Это только задержало бы нас. К тому же, теперь мне не нужно было проверять дорогу: чартар вел нас уверенно, как гончая. Еще несколько поворотов, и мы выбежали в этакую трапециевидную камеру, узкий конец которой переходил в наклонный тоннель. Похоже, это был просто отвод для стока воды, ежели таковая наберется в лабиринт, но чартары ее приспособили для своих нужд — накатана эта труба была до блеска, так что сразу стало очевидно: туда скатиться можно, а вот обратно — весьма сомнительно. Труба изгибалась, как огромный штопор, и что там было внизу, угадать невозможно. Шумок сперва доносился, а потом и он смолк. А может, это у меня в ушах уже…