Бриджит Джонс: на грани безумия - Хелен Филдинг

Стараясь не обращать внимания на послышавшиеся из первой трубки крики («Бриджит, ты никогда не обретешь душевное равновесие, если не научишься работать с молчанием!»), я нажала кнопку ответа на мобильном. Звонил папа.

– А, Бриджит. – У него был строгий голос военного. – Ты не поговоришь с мамой по обычному телефону? Похоже, она дошла до крайнего состояния.

«Дошла до крайнего состояния»? Им что, на меня вообще наплевать? Я же их плоть и кровь.

Из обычного телефона доносились рыдания, крики и какой-то шум непонятного происхождения.

– Ладно, папа, поговорю. Пока, – попрощалась я и снова взяла трубку домашнего телефона.

– Доченька, – хриплым, несчастным шепотом заговорила мама. – Я должна кое в чем тебе признаться. Больше не могу скрывать это от своих родных и тех, кого люблю.

Стараясь не думать о разнице между «родными» и «теми, кого она любит», я бодренько произнесла:

– Что ж! Ты совершенно не обязана рассказывать, если не хочешь.

– А что ты мне предлагаешь делать? – истерически вскрикнула она. – Жить во лжи? Я страдаю зависимостью, доченька, зависимостью!

Я стала судорожно соображать, от чего мама решила приобрести зависимость. Пьет она не больше одной рюмки шерри, потому что в 1952 году Мейвис Эндерби напилась на праздновании своего совершеннолетия и ее увезли домой на раме велосипеда, принадлежавшего некоему Пипи. Употребление наркотиков ограничивается приемом пары таблеток от кашля, который беспокоит ее каждые два года во время выступлений в спектаклях Любительского театрального общества Кеттеринга.

– У меня зависимость, – повторила она и театрально замолкла.

– Понятно, – буркнула я. – Зависимость. И от чего же именно у тебя зависимость?

– От отношений, – проговорила она. – У меня зависимость от отношений.

Было от чего рухнуть на пол!

– Тридцать шесть лет я прожила с отцом! – воскликнула она. – И ничего не понимала!

– Мам, но ведь быть замужем не значит…

– Нет, что ты, у меня зависимость не от отношений с папой, – сказала она спокойнее. – Моя проблема в том, что я ищу развлечений. Я сказала папе, что… Ой, надо бежать. У меня тренинг.

Я тупо уставилась на кофеварку. Они что, не знают о случившемся со мной? Или же она все-таки окончательно свихнулась?

Телефон снова зазвонил. Это оказался папа.

– Прости, что тебе пришлось все это выслушать.

– Что происходит? Ты сейчас с мамой?

– Да, э-э… можно сказать… Она ушла на какое-то занятие.

– Где вы находитесь?

– Мы находимся в… ну это… ну… Место называется «Радуга».

Секта? – подумала я. Сайентологи? Иеговисты?

– Это… э-э… это реабилитационный центр.

О господи! Как выясняется, не я одна стала волноваться, что папа многовато пьет. Мама рассказала, что, когда они гостили у бабушки, он уехал в Блэкпул, а потом вернулся в дом престарелых совершенно пьяным, с бутылкой виски в одной руке и пластмассовой куклой, изображающей «перчинку» Мелани Би, – в другой (в ее грудь впивались вставные зубы). Прибежали врачи, и мама с папой прямиком из дома престарелых отправились в реабилитационный центр. Но мама, как всегда, не собиралась оставаться в тени.

– Врачи считают, что главная моя проблема вовсе не в алкоголе, – объяснил мне папа. – Говорят, что я таким образом хотел уйти от переживаний из-за всех этих Жулиу и Веллингтонов. Поэтому выход для нас заключается в том, чтобы ее страсть к развлечениям мы удовлетворяли вместе.

О боже!

Думаю, лучше пока не рассказывать маме с папой про Таиланд.

22.00. Опять дома. Ну вот, прогресс налицо! Ура! Весь день занималась уборкой и наведением порядка. Все у меня под контролем. Разобрала почту (ну сложила в стопку, по крайней мере).

Да, Джуд права. Это просто бред: четыре месяца жить с дырой в стене. Чудо, что никто ко мне еще не влез! Больше не собираюсь выслушивать нелепые отговорки Гари-ломастера. Попросила одного адвоката, знакомого Джуд, написать ему письмо. Вот на что способен человек, когда он меняется и набирается внутренней силы.

Отличное письмо.

Уважаемый сэр!

Обращаемся к Вам от лица мисс Бриджит Джонс.

Как сообщила нам наша клиентка, 5марта 1997 года она вступила с Вами в устное соглашение о том, что Вы осуществите строительство в ее квартире дополнительной комнаты и террасы на крыше. Стоимость услуги была оценена Вами в 7000 (семь тысяч) фунтов стерлингов. 21 апреля 1997 года наша клиентка выплатила Вам 3500 (три тысячи пятьсот) фунтов стерлингов в качестве аванса за проведение работ. В Вашем соглашении прямо указывалось, что работы будут осуществлены в течение шести недель с момента выплаты аванса.

Вы начали работы 25 апреля 1997 года и пробили во внешней стене квартиры клиентки отверстие размером 5 на 8 футов. Затем Вы приостановили работы на несколько недель. Наша клиентка неоднократно предпринимала попытки связаться с Вами по телефону и несколько раз оставляла сообщения на Вашем автоответчике, однако Вы на них не отвечали. 30 апреля 1997 года Вы снова появились в квартире клиентки, но, вместо того чтобы продолжить предусмотренные соглашением работы, всего лишь затянули отверстие в стене куском полиэтиленовой пленки. С тех пор Вы ни разу не возвращались в квартиру и работ не продолжали, а также не отвечали на многочисленные телефонные звонки и сообщения нашей клиентки.

Наличие в стене квартиры проделанного Вами отверстия приводит к холоду внутри помещения и подвергает опасности находящееся в квартире имущество. Тот факт, что Вы не осуществили работы, которые обязались провести, нельзя интерпретировать иначе, кроме как грубое нарушение условий соглашения. Таким образом, Вы фактически отказались от исполнения контракта, и наша клиентка считает его расторгнутым.

Тра-та-та-та-та… ля-ля-ля-ля-ля… аннулированиешмуннулирование… белиберда какая-то… вернуть средства… прямая ответственность за любой ущерб… в случае если в течение семи дней с момента получения письма Вы не подтвердите, что полностью компенсируете причиненный нашей клиентке ущерб… мы обладаем полномочиями без предварительного уведомления начать против Вас судебный процесс в связи с нарушением контракта.

Ха-ха-ха-ха-ха! Это послужит ему уроком на будущее. Письмо отправлено, и он получит его завтра. Поймет, что со мной хвостом крутить не получится и что я не из тех, с кем можно по-хамски себя вести.

Теперь полчасика посижу и подумаю, какие темы для передач можно предложить на завтрашней планерке.

22.15. Хм-м-м. Наверно, стоило бы в газетах посмотреть, может, там на что-нибудь наткнусь. Уже поздновато, правда.