Сочинения - Леопольд Захер-Мазох

— Поверили? — спросила красавица, когда ее подруга, проводив гостей, вошла в спальню.

— Еще бы! — ответила молодая хозяйка, — Солтык побледнел как смерть и спрашивал, не опасно ли ты захворала.

— Пора мне вставать… Подойди, моя раба, и служи мне.

— Не угодно ли тебе позавтракать?

— Да, но только поскорее… А ты должна поститься… Понимаешь?

Генриетта принесла на подносе кофе и держала его, стоя на коленях перед своей повелительницей.

— Теперь приготовь мне ванну.

Девушка выбежала из комнаты и четверть часа спустя пришла доложить, что ванна уже готова.

— Надень на меня туфли и подай шубу.

Невольница повела свою султаншу в ванну, и прислуживала ей с примерным старанием. Стоя на коленях, она вытерла ей ноги и затем проводила ее обратно в спальню.

— Причеши мне волосы, — приказала ей Эмма.

Руки бедной девушки дрожали, так что она никак не могла справиться с затейливой прической. Суровый взгляд и полновесная пощечина были единственной наградой за все ее старания. Генриетта не выдержала, и крупные слезы покатились по ее покрасневшим щекам. Последовал еще один удар, гораздо сильнее первого.

— Я заслужила это наказание, — простонала Генриетта, бросаясь к ногам своей строгой госпожи и осыпая их поцелуями.

— Ты не хочешь ни служить, ни повиноваться мне.

— Хочу, хочу! — стонала несчастная, ломая руки.

— Ты слишком горда! Тебя надо смирить, растоптать… и я это сделаю!.. Накрывай на стол и подавай мне завтрак.

И это приказание было немедленно исполнено. После завтрака девушки уехали в Мешково. Солнце уже село, когда они остановились у ворот старинного помещичьего дома. На дворе не было ни души.

— Эй! Есть тут кто? — окликнул кучер.

Из дома выползла старая баба и, ворча, отворила ворота. Генриетта приказала своему кучеру ехать в Киев, а сама вошла вслед за Эммой в маленькую комнатку с голыми стенами и закрытыми ставнями; девушка невольно вздрогнула, заметив в полу подъемную дверь.

— Чего ты испугалась? — спросила Эмма. — Если боишься, можешь уйти, пока еще есть время. Я не принуждаю тебя вступать в наше общество.

— Нет, я готова следовать за тобой, куда ты прикажешь.

— Сними свое платье и надень вот это, — приказала Малютина, указывая на балахон из грубого серого холста. — Ступай вперед, — прибавила она, подняв тяжелую дверь.

Трепещущая жертва спустилась по каменным ступеням в подземелье, слабо освещенное небольшим фонарем. В углу лежала охапка соломы, над которой было ввинчено в стену большое железное кольцо. Сектантка надела кандалы на руки и ноги Генриетты и привязала ее веревкой к кольцу.

— Молись и кайся, — произнесла она тоном неумолимого палача и, выйдя из подземелья, с шумом захлопнула подъемную дверь.

Эмма позвонила, и несколько минут спустя в комнату вошел апостол.

— Ты привезла послушницу? — спросил он.

— Да, она молится в подземелье. Она тщеславна и самолюбива… ее надо смирять.

— Ты можешь это сделать, она в твоих руках. Не щади ее. Людей надо дрессировать как собак для их же блага, потому что в сердце каждого из них гнездится сатана. Твоя задача изгнать его из этой девушки. Топчи ее ногами без всякого сострадания, и вскоре с помощью Божьей она из ядовитой змеи превратится в кроткого ангела. Господь укрепит тебя, дочь моя, и поможет совершить угодное ему дело.

Прошло несколько часов. Генриетта усердно молилась, обливаясь слезами. Наконец Эмма снова спустилась в подземелье и, сняв цепи со своей жертвы, привела ее в комнату и спросила:

— Приготовилась ли ты ко второй степени испытания?

— Я готова на все, — отвечала добровольная страдалица, опускаясь на колени. Но когда Эмма сорвала с нее балахон и взяла в руки плеть, дрожь пробежала по ее телу и в глазах блеснули слезы.

— Трусиха, — презрительно сказала сектантка, — я покажу тебе пример смирения! Возьми эту плеть и бей меня, — приказала она, поспешно обнажая плечи и становясь на колени, — бей же! Чего ты ждешь? Опять струсила? Я такая же грешница, как ты.

Генриетта дважды ударила ее плетью и закричала в отчаянии:

— Не могу!.. Не могу!.. Дай мне другую жертву, а тебя я бить не смею… Рука моя не поднимается!..

— Глупое, негодное создание! Бездушная кукла, не умеющая карать ни себя, ни других!.. Подожди, вот я свяжу тебе руки за спиной.

— Изволь, — отвечала жертва.

В одно мгновение руки ее были связаны, и удары плети градом посыпались на ее обнаженную спину.

— Молись… Кайся… Читай вслух покаянный псалом… — приговаривала Эмма, не обращая внимания на стоны несчастной послушницы; плеть так и свистела в ее руке.

— Пощади!.. Сжалься!.. Ради Бога!.. — вопила юная жертва, извиваясь в пыли на полу и задыхаясь от боли.

Жестокая неумолимая сектантка в исступлении топтала ее ногами, воображая, в пагубном ослеплении, что поступок ее угоден Богу.

— Неблагодарная, я оказываю тебе благодеяние! — беспрестанно повторяла она. — Я помогаю тебе искупить твои грехи! Я призываю на тебя милосердие Творца небесного, а ты, недостойная, молись о пощаде!..

Наконец пытка прекратилась… Окровавленная жертва лежала в прахе у ног палача…

— Встань, — сказала ей Эмма, — поцелуй бившую тебя руку и топтавшие тебя ноги.

Генриетта повиновалась беспрекословно.

— Оденься, — и та прикрыла свои израненные плечи.

— Третья степень испытания докажет нам, способна ли ты распять свое сердце, побороть в себе чувство сострадания и с непоколебимой верой исполнять заповеди Божии… Надень шубу и иди за мной.

Девушки снова сошли в подземелье и, пройдя несколько шагов по узкому темному коридору, очутились в просторной комнате со сводчатым потолком, освещенной тусклым мерцанием красного фонаря. Там в углу на соломе лежал прикованный цепью к стене пожилой мужчина с всклокоченными волосами и бородой. Рядом с ним в кресле сидел апостол, а немного поодаль стояли два крестьянина.

— Вот она, — сказала Эмма. Генриетта подошла к апостолу и встала перед ним на колени.

— Вооружилась ли ты мужеством, дитя мое? — спросил он, пристально глядя на новую послушницу.

— Да, — прошептала девушка.

Апостол приказал ей встать и обратился к пленнику:

— Спрашиваю тебя в последний раз: хочешь ли ты каяться в грехах своих?

— Нет, нет! — неистово закричал несчастный, потрясая цепями. — Вы обманом затащили меня сюда, подлецы, разбойники!.. Убейте меня, но не требуйте, чтобы я перед вами смирился!

— Не перед нами, а перед Господом.

— Ваш бог — сатана!.. Какие вы последователи Христа! Он проповедовал мир и любовь на земле, а вы палачи, мучители!..