Заложница их страстей (СИ) - Гущина Яна

Пришла в себя оттого, что мне холодно. Приоткрыла заплывшие от побоев глаза. Почти ничего не видно – вместо глаз узкие щелочки. Потрогала лицо – оно опухло от гематом. Голова шумит, будто внутри растревоженный улей. К внутреннему шуму добавился внешний – кто-то бил железом о железо и этот лязг отзывался гулом набата в моей бедной голове.

- У тебя ничего не получится, я успею раньше! – долетел до меня голос Клаудиса.

Попыталась сесть, чтобы оглядеться и понять что происходит, но не смогла. Приподняла слегка голову и увидела, как Клаус остервенело долбит кувалдой по решётке, отделяющей его от нас с Клаудисом.

В истерзанном мозгу промелькнула мысль, что раз Клаудис сказал, что успеет раньше, то он ещё не воспользовался моим телом. Впрочем, это было уже не тело, а кожаный мешочек с набором искалеченных внутренностей и переломанных костей.

Ко мне подошёл Клаудис. Злой, как собака. Вернее – свирепый, как волк. Взгляд налился яростью, зубы стиснуты. Лицо всё исцарапано и в крови. Грудь тоже. Он стоял совершенно обнажённый, но с обмякшим членом – видимо наша потасовка не подействовала возбуждающе, да и мой нынешний вид тоже никак не мог соблазнить его.

- Думала, что сможешь отбиться? Но я всегда добиваюсь того, что хочу! Я заставлю тебя визжать и молить о пощаде!

Молить о пощаде? Он думает, что я в состоянии вымолвить хоть слово? Единственное, на что я была способна, это умереть, настолько сильно он избил меня.

Он подошёл к груде своей одежды, порылся, достал оттуда пузырёк. Зубами вынул пробку и выплюнул её на пол. Склонился надо мной и заставил выпить. Через несколько минут у меня в голове прояснилось, я ощутила прилив сил, будто никакого избиения не было. Видимо, Клаудису всё же не хотелось использовать полуживое тело. Ему нужно было, чтобы это тело дёргалось от его натиска. Вот урод!

Клаудис зубами оторвал от своей одежды крепкий лоскут и связал мне руки. Я смотрела на его приготовления с равнодушным безразличием. Я ничего не могла сделать, будучи полностью в его власти. Мы с ним взаперти: я и он. Никто не сможет противостоять ему.

Справившись с моими руками, он подволок меня к одной из решёток и, приподняв, надел мои руки на зубья решётки. Я задёргала ногами, пытаясь достать до пола, но ничего не получилось.

- Надо же, как эротично ты извиваешься, душа моя!

Я стиснула зубы, понимая, что крики и оскорбления лишь больше раззадоривают его. Видимо, по этой же причине молчал и Клаус, продолжая добить решётку.

Я повисла на руках, глядя, как Клаудис проходится возле меня, как волк. Видимо, прощается со своей звериной сущностью. Стоит ему сойтись со мной в сексе, как он станет обычным мужчиной. Таким же, как все. Ничто не будет его выделять от окружающих... Наверное, именно эти мысли мешали ему немедленно овладеть мной. По мере его хождения его плоть поднималась. Видимо, он воображал себе самые невероятные эротические затеи. Возможно, даже планировал бежать вместе со мной, чтобы обладать постоянно. Но я сомневалась, что выживу.

- Выживешь, - рявкнул он, прочитав мои мысли.

Он подошёл ко мне, подхватив под ляжки. Я поняла, что сейчас он единым движением вторгнется в моё лоно, и будет терзать его нескончаемо долго. От ужаса, я собрала все свои оставшиеся силы, истошно завопила, и что есть силы, пихнула его ногами. Оттого, что он сам задрал мои ноги, мне стоило лишь с силой разогнуть их и толкнуть. Удар получился настолько сильным, что Клаудис отлетел от меня на несколько метров и со всего маху свалился на пол, ударившись головой об выступ у подножия колонны. Дёрнулся. И больше не шелохнулся. А вокруг его головы начало расплываться кровавое пятно.

От стресса и боли в теле, я потеряла сознание.

Глава 51

Продолжая висеть, я почувствовала, как меня снова трогают. Приоткрыла глаза. Предо мной стоял Клаудис с мокрыми от крови волосами. Его член стояла так, будто сейчас лопнет от напряжения: густая сетка сосудов вздулась и пульсировала, а из похотливой расселины на головке сочилась влага.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Ты допрыгалась, тварь, - прошипел он мне в лицо, обдав жгучей ненавистью. – Я мог оставить тебя живой, но теперь пощады не жди! Жаль, что мой племянник не узнает, как сладострастно вопила его красавица-жёнушка, насаживаясь на мой могучий поршень!

Он снова подхватил меня под ляжки и резко, безжалостно вонзился в моё лоно. Я заорала, как резанная, будто меня убивают, но он лишь рассмеялся мне в лицо, начиная двигать бёдрами. Было больно, противно, но я ничего не могла изменить.

Его действия были жестокими, я бы сказала бесчеловечными. Ему нравилось, как я извиваюсь и ору, иногда теряя сознание. Тогда он останавливался, бил меня по лицу, приводя в себя, и продолжал жестоко насиловать. Казалось, что этой пытке не будет конца,

- Клаудис, прекрати, будь же человеком! – простонала я.

- А я не человек! Я монстр! – проорал он, нещадно насаживая меня на свою палицу. – Я хочу терзать, хочу видеть твои слёзы, сопли, слышать вопли, и мольбы! Да, я монстр! Им же и останусь!

Он продолжил насиловать меня, безжалостно тараня своим вздыбленным членом. Я кричала и извивалась, но не могла вырваться и убежать: мои руки прочно связаны и я подвешена.

Пытка продолжалась минут пятнадцать-двадцать, но вот я почувствовала особое напряжение его члена и Клаудис, резко вдавив в меня свои бёдра, излил внутрь истерзанного тела свои соки. Я была без сил, но жива… Клаудис оставил меня.

- Вот я и человек! – воскликнул он, падая на разведённые в стороны колени. – Человек!

Зарылся руками в волосы и задрал лицо вверх, будто волк, воющий на луну. Глядя на него, я засомневалась, что этот мерзавец всё же человек. Клаудис был оборотнем не по природе рождения, а по зову души. Он остался монстром даже сейчас, когда стал человеком.

- Илария, очнись! – услышала я, будто сквозь сон, и тут же меня окатили холодной водой. Вскрикнув, очнулась.

Я лежала на полу голая, мокрая, истерзанная. Надо мной склонился Клаус. Увидев, что я открыла глаза, он кинулся на колени и обнял меня. Затем осторожно подсунул под меня руки, и, встав, перенёс на разостланную на полу шкуру медведя. Ворс приятно коснулся моей кожи. Сверху тоже легла шкура, но более мягкая.

- Я лягу рядом, чтобы согреть тебя, - услышала слова Клауса и почувствовала, как мужское тело прижимается ко мне сзади.

Клаус обнял меня, грея своей грудью мою спину. Мне стало теплее. Мутным взглядом я осмотрелась. Куда делся Клаудис? После того, как изнасиловал меня, он ушёл?

И тут я увидела его! Он лежал всё там же, у подножия колонны, куда я оттолкнула его. Лужа крови была огромной. Я убила его… А насилия не было... Моё воспалённое сознание сыграло со мной злую шутку.

Так же я увидела дыру в решётке: Клаус сумел прорваться ко мне, чтобы спасти.

Меня начало лихорадить. Клаусу пришлось раздеться, чтобы его тело лучше согрело меня. Горячая кожа оборотня прижалась к моей коже, делясь теплом.

Еле слышно я прошептала Клаусу:

- Спасибо.

Не знаю, услышал ли он меня. Надеюсь, что да.

Я впала в беспамятство и провела в нём несколько дней. Клаус давал мне различные микстуры, и день ото дня мне становилось лучше. Я пришла в себя. Моё тело не так болело, как прежде. Судя по всему, переломы были без смещения, а компрессы, которые прикладывал Клаус к моему телу, быстро срастили сломанные кости.

Я не заметила, когда исчезло тело Клаудиса вместе с лужей крови. Даже не стала спрашивать, куда Клаус дел его: мне было всё равно. Этот мерзавец не заслуживал ни захоронения в земле, ни придания огню.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дни шли, а Клаус прилагал все усилия, чтобы излечить меня. В какой-то момент я даже почувствовала себя настолько хорошо, что встала и походила по залу, чтобы размять ноги. На мне была рубашка Клауса, а сам он был только в штанах, с обнажённым торсом: это было шикарное упругое тело с рельефными мышцами и упругими бёдрами. Нам было комфортно в такой одежде, и мы не спешили сменить её на что-то более пристойное.