Хо - Raptor

— Ты чего? — щурясь от света, спросил Владимир.

— Паук, — не оборачиваясь к нему, ответила Настя.

— Чё?

— Паук. Здоровый тарантул.

— Чё?

— Тут паук на меня сверху спустился, — ещё громче повторила она. — Большой.

— К-какой, на хрен, паук? — Геранин мучительно застонал.

Ему было тяжко после перебора, и возня подруги его очень сильно раздражала. — Чё ты не успокоишься никак?! Блин, достала…

Толстяк перевернулся на другой бок, и, отвернув лицо к стене, испустил демонстративно недовольный вздох. Настя не обратила внимание на его возмущение. Выгнать паука со своей кровати сейчас было для неё делом первостепенной важности. Делить постель с гадкой восьмилапой раскорякой хотелось меньше всего. Ей было бы весьма неприятно забираться в постель, осознавая, что паук её посещал. Чего уж говорить о мысли, что он всё ещё там. Нужно было убедиться, что он убежал. Хотя лучше будет вообще его убить, чтобы потом не лазил в темноте по постелям. Для этого Настя и приготовила газетку.

Внимательнейшим образом она досконально осмотрела всю поверхность кровати — не копошится ли там что-то? Но паука не было. Он словно растворился в воздухе. Не было его и на простыне, и на упавшей части одеяла. Подушка также была пустой. Осторожно вытянув руку, Настя рывком сбросила оставшуюся часть одеяла, полагая, что паук мог забраться под него. Но там тоже никого не было. Не было никого и под подушкой. Да откуда здесь вообще мог взяться паук? Подняв одеяло с пола, девушка пристально его оглядела и встряхнула, прежде чем постелить обратно на кровать. Никаких пауков. Куда же он мог деться? Убежал и спрятался?

Постояв в нерешительности ещё несколько минут, Настя наконец-то решилась лечь обратно, на всякий случай, не выпуская свёрнутую газету из рук. Забравшись под одеяло, она пару раз нервно приподнимала его, заглядывая внутрь, когда ей вдруг казалось, что кто-то там возится. Это было всего лишь нервное ощущение. Под одеялом никого не было.

— Да что же за день сегодня?! — с сердитой усталостью подумала она.

— Выключи свет, а? — повернулся к ней Вовка. — Ты же знаешь, что я не могу уснуть при включенном свете!

Настя тут же выключила свет, не смотря на то, что делать это ей хотелось меньше всего. Она не желала конфликтовать с Владимиром. Она вообще редко с ним спорила. Вот и сейчас пришлось пойти на тяжёлую жертву, ради его глупой прихоти.

Восторжествовавшая темнота тут же вернулась на свои прежние позиции, заполнив каюту своей непроницаемой массой. Невидимый Геранин ещё немного повозился, укладываясь поудобнее, и вскоре опять засопел, как ни в чём не бывало. А к Насте сон так и не шёл. Окончательно взбудораженная происшествием с пауком, она теперь совсем не могла заснуть. Тревоги возвратились, закружившись издевательским хороводом вокруг несчастной девушки. Хотелось включить свет, но не хотелось беспокоить Вовку по пустякам… Ведь это же пустяки? Бесплотные страхи?

Necessary… Sacrifice…Хо! Хо…

Колдовской шёпот. Тот, кто произнёс эти слова, как будто бы стоял прямо за дверью. Голос был хорошо различим, и теперь явственно казалось, что звучал он уже не в голове Насти, а доносился из коридора. Теперь речь была, кажется, английской. Слова знакомые. Очень знакомые. «Необходимость…» и… Как же переводится второе слово? Девушка, покрываясь противным потом, вспоминала его значение, пока оно неожиданно не всплыло в её памяти. «Жертва…» Боже мой. Кто это говорил? «Необходимость в жертве», «необходима жертва»… Что за дьявольская обитель приютила их в образе заброшенного корабля?! Почему из всех членов их компании, кровожадный призрак выбрал именно её?! Как спрятаться от его вездесущих зелёных глаз-лампочек?! Как выбраться из этой проклятой паутины?! Настя панически перебирала в голове варианты спасения, к которым следовало прибегнуть немедленно, пока не поздно. Где на этом корабле можно чувствовать себя наиболее безопасно? Не здесь. Явно не здесь. Не в этой каюте. Вовка спит, и ему всё безразлично. Он не поможет ей. А этот… Чёрный. Тот, что носился по коридору. Он рядом. Человек он? Призрак он? А может демон? Может сам дьявол? Какая разница, кто он. Главное, что от него за версту веет чем-то пронизывающим, потусторонним, недобрым. Ведь это наверняка он сейчас произносил те самые, непонятные, жуткие слова. Судя по уханью — он. И все другие слова, до этого, которые слышала только она одна — тоже его. Он всё подстроил. Он заманил их в ловушку! Не исключено, что он стоит сейчас прямо за дверью, и ждёт. Ждёт, когда она заснёт, когда будет беззащитной…

От этих мыслей, Насте стало совсем страшно. Параноидальная апатия толкала измученный разум на какие-то решительные действия. Но что сейчас было самым разумным, что? Душа металась, подобно птице в клетке, на прутьях которой торчали вогнутые внутрь шипы, об которые она больно ранилась, но продолжала бросаться на них, ища выход.

— Отец наш Небесный. Укрепи силы мои. Избави от происков Лукавого. Огради от козней нечестивых. Защити душу мою. Спаси, сохрани и помилуй, — шептала девушка пересохшими губами.

А новые мысли, побуждающие к действию, всё штурмовали и штурмовали её рассудок. Не лежать. Не спать. Не ждать. Нельзя медлить более! Искать укрытие, защиту… Но где? Где здесь её найти?! Стучаться к друзьям, в соседние каюты? Нет. Они опять ей не поверят, и посчитают ненормальной, если уже не считают. Что делать?! «Всех постигла одна и та же участь… Они все умерли» — вынырнули из памяти слова капитана Осипова. Господи, неужели Гена был прав? Неужели всё это правда? Корабль расслоился, также как расслаивалась она! В порт вернулась лишь его «оболочка», а «душа» так и осталась в море!

Это был предел. Терпение Насти лопнуло. Леденящее кровь предположение окончательно деморализовало её. А вместе с этим страшным пониманием, возник и ответ на её предыдущий вопрос. Гена! Он поможет. Он спасёт. Он самый сильный и самый храбрый. Он сейчас должен бодрствовать. К нему надо идти, искать защиту. Пусть даже всё это — происки самого Сатаны. Всё равно ей будет спокойнее там — рядом с надёжным человеком. А здесь оставаться нельзя. Чёрный рядом. В этой темноте он хозяин, а не она. Прочь из темноты! На свет! Сейчас же!

Анастасия вскочила с койки и, обувшись на ощупь, с колотящимся сердцем направилась к двери, осторожно ощупывая темноту перед собой. Руки упёрлись в прохладное зеркало на двери. Девушка остановилась и прислушалась так чутко, как только могла. Нет ли кого за дверью? Не стоит ли он там? Нет, вряд ли, вряд ли… Он прячется. Он почему-то старается не попадаться на глаза, держится на расстоянии. Это уже хорошо. Прячется — значит боится. Не решается нападать. А может, нападал уже? Может, это он ударил её, выбив душу из тела? Нет… Вряд ли он. Его не было рядом, когда произошёл удар. Да и потом, он не мог так быстро обежать всю палубу по кругу, чтобы зайти к ней со спины. Он, или не он — всё это не имеет значения. Главное, не концентрировать внимание ни на чём. Стоит лишь внимательно приглядеться к какому-то предмету, и это сразу начинается. Губная помада в люксе, чай в стакане, цифры на двери каюты… Да. Вот и ответ. Нельзя концентрировать внимание. Нельзя. Нужно на всё смотреть мельком, и ничего не произойдёт.