Суровая нежность - Моника Маккарти

– Пошли, – сказал он, беря ее за руку. – Я должен вернуть тебя в лагерь. Мне вообще не стоило приводить тебя сюда. Это было ошибкой.

– Что значит – ошибкой? Магнус, что случилось? – Он ведь не жалеет о том, что произошло между ними, нет?

Было совершенно ясно, что сейчас он не намерен делиться с ней своими мыслями. Они неслись обратно так, словно сам дьявол кусал их за пятки. Понимая, что это потому, что он беспокоится о ней, Хелен дождалась, когда покажется свет факелов и бивачного костра, и только тогда заставила его остановиться.

– Я хочу знать, что все это значит.

– Я намерен это выяснить, как только отведу тебя в лагерь.

Глаза ее расширились.

– Ты пойдешь за ними? – Она положила ладонь ему на руку. – Уверен, что это разумно? Ты ведь сам сказал, что это может быть опасно.

Искорки веселья промелькнули у него в глазах.

– Я сумею постоять за себя, Хелен. Меня волнует твоя безопасность.

– Моя? Но зачем кому-то…

– Хелен!

Она застонала, услышав голос брата, но не со стороны лагеря, а из темноты справа. О Господи, только не сейчас!

– Где вы были? – потребовал ответа Кеннет.

– Возможно, нам следует спросить тебя, – заметил Магнус. – Почему ты один, в стороне от лагеря?

Было ясно, что он думает, и Хелен это не понравилось. Брат не мог следить за ними… ведь нет?

Нет. Если б он шпионил за ними, то не смог бы спокойно стоять и смотреть, как они… От этой мысли она съежилась.

– Искал сестру. Когда я вернулся из разведки и не нашел тебя, то забеспокоился. Следовало догадаться, что Маккей воспользуется моим отсутствием. – Он просверлил ее взглядом. – Где ты была? И почему я нахожу тебя с ним наедине? Что вы делали?

– Я попросила Магнуса сходить со мной набрать морошки для короля.

Брат посмотрел на ее пустые руки, и Хелен испуганно закусила губу, когда до нее дошло, что она оставила ягоды в пещере. Но не отсутствие ягод привлекло его внимание. Он окинул взглядом ее волосы, лицо, губы, потом помятую одежду.

Хелен взглянула на себя. О нет! Краска вначале отхлынула от лица, потом горячо прилила к щекам. Концы шнуровки шемизетки висели из-под платья.

Глаза Кеннета дико полыхнули в сторону Магнуса.

– Негодяй! Я убью тебя!

Он схватился за меч.

Хелен узнала этот взгляд на лице брата – слепой, бездумной ярости – и поняла, что он собирается сделать. Услышав свист стали, выскальзывающей из ножен, она действовала не раздумывая.

– Не надо! – вскричала она и кинулась к Магнусу, пытаясь остановить брата. Но недооценила скорость Кеннета; он оказался стремительнее, чем она представляла.

Магнус прокричал предостережение голосом, которого она никогда раньше от него не слышала.

– О Боже, Хелен, нет!

Все случилось так быстро и все же, казалось, будто происходит в каком-то замедленном действии. Она видела острый как бритва стальной клинок, летящий прямо на нее. Видела перекошенное от ужаса лицо брата, когда он понял, что вот-вот случится, и попытался остановить летящий по дуге меч. Она услышала вопль ярости Магнуса, когда он выхватывал свой клинок, а потом ринулся прикрыть ее своим телом. Глаза ее в ужасе расширились, когда она поняла, что никто из них не успеет вовремя.

Хелен ждала боли, которая, она надеялась, не будет слишком долгой.

Но в последнюю секунду Магнус подцепил ее ногу своей, толкнул и подмял под себя, прикрывая своим телом, когда они повалились на землю.

Ей никогда не забыть, как просвистел меч у нее над ухом и с глухим звуком вонзился в землю в нескольких дюймах от ее головы.

На несколько мгновений воцарилась мертвая тишина. В конце концов раздался полный муки голос брата:

– О Боже, Хелен, прости. – Он упал на колени с ней рядом. – Ты как?

Но Магнус пригвоздил ее взглядом, убийственно спокойный. Сердце его билось неестественно медленно – угрожающе медленно.

– Ты цела?

Внутри у нее все дрожало мелкой дрожью, но она заставила себя твердо ответить:

– Да.

Он скатился с нее и спокойно помог подняться, но это ее не обмануло. Она ощущала ярость, которая исходит от него, как раскаленный воздушный поток от кузнечных мехов. Моряки рассказывали о сверхъестественной тишине прямо перед тем, как разверзнуться вратам ада. Должно быть, такое же чувство испытываешь, оказавшись в центре бури или урагана. Ее брат и не подозревает, что его ждет.

– Слава Богу, – выдохнул Кеннет.

Он начал подниматься на ноги, но Магнус схватил его за шею и толкнул к ближайшему дереву.

– Ты, чертов идиот! Псих ненормальный! Ты чуть не угробил ее! – Он схватил его крепче, перекрывая дыхание. – Убить тебя мало.

Казалось, именно это он и намерен сделать. Кеннет пытался оторвать его руки от себя, но ярость словно придала Магнусу какой-то сверхъестественной силы. Рука его была как железный штырь; ее большой, мускулистый брат не мог сдвинуть его ни на дюйм.

Она схватила Магнуса за руку, пытаясь оттащить.

– Магнус, пожалуйста, отпусти его. Ему же больно.

Глаза его были черными от холодного бешенства. На секунду ей показалось, что он даже не слышал ее.

– Он чуть не убил тебя.

– Но он же не хотел, – мягко проговорила она, словно пытаясь успокоить разъяренного зверя. – Это вышло случайно.

– Случайно? Он не умеет держать себя в руках, черт бы его побрал. Он безбашенный, безрассудный и представляет опасность для окружающих. Как ты можешь защищать его?

На глазах у нее выступили слезы.

– Я не защищаю. Но он мой брат, и я люблю его. Магнус, прошу тебя…

Глаза их встретились, и она увидела, как раскаленная ярость начинает остывать. Он ослабил хватку, но, прежде чем отпустить Кеннета, еще раз как следует встряхнул его.

– Если ты еще раз обнажишь свой меч поблизости от нее, я убью тебя.

К ее удивлению, брат не ответил угрозой на угрозу. Наверное, впервые в жизни необузданный нрав Кеннета казался усмиренным.

Двое мужчин молча буравили друг друга взглядами, обмениваясь безмолвными обвинениями.

– Ты обесчестил ее? – выдавил Кеннет, все еще тяжело и сипло дыша.

Магнус оцепенел, но, не дав ему ответить, Хелен повернулась к брату.

– Ну, хватит, Кеннет. Ты мне брат, а не отец. Довольно с меня твоего вмешательства, и больше я его не потерплю. Один раз я сделала, как ты просил, но больше такого не будет. Я люблю его. И что бы Магнус ни сделал, это не может обесчестить меня.

Брат не обратил на нее внимания, сверля Магнуса глазами.