Собиратель Сухоруков - Василий Кленин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда почти полсотни бойцов оказались внизу, переправились и я с генералами. Войско потихоньку накапливалась под самой дамбой, а я с тревогой прислушивался, обернувшись на запад. Огромная доля успеха зависела от фактора внезапности. Если нас зажмут в овраге — это будет конец.
Более часа ушло на то, чтобы собрались все. Я внимательно оглядел войско. Последние наши силы. Около семидесяти золотых. Четыре двадцатки черных (процентов на семьдесят состоящие из малообученных ополченцев). Четырнадцать «волонтеров»-куитлатеков. И еще почти три десятка добровольцев из «штатских» (последние мужские резервы Аграбы). Даже несколько раненых воинов (из ходячих) присоединились к ночной атаке. Об этом еще вчера вечером мне заявил Муравей. Стоит, на копьё опираясь, потому что густо забинтованная голова плохо различает, где верх, где низ — и заявляет, что пойдет с нами. Я на него наорал, велел лежать и выздоравливать, но парень твердо стоял на своем. На ногах плохо получалось, а вот на своем — тверже некуда.
— Мы сзади пойдем. Будем вязать пленных, помогать нашим раненым, — Аскуатла глянул мне не в глаза, а в самую душу, и добавил. — Мы в любом случае разделим твою участь, владыка. Либо победу, либо смерть.
Ну, что тут скажешь…
Двести человек. Без малого. Вот и всё, что у меня есть. Обученных воинов среди них хорошо, если половина наберется. А врагов? Да без понятия, сколько их там. Будем их кромсать, сколько бы ни было. Наш расчет: на внезапность и на то, что будем бить по частям.
Я слегка отошел от толпы и поднял руку в знак внимания. Затем вынул из-за пояса лоскут белой тряпки. Вечером, Ннака выдал такой каждому воину. Бойцы достали свои «портянки» и повязали ими головы. Именно так мы и будем узнавать своих ночью. Даже в кромешной темноте каньона белые повязки можно было рассмотреть. Двое золотых помогли мне повязать свой лоскут. А также присобачили щит на хитрой ременной «упряжи» к правой руке. В левой я уже держал тот самый бронзовый топорик, заменивший прежнюю боевую кирку.
Дважды глухо стукнув деревянной ручкой по ранту, я дал команду выдвигаться. Шли гуськом, в две узкие колонны: золотые — справа от жиденькой струйки ручья, все остальные — слева. Шли медленно, тщательно ощупывая ногой камни, прежде чем наступить. На полторы сотни шагов ушло, наверное, полчаса. После этого я уперся в пирамидку из камней, которую ночью сложил Сын Обезьяны.
Мы дошли до дозорных, которые следили за Аграбой. Я поднял руку, останавливая колонну золотых. Черные с ополченцами продолжали двигаться дальше. Их цель — ниже по течению ручья, у основного лагеря врагов, где располагается ставка Апачетаме.
«Досчитать медленно до двухсот — и идти в бой, — напомнил я сам себе. — Ну, что, Червячок, пошлешь нам божественной удачи?»
«Нет, ты посмотри! — хрипло хохотнуло у меня в голове. — Еще удачи?! Да я тебя под самый нос к пурепечам привел, а они до сих пор дрыхнут! Давай-ка дальше сам».
«Как скажешь», — улыбнулся я и глянул наверх.
Небо над восточными горами уже начинало слегка сереть, но было всё еще темно. Глубина оврага здесь не превышала двух метров — идеально для того, чтобы подкрасться. А вот для того, чтобы полуторарукий калека смог быстро выскочить наверх — многовато. Так можно и застрять здесь, а мне этого очень не хотелось. Я толкнул стоявшего справа золотого.
— Как дам сигнал: сначала подсадишь меня наверх, — шепнул ему едва слышно. — Только потом сам в атаку пойдешь.
— Слушаюсь, — недовольно засопел стражник.
Сто девяносто восемь… Сто девяносто девять…
— В бой! — рявкнул я громко и отрывисто.
Тут же сильная рука подперла мой зад и практически выкинула из оврага. Я лег животом, закинул ногу наверх и пружинисто вскочил, выхватывая топор из ременной петли на поясе. Часть золотых всё равно меня обгоняла. Ну, уж нет!
— Каля-баля! — закричали у полупогасших костров мичуаке свои тревожные команды.
Мы атаковали в полном молчании. Когда первые золотые добрались до бивака, с оружием в руках их смогли встретить не более пяти человек — тех просто смели. Мой первый противник еще только вставал с циновки. Удивленный и испуганный взгляд — вот всё, что я запомнил после того, как опустил бронзовую секирку на спину. Лезвие глубоко впилось куда-то между лопаток, перебив хребет. И так же легко вышло из раны. Отлично!
Взгляд по сторонам: вот справа какой-то лысый сцепился с моим стражем. Зашел с боку, наотмашь рубанул ему в бедро: враг с воплем завалился, и золотой быстро добил противника. Это чертова война: подлая и жестокая. Мы вас не звали, гады, получайте!
Третий противник уже успел вооружиться, выставил небольшой щит перед собой и принялся натыкивать меня копьецом. Левшей никто не любит, особенно, в бою. Это мне еще Глыба сказал в самом начале обучения. Я терпеливо переждал серию ударов, а, когда темп у рыбоеда слегка снизился, ловко слил щитом его копье вправо от себя, одновременно делая шаг влево. Правый бок врага оказался, как на ладони. Наотмашь ударил топором в открытый локоть: бронза выгнула сустав в обратную сторону. Очередной вопль боли, один из многих, что оглашают бивак пурепеча — и вторым ударом я всадил оружие прямо в голову. Лысый завалился на землю, а мой топор теперь-таки застрял в черепной кости.
Пара вдохов ушла у меня на то, чтобы освободить оружие, но за это время золотые безоговорочно ушли вперед, закрыв меня от врагов. Я сунулся туда-сюда — бесполезно. Наши уже добивали жалкие остатки дозора, мне здесь ловить нечего. А разгоряченное сердце требовало крови! Я прислушивался к себе и не узнавал нового императора Сухорукова. Помню, как тяжко ему далась первая настоящая война — захват Излучного. Потом пришли пурепеча — и стало не сантиментов. Но и радости боя тоже не чувствовалось. А сейчас я упивался битвой! Я хотел в ней участвовать сам, в первых рядах! Вечерней речью я завел себя сильнее, чем собственных воинов! Безоговорочно верил в победу и неуязвимость — ведь наш бог защищает нас! Твердо знал: сегодня утром солнце взойдет над уже освобожденным Излучным…
Далеко слева раздались крики: видимо, черные, куитлатеки и ополченцы добрались до основного лагеря и атаковали его. Я обернулся назад: золотые уже практически закончили. Наша атака оказалась невероятно успешной. Семь десятков моей стражи за несколько минут вырезали шестьдесят с лишним пурепеча. Причем, среди лысых было не
