Испанская дочь - Лорена Хьюс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кто эта женщина? – спросила я, стараясь не замечать, как участился у меня пульс, стоило нам соприкоснуться рукавами.
Стараясь не встречаться со мной взглядом, Мартин обвел глазами гостиную.
– Мартин?
– Я тебя услышал.
– Ну, так кто же она?
– Полагаю, подруга Анхелики, – сказал он как будто после некоторого колебания.
– Как-то от них не веет дружбой.
Он ничего не ответил.
– А как ее зовут?
– Сильвия.
Точно, именно ее и называла Каталина.
– И что между ними не слава богу? Почему все так на них уставились, когда они здоровались?
– Тебе следует спросить о том Анхелику.
Однако Мартин не сказал, что этого не знает. Более того, у меня возникло такое чувство, будто он знает намного больше, нежели сказал. Подойдя ко мне, он ни разу не посмотрел мне в глаза и, похоже, чувствовал себя со мною рядом так же неуютно, как тайный франкмасон в балетном классе.
– Слушай, а что ты вообще здесь делаешь? – спросила я. – Мне показалось, ты совсем не жалуешь светские сборища.
Он чуть ослабил узел галстука.
– Не жалую. Но это хорошая возможность для бизнеса, которая случается только раз в году. На городские празднества всегда приезжают новые потенциальные клиенты. Так что это идеальный момент для завязывания новых деловых контактов.
Все-таки странно было то, что, имея общее дело, Анхелика и Мартин никогда и нигде не бывали вместе и не выступали единой командой (за исключением того случая, когда они ругались с доном Фернандо). Как раз наоборот – они, казалось, питали друг к другу неприязнь и принимали разнящиеся решения. Другой странностью было то, что Лоран вообще не участвовал в деловой жизни асьенды и никак не касался семейного бизнеса.
– Наверное, с уходом отца все пошло совсем по-другому, – тихо произнесла я.
– Как день и ночь.
– Ты, похоже, не особенно ладишь с Анхеликой.
– Это что, так очевидно?
Мартин был заметно напряжен и все отвлекался на других гостей, дефилировавших у меня за спиной.
– Хочешь отсюда уйти? – Вопрос его прозвучал как гром среди ясного неба.
– А как же твои потенциальные клиенты?
– Ничего, у нас еще целая неделя впереди. Выпадут и другие возможности. Не нравится мне тут нынешняя атмосфера.
Я посмотрела на сестер, каждая из которых была занята своим разговором с подругами и просто знакомыми, – хотя Каталина и поглядывала на меня время от времени с какой-то конфузливостью и пронзительной скукой в глазах. Анхелика между тем уже как будто напрочь забыла о непростой встрече с бывшей подругой и обрела прежнее благодушное очарование. Но я не верила ее деланым улыбкам и фальшивому смеху. Ее счастье, что на празднике не показался дон Фернандо, – уж он-то быстро бы стряхнул с Анхелики ее невозмутимый фасад!
– Да, давай уйдем, – отозвалась я, когда Каталина наконец отвела от меня взгляд, приветствуя пожилую даму, которая заговорила с ней с таким почтением и благоговением, с каким обычно обращаются к священникам или монахиням.
Святая как-никак! La Santa.
Теперь я смогла воочию увидеть, как относились к Каталине в городе, как увивались вокруг нее преданные почитатели.
Без лишних слов Мартин поставил свой бокал на ближний столик и повел меня к выходу, протискиваясь между спесивыми гостями и суетливыми официантами.
* * *
Хотя вечер и не освежал прохладой, я с огромным облегчением оказалась снаружи, подальше от критического внимания этих надменных людей, которых больше всего беспокоит их публичный облик и то, в каком сравнении они оказываются перед другими. Меня одновременно и восхищал, и отталкивал здешний светский микромир, этот маленький Париж посреди тропиков. Мне доводилось наблюдать подобное среди посетителей моего кафе в Севилье, но меня саму это никогда не занимало. Как у хозяйки заведения, у меня было достаточно хлопот, чтобы еще интересоваться тем, кто во что одет и кто с кем сидит.
Выйдя на улицу, Мартин заявил, что ему необходимо чего-нибудь выпить, а потому мы вдвоем завернули в ближайший cantina[75]. Как ни странно, но в этом дешевом кабачке, полном веселых жизнерадостных мужчин и охальных женщин, я почувствовала себя куда более комфортно, нежели в окружении чинных богатеев.
– Я и не представляла, что в этих краях сосредоточены такие деньги, – сказала я, усевшись на свое привычное место и заказав свой привычный puro.
– О да! – подхватил Мартин с таким видом, будто я затронула самую захватывающую тему в мире. – Какао полностью изменило экономику и политику этой страны. В прежние времена все деньги и вся власть – равно как светская и церковная элиты, – сосредоточены были в Кито, однако после разразившегося здесь какао-бума в Гуаякиле зародилась новая олигархия, и мы наконец тоже обрели право голоса в национальной политике. Последние президенты Эквадора являлись прогрессивными либералами и были нацелены на всяческую модернизацию экономики и отделение церкви от государства. Я тебя не слишком утомляю этими разговорами?
Мартин навалился на стол, положив перед собой руки и пытливо уставившись на меня.
– Нисколько, – улыбнулась я.
И он продолжил увлеченно рассказывать мне о местных политиках и о латиноамериканском регионализме. Мартин часто улыбался, однако улыбки его были сдержанными, можно даже сказать – отрепетированными. Голос его звучал уже не так шумно, как обычно, и смех не был залихватским и взрывным. А еще он тщательно следил за своей речью и более в моем присутствии не допускал ни единого ругательства.
И все это меня страшно раздражало!
Мне не хватало прежнего раскрепощенного и невоздержанного Мартина – о чем я ему наконец и сообщила. С веселым изумлением он откинулся на спинку стула.
– Ну, ладно, если тебе это доставит удовольствие, буду время от времени вставлять какое-нибудь hijo de puta[76].
Я искренне рассмеялась.
– А то я уже замучился следить за всем, что я при тебе говорю или делаю, – усмехнулся он и заказал еще пару puros.
Когда подоспели «ночные бабочки», Мартин сказал им, что сегодня нам их услуги не нужны. И я была ему благодарна за то, что избавил меня от созерцания того, как эта женщина сидит у него на коленях и его целует. Дамы озадаченно переглянулись и неуверенно от нас отошли, причем Кармела что-то шепнула на ухо своей подружке.
Мы с Мартином еще долго разговаривали. Ему хотелось узнать побольше о моем
