Любовь по завещанию - Князева Анастасия , Анна Графф

Сара

Время будто остановилось, замерло в полдень шестого июня. В тот самый миг, когда на моих глазах два гроба оказались засыпаны землёй. Тёмной, безжизненной, не пропускающей света.

Священник уже давно окончил читать разрешительную молитву и над могилами повисло тяжёлое молчание. Только тихие всхлипы, издаваемые мамой нарушали мир усопших, да редкое карканье ворон, доносящееся откуда-то издали. 

Мама с Амелией стояли рядом со мной. Мы с сестрой стояли по обе её стороны поддерживая и не давая горю окончательно завладеть ослабшим телом женщины. От нашей большой семьи остались лишь мы — жалкие крупицы некогда сильного клана, как нас любил называть папа. 

— Пока мы вместе, — повторял он, — ничто не сможет нас сокрушить. 

Но всё изменилось. Несокрушимые стены крепости рухнули, оставив нас на бескрайнем проветриваемом поле, в окружении жестокого и беспощадного мира. Больше нет короля и его наследника. Больше нет прежней жизни Авагимянов... 

Повторяла себе это, отчаянно ища внутри себя силы. Держалась из принципа, только потому что знала, положиться нам больше не на кого. Бросала на сестру короткие взгляды и подпитывалась её решимостью. В отличие от меня, Мел сопротивлялась до последнего. Я видела как ей тяжело. Слёзы в глазах девушки не могли укрыться от моего внимания, но несмотря на это Амелия стоически переносила каждую секунду этой пытки, не забывая утешать маму. В то время как сама я уже находилась на грани истерики. 

Душа моя металась из стороны в сторону, пытаясь отыскать выход из своей крошечной темницы. Она сопротивлялась до последнего, не хотела принимать правды, боясь не выдержать очередного удара. Она рвалась наружу, словно свободолюбивая птица, оказавшаяся в тисках непроходимых джунглей. Длинные лианы опутывали её со всех сторон, сжимая крылья, не давая им раскрыться, а птица всё кричала и билась в конвульсиях, не желая принимать поражение. Она хотела в небо. На волю. В свои родные просторы. 

Этот день навсегда запечатлелся в моей памяти, сохранившись в ней подобно выжженной гравировке. Каждую ночь, вот уже на протяжении недели, он преследовал меня во снах, дополненный и преобразованный. Воображение снова и снова рисовало всё новые образы, разбавляя мрачные краски ещё более тёмными и резкими тонами. Каждый раз, стоило мне оказаться напротив надгробий, как рядом возникала огромная тень. Она накрывала меня, ограждая от слабых солнечных лучей, не позволяя теплу добраться до дрожащих конечностей. Мурашки стаями проносились по спине, холод пробирал до самых костей, вонзаясь в позвоночник острыми иглами. 

Артур всегда был рядом. Его запах преследовал меня по пятам, не давая остаться одной. Он возникал каждый раз, стоило подняться сильному ветру, который и приносил с собой ароматы мужчины. Знакомые нотки корицы и сигаретного дыма ударяли в нос, проникая в каждую клетку, расползаясь по венам вместе с кровью. Всего минуту назад я была предоставлена сама себе, а через мгновение мне на плечо опускается тяжёлая ладонь. Даже сквозь ткань одежды, чувствую как кожу опаляет жаром, а коленки начинают мелко дрожать.

Вздрагиваю и медленно поворачиваю голову. Вижу себя со стороны, словно это и не я вовсе. Стою в отдалении и наблюдаю за тем, чего никогда не было, да и быть не могло. Только вот тело реагирует совсем наоборот. Оно трепещет так, будто всё происходящее — реальность, а не плод моего больного воображения...

Стальные глаза мужчины смотрят на меня не отрываясь. Мазнув по моему лицу взглядом, медленно опускаются, пальцы начинают крепче сжимать плечо, причиняя боль и поддерживая одновременно. Я не могу отвернуться, не могу пошевелиться. Артур контролирует меня, каждое моё движение, каждую мысль. Ощущение, будто он проник мне в голову и тихонечко шепчет как себя вести. А я слушаю и понимаю, что не хочу сопротивляться. Мне нравится чувствовать его прикосновения, от его запаха перед глазами образуется густой туман, отделяя меня от всего остального мира. Нас накрывает куполом, сквозь который уже никому не под силу пробраться. Здесь есть только мы. Боль медленно исчезает, жжение в груди утихает. Я перестаю чувствовать за своей спиной дыхание Смерти. 

— Артур, — шепчу, с трудом шевеля губами. Люблю как звучит его имя. Хочу повторять его снова и снова. 

— Мышка, ты дрожишь, — он наклоняется чуть ниже, сокращая расстояние между нами. Его глаза уже на уровне моих, лоб мужчины едва касается моего. — Давай уйдём отсюда. 

Хриплый баритон приятно щекочет слух, а его «Мышка» растекается по телу согревающим бальзамом. Понимаю, что веду себя странно, но ничего не могу с собой поделать. Подсознание отказывается портить всё своими поправками. Во сне ведь можно всё, не так ли? 

— Все уже разъехались, — настаивает Артур. Его пальцы находят мой подбородок и приподнимают его, наши губы разделяет всего пара жалких сантиметров. 

— Мне так плохо, — шепчу сквозь слёзы. Они наворачиваются на глаза, мешая его рассмотреть. Лицо мужа расплывается, превращается в неясное пятно. — Я не знаю, что мне делать... 

— Это нормально, — тянет меня к себе и прижимает к своей сильной, покрытой твёрдыми мышцами, груди. — Но, — обхватывает ладонями моё лицо, заставляет посмотреть в глаза. — Ты не одна, Мышка. Я с тобой. Я всегда буду с тобой, Сара! 

Смотрю на него, будто жадно впитывая каждую чёрточку, каждый шрам на лице Артура. Его слова, хоть и нереальные, но дарят неимоверное наслаждение. Ловлю себя на том, что хочу ему верить. Хочу надеяться, что он не лжёт, не играет со мной в очередную игру.