«Афганистан, мой путь…» Воспоминания офицера пограничной разведки. Трагическое и смешное рядом - Юрий Николаевич Матроскин

(Ми-24) и разрывы НУРСов и автоматная стрельба. У меня уже закралась надежда на отсутствие мятежников напротив наших площадок, но я ошибался. Спустя каких-то 15 минут слева на соседней площадке завязался ожесточенный бой: были слышны пулеметные и автоматные очереди, разрывы ручных гранат и выстрелов РПГ, а эфир наполнился голосами, криками и шумом стрельбы. Ивашкевич В. И. принимал доклады, а поскольку и моя переносная УКВ-радиостанция «Айва» была настроена на ту же волну, то из докладов я понял, что две площадки нашей ДШМГ ведут ожесточенный бой с наступающими «духами». На левом фланге группа десантников во главе с замполитом 3-й десантно-штурмовой погранзаставы старшим лейтенантом Сергеем Антоновым, будучи десантированной летчиками в низине, решила переместиться на возвышенность ближе к кишлаку и попала под массированный огонь противника. В первые же минуты ожесточенного боя были тяжело ранены и спустя некоторое время скончались ефрейторы Яковлев Владимир Георгиевич и Копысов Владимир Аполлосович, а старший лейтенант Антонов Сергей Владимирович — получил ранение двумя пулями в спину. К счастью, его ранения оказались не тяжелыми, а одно из них, можно сказать, «счастливым». Дело в том, что, когда он лежа вел бой, одна пуля попала ему в спину сверху и прошла вдоль нее вниз, а вторая — с другой стороны, перпендикулярно ударила в бок и, пройдя под кожей, прошила его насквозь, выйдя с другой стороны. При этом на траектории ее полета находился позвоночник, но пуля, каким-то чудом не задев, под кожей «перепрыгнула» и не повредила его.

Десантники на этой площадке оказались в крайне невыгодном положении — в низменности на открытой местности, которая простреливалась с трех сторон. Несмотря на свой первый бой, десантники дрались отчаянно и самоотверженно. Огнеметчик Каптенок метким выстрелом из своей «шайтан-трубы» уничтожил вражескую пулеметную «точку» с четырьмя мятежниками, но осколками взрыва гранаты РПГ был ранен, но продолжал вести бой. Также в ходе этого боя были ранены еще трое десантников: снайпер Шудегов, сапер Равенко и огнеметчик Дьячков, которых сержант Матвеев, ефрейтор Чекмарев, рядовые Галин, Кадыров, Григорьев и Пиков, отразив натиск бандитов, под пулями сумели вынести в безопасное место, где их смогли забрать вертолеты. Ожесточенные бои шли целый день.

Руководство операции было серьезно озабочено потерями нашей ДШМГ и под вечер к нам на усиление прибыл заместитель начальника Опергруппы погранотряда майор Берсенев Михаил Васильевич. Он прошел славный путь от лейтенанта до генерал-майора, начальника Группы погранвойск РФ в Республике Таджикистан и 2 апреля 1999 года трагически погиб на участке Пянджского погранотряда вместе с группой пограничников при катастрофе вертолета. Это был спокойный, выдержанный, хладнокровный, немногословный и опытный боевой офицер. Фактически он взял на себя командование ДШМГ, по-товарищески помогая Валерию Ивановичу прийти в себя от таких потерь. Я смотрел на бледное лицо Ивашкевича В. И. и ничем не мог ему помочь. Не имея времени на психологическую адаптацию к афганской действительности, в ходе первого же боя потерять сразу двух десантников погибшими и семь человек раненными — это были огромные потери по меркам Погранвойск. Он чуть не плакал по погибшим своим ребятам Владимиру Яковлеву и Владимиру Копысову — ведь сам подбирал каждого солдата в свое подразделение. При этом один из погибших был сыном близкой подруги жены Ивашкевича, который упросил взять его в ДШМГ (вот такие в погранвойсках тогда были «блаты» — пограничники стремились попасть не на «теплое место», а на войну). У Валерия Ивановича с горечью вырвалось: «Боже мой, что я ей скажу? Что мне ей сказать?» А в ночь на 12 октября мятежники попытались прорваться через позиции 3-й ДШПЗ, в результате чего был ранен сержант Сыса. Этой же ночью «духи» дважды предпринимали попытки прорыва и на участке 2-й ДШПЗ, но понеся потери вынуждены были отойти, оставив 9 трупов с оружием. У нас же было ранено еще трое десантников.

Нападение душманами было предпринято и на позиции десантников, где находился и наш КП, и нам пришлось отбиваться от наседавшего противника. Бой вели все изо всего, что могло стрелять. Вынуждены были пустить в ход даже ручные гранаты, поскольку противник скрытно по арыку подошел к нашим позициям в отдельных местах на бросок гранаты. Ситуацию спасло отсутствие костра и бандиты вынуждены были бить по нам наугад на наши голоса, что, впрочем, не спасло нас от смятения, граничившего с паникой в первую минуту боя — ведь для десантников на нашей площадке это был самый первый бой — днем бои шли на других площадках, оставляя нас «наблюдателями ООН». Поэтому можно легко понять молодых необстрелянных парней-десантников, когда на них ночью внезапно обрушился массированный вражеский автоматный огонь и разрывы гранат. Да, в первые две минуты были панические крики, но как только был открыт ответный огонь, то оборона сразу же приобрела организованный характер. Во многом ситуацию стабилизировал М. В. Берсенев, спокойные и уверенные команды которого вселили уверенность в молодых десантников. Бой длился каких-то 15–20 минут и закончился для нас благополучно — «душманы» отошли. К счастью, эта «заваруха» для нас закончилась благополучно, без потерь.

Долго размышлял, описывать или нет произошедший со мною во время этого боя курьезный случай, о котором до сих пор вспоминаю с некоторым смущением и юмором. Тем не менее все же решил написать, поскольку и такое порой случается на любой войне. (К тому же, взявшись за написание этих воспоминаний, я изначально решил описывать все события объективно и без приукрашиваний.) А ситуация была в том, что поздно вечером мне приспичило справить нужду и, облюбовав одно «уютное» местечко, я «затихарился» под кустиками возле арыка в каких-то пятнадцати метрах от нашего КП. За этим естественным «процессом» и застало меня внезапное нападение «духов». Когда вокруг поднялась стрельба, то мне потребовалось какое-то время, чтобы привести себя в порядок. И все это время меня «давил» страх не от того, что могу сейчас погибнуть, а от мысли, что когда меня обнаружат убитым со спущенными штанами, то хохота будет на весь погранокруг, ибо никто не хочет такой «романтичной» смерти. (К тому же среди пограничников долго ходила «байка» о том, как в 1982 году один из офицеров-«армейцев» сразу после переправы паромом в порт Шерхан бросился под кусты справить нужду, где спустя минуту получил бандитскую пулю в задницу и тем же паромом с тяжелым «боевым» ранением был эвакуирован обратно.) Когда же в каких-то 15–20 метрах от меня из арыка кто-то из «духов» открыл огонь по нашим десантникам, то в ответ я тут же дал три-четыре очереди из автомата по огненным вспышкам (не знаю, подстрелил ли кого, но напугал конкретно, ибо