Запретная дверь - Олег Синицын

Шло время. Габриел сказал, что, если она узнает человека, которого ждет, он приведет его в лимузин. Только узнавать было некого. В кафе приходили не по одиночке, а парами и целыми компаниями. Элли разглядывала и тех и других, но не находила среди них одного-единственного.

Смотря в окно на темную улицу, освещенную фонарями и неоновой вывеской «Соленого петуха», ей вспомнился последний разговор с доной Флорестой:

— Мой fiel проводит тебя до самого дома в Барбасене, — говорила старая дона, окутанная клубами дыма от сигареты, которую курила. В тусклом свете лампы морщины на лице выглядели особенно отчетливо. — Он как следует поговорит с твоей мачехой, и, уверяю, у нее больше не возникнет желания тебя обидеть… Но если однажды это все-таки случится, если она хотя бы просто повысит на тебя голос, ты скажешь ей следующее: «Дона Флореста следит за тобой, Мария-Луиза». Запомнила?

— Дона Флореста следит за тобой, Мария-Луиза.

— Она больше не посмеет тебя обидеть.

— Уважаемая сеньора дона Флореста, я не могу ехать домой прямо сейчас. Я должна встретиться кое с кем в кафе «Соленый петух». Это очень, очень, очень важно! Важнее всего на свете!

Сеньора сделала длинную затяжку.

— Только тебя не должны видеть посторонние, — строго сказала она. — Ты не выйдешь из машины. Мой помощник сам приведет того, кто тебе нужен.

— Спасибо! Спасибо вам!

Дона Флореста опустила вуаль, спрятав под ней старушечье лицо.

— Ступай прочь! — сказала она с легким раздражением. — Не выношу, когда меня благодарят. Ступай отсюда!

Хотя Элли собиралась сказать много других слов благодарности, она решила не злить дону Флоресту. Девочка поклонилась и покорно вышла из гостиной. Как и Фабиану, она больше никогда не видела в своей жизни старую сеньору.

…Вытащив листок, выпрошенный у доны Флоресты, девочка стала с трепетом вглядываться в кривые строки незнакомого языка. Строки, оставленные его рукой. Клочок мелованной бумаги — единственная вещь, доставшаяся ей от ангела-хранителя. Величайшая святыня. И память. Она поклялась себе вечно помнить то, что он для нее сделал.

— Без четверти двенадцать, — произнес Габриел, взглянув на часы. — Дольше ждать бессмысленно. Пора ехать.

«Наверное, он прав, — подумала Элли, — ждать бессмысленно».

Она согласно кивнула. Бережно сложила листок и запихнула его под платье куклы, туда, где хранилась фотография матери. Элли больше не ждала чудес от своей маленькой подружки. Чудеса остались позади. Сейчас, когда она возвращалась домой, кукла превратилась в обычную игрушку. Симпатичную, милую, дорогую память о матери… и абсолютно бесполезную.

Габриел тронул плечо водителя, молодого чернокожего парня:

— Поехали.

Парень отчего-то вздрогнул.

Элли вообще заметила, что водитель вел себя странно. Без причины волновался, грыз ногти, его лицо блестело от пота. Элли почему-то подумала, что у него не все в порядке дома. И следующие слова чернокожего водителя подтвердили догадку:

— Габриел, а мы не могли бы вернуться в Ботафогу? Ненадолго.

Габриел посмотрел на девочку:

— Ее спроси. Она здесь главная.

Водитель умоляюще перевел на нее большие белые глаза. Девочке стало его жаль.

— Я не возражаю, — ответила она.

Пятнадцать бойцов все еще находились в состоянии готовности, ожидая команды к штурму виллы. Поднимаясь по лесной тропе, Лусио набрал номер Родригеса.

— Все отменяется, — сообщил он и услышал в ответ сожалеющий вздох sub-gerente. Ему не терпелось устроить бойню, на то он и генерал фавелы.

— А что делать с заложниками?

— Отпустить.

Он поднялся по тропинке к месту, где остался Бычок, двое пехотинцев и взрывчатка в скале.

— Мы уходим, — сообщил Лусио. — Соберите здесь все. Следов не оставлять.

И прежде чем Бычок успел ему ответить, мобильник на поясе завибрировал.

Звонил информатор с виллы. В спешном и сбивчивом бормотании утонуло все, что он собирался сказать. Собственно, любые сведения с той стороны уже не интересовали gerente.

— Операция отменяется, — произнес Красавчик в трубку. — Я прикажу, чтобы твою семью освободили.

Из-за короткой помехи собеседник его не услышал.

— Алло! Алло! — сдавленно говорил он. — …Я повторяю, девчонка покинула особняк!

— Так и есть, — сказал Лусио с горькой усмешкой. — Покинула. Она тут неподалеку…

Пехотинцы о чем-то шумно болтали и бряцали оружием. Бычок вопросительно смотрел на босса.

— О чем вы? — продолжал информатор. — Она здесь, со мной! Сидит в лимузине, а я за рулем!

Лусио прирос к трубке. Ему казалось, что он ослышался.

— Мне велели ее сопровождать, — говорил информатор. — Мы сейчас находимся в Рио Комприду возле кафе «Соленый петух», кого-то ждем. Потом отправимся в Барбасену. Мы повезем девчонку в эту долбаную Барбасену! Что мне делать?

Гангстер так сильно сдавил трубку, что она хрустнула. Бычья шея напряглась, вены на ней вздулись. Язык попал между зубов, и Лусио его прикусил. Гнев перерос все возможные пределы. Даже головорезы заткнулись, глядя на босса, готового в любую секунду рвануть как кассетная бомба.

— Сколько еще человек в машине? — произнес он, сквозь сжатые зубы. Рот наполнился чем-то сладким, по губе на подбородок сбежала струйка крови — он все-таки прокусил язык. Собеседник замешкался, и Лусио сказал громко, брызнув кровью изо рта: — Ты слышишь меня, черномазый ублюдок, сколько в машине человек?

— Кроме меня только двое! — опомнился информатор. Голос совершенно потерянный. — Девочка и телохранитель Сеньоры. Больше никого.

Лусио вспомнилось лицо помощника доны Флоресты, ехидство в речах самой Сеньоры… Его развели как щенка!

— Убей его.

— Кого? — опешил парень.

— Телохранителя, недоумок. Пристрели его. Возьми девчонку, встань на повороте из тоннеля Ребусаш на Косме Вельо и жди меня. Вздумаешь бежать, я вырежу твою семью, не успеешь сказать «Ой!».

Тычком пальца он выключил телефон, задыхаясь от ярости. В глазах пульсировала темнота.

— Что случилось, амиго? — спросил Бычок, глядя на босса, который направился к одному из головорезов и что-то потребовал от него жестом, а в следующее мгновение мулата уложило на землю взрывной волной, осыпав спину горячей скальной крошкой.

Когда дым рассеялся, на месте потайной двери в скале зияло черное отверстие. Лусио стоял напротив него с пультом, активизирующим детонаторы. Он опустил ладонь, которой прикрылся от летящего крошева, вытащил из-под футболки свой «глок» и вошел в дымящийся пролом.

Бычок потряс головой, поднимаясь на колени. В голове шумело, левое ухо оглохло. Рядом зашевелились головорезы. Лусио уже исчез в отверстии, и Бычок, подхватив оружие, припустил за ним. Сзади послышался топот тяжелых ботинок soldados и лязг затворов штурмовых винтовок. Вторжение началось.

По подземному коридору, окутанному желтым светом, Лусио шел быстро, не задерживаясь возле многочисленных дверей, решительно проходя повороты, будто точно знал, что за ними находится. Ярость клокотала в груди, мешая дышать, но рука была твердой, а реакция — острой как нож. В конце коридора его догнали Бычок и пехотинцы, и в старую душевую они вошли группой.

Там, где Элли набирала воду из кранов, они столкнулись с охранником, прибежавшим на грохот взрыва. Так и не разобравшись, кто вырос перед ним из подземного мрака, он упал, сраженный двумя точными выстрелами в сердце. Лусио переступил через тело и выпустил третью пулю в голову.

В дом Сеньоры маленький отряд ворвался словно смертоносный ураган, извергая свинец и уничтожая всех, кто вставал на пути. Остановить их было невозможно, как невозможно остановить самого дьявола. А Лусио и был тем самым дьяволом — бешеным, стремительным и беспощадным.

В холле их встретил плотный пулеметный огонь, который вели с верха лестницы. Один из soldados рухнул с пробитой грудью. Бычок и второй пехотинец остались под лестницей, а Лусио успел нырнуть за колонну и, пока с другой стороны в нее молотили пули, неспешно поменял магазин.

Пулеметный огонь измочалил вокруг него старинные деревянные панели, расколол несколько статуй и разбил паркет возле ног. Лусио зубами вытащил чеку и, дождавшись паузы, зашвырнул за балюстраду второго этажа ручную гранату. Тугой взрыв проделал в перилах огромную дыру, сверху посыпались штукатурка и щепки.

Пулемет замолчал.

Не теряя времени Лусио кинулся вверх по лестнице, стреляя перед собой, чтобы не позволить пулеметчику поднять голову.

Наверху его ждал сюрприз. Уронив голову на плечо, пулеметчик лежал в луже крови. Пораженный осколками, он умер еще до того, как Лусио влетел на первые ступени. Судя по лицу и костюму, это был телохранитель доны Флоресты.