Мертвое Небо - Александр Мазин

Так размышляли воинствующие монахи, но город их оптимизма не разделял. Поскольку уже с полудня начались по домам обыски. Забирали еду, забирали парней помоложе – в ополчение. Лица же у солдат, шаривших по домам, были мрачные. Поскольку пайку им урезали, а отнятый провиант велено свозить в кладовые обиталища. И ничего не припрячешь. Заметит монах-командир – вмиг повиснешь головой вниз.

Сожри-Всё обыска не боялся. Поскольку узнал о нем загодя и побеспокоился, чтобы обыскивали его дом уже прикормленные монахи. Но все это ни ему, ни прочим «повязкам» совсем не нравилось. А Сожри-Всё – не тот человек, который спокойно терпит. Поэтому в середине ночной стражи к западным воротам Кариомера подъехали шестеро в одеяниях воинствующих монахов. Караул, вопреки обыкновению, бодрствовал, все до единого. Первый день осады, как-никак. Даже в привратных башнях не пьянствовали, а старательно пялились вниз. Ничего, впрочем, не видели, поскольку ночь выдалась облачная. Командовавший караулом монах вышел с важностью. Но когда вновь прибывший сунул ему под нос левую руку с перстнем Отца-Взымателя на среднем пальце, гонор с начальника караула враз слетел. «Отец-Взыматель» и сопровождавшие его проследовали в помещение. Спустя несколько минут туда же вызвали обоих десятников. Еще через десять минут четверо монахов сменили стражу на привратных башнях, а еще через полчаса западные ворота с омерзительным скрипом распахнулись, а за воротами уже ждала наготове отборная тысяча Береговой Стражи Конга во главе со светлорожденным Данилом. Предусмотрительный Сожри-Всё заранее спустил со стены одного из своих. Передать Демону: добро пожаловать в Кариомер.

Сорокатысячная армия Повелителя Эдзама пересекла границу Гурама. Насчет границы, впрочем, не совсем точно. «Граница» – это почти двадцать миль мертвого песка, затем еще пятьдесят миль почти бесплодной холмистой степи. Все это принадлежало Гураму, но даже в степи большую часть года было слишком мало воды для стад. О пустыне же и говорить нечего. Поэтому под границей подразумевалась река Бахута – в это время года не река вовсе, а мутный ручеек в четверть локтя глубиной. Всю воду «съедали» оросительные каналы. Войско Эдзама прошло через Бахуту, буквально, «не замочив животов пардов», как писали в старинных книгах. Никто эдзакам не препятствовал. Простонародье разбегалось, унося все ценное. Главным образом, собственные жизни. Парды срывали спелые персики с нависающих над дорогой веток, всадники, привстав на стременах, оглядывали опустевшие сады, скучали: где же враг?

Враг был на западе. Владыка Владык Гурама и Повелитель Эдзама всего три года назад подписали мир «Вечный и Нерушимый». Но недавно достойнейший Биорк Эйриксон попросил Повелителя «дернуть быка за хвост». Повелитель же называл Биорка другом, а писано Фархи Праведным:

«Высшее для воина – Истина, ниже Истины – друг».

Неужели Повелитель откажет другу ради какой-то бумаги?

Владыка Владык рассуждал иначе. Собственно, он вообще потерял способность рассуждать – от ярости. Рейдеры его разбиты конгаями. Флот уничтожен. Магией. Хотя именно маги обещали ему победу. Владыка Владык гневался и не стеснялся в выражениях. Алчущие слушали, склонив головы. Каждый из них мог бы одним движением пальца обратить в прах ничтожного человечка. Но терпел. Конг потерян. Хурида, скорее всего, тоже. В Империи происходит непонятное, но ясно уже: мятеж в Тайдуане провалился, еще не начавшись. И, главное, непонятно, куда делись собратья, обретшие Желаемое. Кто обрушился на них там, в небе Конга? Неужели вмешались боги? Страх глодал Алчущих, и поэтому слушали они Владыку Владык так, словно были его подданными. А Владыка Владык как раз добрался до Эдзама – и брань в адрес презревшего договор эдзака изощренностью превзошла возможное. Наконец один из Алчущих не выдержал и вытянул палец. И Владыка умолк. Верней, он продолжал шевелить губами, но звуки куда-то пропали.

– Довольно,– произнес Алчущий.– Эдзаков мы от Хушена отведем. Но с Конгом тебе придется управиться самому.

Владыка Владык перестал шевелить губами и удивленно воззрился на мага. Чародей усмехнулся:

– Дурная новость для тебя,– сказал он.– Боевой флот Конга идет к Хушену.

К сожалению, это была дурная новость не только для гурамиди, но и для Алчущих. Они опасались, что к Гураму движется кое-что кроме флота.

VI

– Теперь этот дом – твой,– сказал Данил.

– Да.

В голосе Ниминоа звучала печаль. Ободранные стены, засохшие растения, вывернутые половицы.

– Прости,– Ниминоа повернулась к Турфангу.– В этом доме мне стыдно принимать гостей.

Конгай поглядел на нее задумчиво, потом перевел взгляд на Данила и лукаво улыбнулся:

– Ставлю шесть золотых против трех, что через три часа приведу его в пристойный вид!

– Принято,– кивнул Данил.– Всегда мечтал посмотреть, как чародейство используют на что-то полезное.

– Ха! – воскликнул Турфанг.– Если бы ты знал, что значит быть верховным жрецом Быкоглавого в притоне бездельников, именуемом «Кесанский храм Тура», вот тогда ты понял бы, что такое настоящее чародейство! Благородная госпожа! – Он отвесил учтивый поклон Ниминоа, но девушка уже слишком хорошо его знала, чтобы принимать всерьез.– Благородная госпожа, прошу вас и вашего благородного жениха удалиться на оговоренные три часа. В противном случае моя магия бессильна!

Улицы уже почти очистили от трупов. На рыночной площади болтались на перекладинах упитанные туши лидеров Кариомерского Братства. Некоторых повесили уже мертвыми: монахи бились отчаянно, знали, что их ждет. Горожане поспешно уступали дорогу, жались к стенам, стараясь держаться подальше от боевых пардов. Ниминоа вот уже несколько дней как пересела с обычного зверя на гурамского хомети, большеголового, длинногривого, с жесткой щетиной на лапах. На взгляд Данила, хомети слишком тяжелы и упрямы, но боевые качества их – выше всяких похвал. Тем более что грива и щетина прекрасно защищают от клыков и стали. Что же до упрямства, тут пришел на помощь Турфанг – показал Ниминоа, как чародею следует управляться с животными. Какой-то час – и пард стал так послушен, словно Ними вырастила его из месячного толстолапого котенка.

Дважды навстречу попадались конгайские патрули. Воины Береговой Стражи разъезжали по улицам Кариомера с той же невозмутимостью, с какой ехали бы над берегом моря Зур. Парни в черных повязках, которые выполняли примерно ту же работу, держались не столь уверенно, хотя это был их родной город. Может, потому что конгаи сидели в высоких седлах, облаченные в отличные доспехи, а ребята Сожри-Всё топали пешком и вооружены были обычными дубинками. Хотя нет, кое-кто уже обзавелся оружием поприличней. Впрочем, и те и другие с одинаковым почтением приветствовали Данила и Ниминоа, хотя конгаи салютовали своему командиру, светлорожденному Империи и его невесте, а черноповязочники – Демону и дочери купца Гривуша. Надо сказать, приветствовали их не только бойцы, но и простые горожане. Утром полгорода собралось поглядеть, как вешают монахов. Когда перевернулась вверх ногами туша Отца-Наставника Круна, вместе с ней перевернулась вся жизнь хуридитов. Небо и земля поменялись местами. Хотя, может быть, они просто вернулись на свои места.