Ксеноугроза: Омнибус - Питер Фехервари

Приход Зимы умрет. Небесный Маршал умрет. Мы вместе выступим против них. Они сгинут вместе.

Айверсон покрутил головой, оценивая состояние захваченных барж, которые тащились по бокам «Тритона». Обе транспорта серьезно пострадали, и в случае новых атак довольно быстро пошли бы ко дну. Комиссар перевел на канонерку как можно больше гвардейцев, но амфибия была в первую очередь боевым кораблем, так что основные силы пришлось оставить на судах тау.

— Сколько ещё, Айверсон? — спросил по воксу Мэйхен. Голос рыцаря звучал напряженно, и не из-за простого нетерпения.

— Недалеко, — отозвался Хольт. — Мы прошли первую волну проверок. Сохраняйте вокс-молчание до моего сигнала, капитан.

Джон Мильтон хмыкнул и отключился. Формально одной из барж командовал он, а другой — Вендрэйк, но оба офицера вряд ли могли руководить изнутри запечатанных боевых машин. Арканцы отключили все доспехи зуавов и «Часовых», рассредоточенных по конвою, а затем покрыли брезентом, как на хранении. Рискованный план, но дроны ксеносов могли учуять шагоходы, скрытые в трюмах, поэтому конфедераты спрятали их на видном месте. Точно так же пехотинцы просто надели униформу перебитых янычар, изображая неотесанных новобранцев. Пока что тау не разгадали подмены, но их недоверие буквально висело в воздухе.

«Синекожие не умеют доверять собственным инстинктам, — решил Айверсон. — Они слишком разумны для такого, слишком дисциплинированны. Возможно, это их и погубит».

Одна из «Каракатиц», пристроившись к «Тритону», изрыгнула пару дронов. Блюдца вспорхнули над канонеркой и принялись кружить над палубой, вынюхивая что-то. Это был уже третий обыск с того момента, как конвой вошел в озеро.

Но их инстинкты просто визжат.

Мэйхену казалось, что его заперли в железном гробу с бешеным псом, который грызет ему ногу. Рана от выстрела воина огня не мешала рыцарю управлять «Громовым» доспехом, но болела она с поразительной неотступностью. Возможно, у Джона уже не было ноги ниже колена, или он истекал кровью внутри брони, рискуя умереть ещё до начала боя. Вроде нечто подобное как-то раз чуть не прикончило Уэйда? Ах да, флешетта локсатля в бедренную артерию… в той засаде, уже так давно… но лейтенант выжил… только какая разница, сейчас-то он всё равно мертв. Дэниел Уэйд, последний из его зуавов. Капитан поклялся, что проклянет себя, если не сумеет жестоко отомстить за парня.

Проклят ты всё равно, и умрешь всё равно — все равны в ненавистной любви…

— Убирайся из моей головы, Темплтон! — прорычал Мэйхен, твердо зная, что пропавший капитан будет преследовать его до самой смерти.

Вендрэйк сидел в неосвещенной кабине «Серебряной пули», широко раскрыв глаза. Тьма была предпочтительнее вещей, которые капитан видел, смежив веки. Хардин ещё разок закинулся Славой, и сейчас в его крови, будто жидкий огонь, струилась жажда действия. Надо было подождать до начала боя, но этот надзиратель в черном явно не одобрял наркотики, а кошмары уже подобрались слишком близко. Она подобралась слишком близко.

Но она же не настоящая. Просто эта чертова планета пудрит мне мозги, что-то здесь такое в воде или воздухе. Я ведь знаю, призраки гонятся не только за мной…

Однако же капитан видел, что «Часовой» Леоноры следовал за баржей по берегу реки, скрываясь в тенях, но не отставая далеко. Возможно, на озере Хардин будет в безопасности — девушка ведь не сможет догнать транспортник по воде!

Она не сможет догнать меня нигде, потому что она мертва! Но если она мертва, то вода её не остановит?

Мысли в голове Вендрэйка носились по кругу, логика преследовала суеверие, а суеверие гналось за логикой.

«Возможно, это проклятие всех провиденцев, — решил он. — Все мы чертовски много думаем».

Озеро вокруг конвоя уже просто кишело гравитанками и спидерами тау. Айверсон чувствовал, что Бирс смотрит ему в спину, требуя подать сигнал. Почти бессознательно коммисар потянулся к рупору корабельного мегафона.

— Жди, — произнесла ведьма за его плечом. — Надо подойти ближе.

— Охрана нервничает все сильнее, — возразил Хольт. — Нужно ударить первыми, иначе ударят они.

Женщина не отводила глаз от комплекса, и комиссар решил, что она думает о Катлере. По словам Вендрэйка, между ними что-то было…

— Подожди ещё немного, — настойчиво повторила Скъёлдис.

До буровой платформы оставалось около пятисот метров. Айверсон видел, что на железной набережной у причала выстроились взводы аугментированных воинов-скитариев.

Нас поджидают.

— Ещё чуть ближе…

И тут где-то рядом взвыла циркулярка.

— Что за…?! — Хольт с перекошенным лицом дернул рычаг корабельной сирены и заорал в мегафон: — Пошли! «Противовес»! Пошли!

Оди Джойс знал, что начинать можно только после приказа комиссара, но он всё ждал, и ждал, и ничего не происходило, а танки чужаков всё время кружили вокруг «Тритона», словно большие злобные рыбы. Последней соломинкой оказался дрон, который недоверчиво облетел зуава, а потом завис прямо перед спрятанным забралом, пытаясь заглянуть внутрь. Тут-то пастыря и наполнила праведная ярость Императора — и, похоже, его броню тоже, потому что миг спустя взвыла циркулярка, развалившая ксеноблюдце на две половинки. Тут же завыла сирена, а комиссар завопил в мегафон, что пора начинать, и Джойс решил, что всё сделал правильно.

— По бортам! — взревел лейтенант Худ, и серобокие ринулись к планширам, ведя огонь из карабинов и импульсных винтовок. Бронетехнику они повредить не могли, поэтому стреляли в дронов и щелкали их, как мух. Мгновение спустя заговорили бортовые автопушки «Покаяния и боли», изрешетив бронебойными снарядами скиммеры тау. Одна из «Каракатиц» рухнула в воду, две «Пираньи» унеслись прочь, охваченные пламенем — и подожгли озеро. Прометиевые отходы на поверхности с шипением вспыхнули, запузырились, а серый туман сменился черным дымом.

— Противогазы! — рявкнул Худ. Задыхающиеся бойцы лихорадочно надевали дыхательные маски, а воздух становился всё более едким.

— Проснитесь и жгите, братья! — воксировал Джойс, прекрасно зная, что его рыцари уже пробуждают доспехи. Выводя для них духовную песнь, пастырь запрыгнул на орудийную платформу и начал палить из тяжелого стаббера. Позади него с гудением ожил «Часовой», который затем ускакал на левый борт, откуда принялся посылать во врагов энергетические лучи из лазпушки. Перезаряжалось орудие медленно, но большие паузы между залпами компенсировались огромной убойной силой. Сквозь клубы дыма Оди видел, что та же картина повторяется на баржах по обе стороны от канонерки, но пилоты тау были внимательны, и многие скиммеры нетронутыми уходили из-под обстрела. Юноше захотелось прыгнуть в огненный вихрь и погнаться за ними.

Хоть пойду я водами озера Адского, да не иссушится плоть моя, ибо душа моя горит во имя Его!

«Тритон» рванулся вперед, на всех парах устремляясь к буровой платформе, и Джойс встал устойчивее. Постыдно было отпускать караульных-тау живыми, но по плану арканцам следовало пробиваться к челноку, ни на что не отвлекаясь.

— С левого борта! — завопил кто-то, увидев, что параллельно канонерке движется «Каракатица». Развернувшись носом к противнику, БТР тау полетел боком, ведя огонь из роторной пушки. У планшира закричали люди, срезаемые импульсными зарядами. Один из сгустков энергии задел край наплечника Оди и едва не скинул его с площадки. Выругавшись, пастырь начал стрелять в ответ, но едва поцарапал белую патину на корпусе гравитанка.

Бронемашина, словно оскорбленная брошенным ей вызовом, развернулась к зуаву. В тот же миг, как раскрутилась роторная пушка, над Джойсом навис «Часовой» и выпустил шипящий луч ослепительного света. Лазразряд вонзился прямо в нос «Каракатице», отшвырнув её назад. Несколько долгих секунд спустя второй луч поразил гондолу двигателя, и БТР взорвался.

— «Догнавший бурю» — уничтожена вторая цель — «Каракатица», — раздался четкий доклад в вокс-канале Вендрэйка.

Капитан кивнул, узнав позывной Боргарда Ван Галя. Похоже, ас «Серебряной бури» уже вырывался вперед в списке побед; большинство кавалеристов жили ради этих мимолетных, лихорадочных мгновений, когда в мире оставалась только идеальная чистота охоты.

Даже если этот мир — выгребная яма вроде Федры…

Хардин заметил, что к его барже приближается трио Т-образных «Пираний». Быстро прошагав на корму, всадник встретил их шквалом снарядов. Больше всего досталось центральному скиммеру, но два других успели отвернуть от взорвавшегося товарища и понеслись дальше, безумными зигзагами уходя от выстрелов капитана. Ухмыльнувшись, Вендрэйк выпустил очередь почти наугад и зацепил «Пиранью» слева от себя. Потеряв управление, скиммер перевернулся и выбросил экипаж в горящее озеро. Арканец изрешетил обоих тау, после чего развернулся к оставшемуся противнику, который подошел опасно близко.