Почтальон - Андрей Никонов

вон как его обхаживает, тварь подколодная, чтоб ей в аду гореть. В ту ночь, когда Травина привезли, он был без сознания, и домогательства Черницкой выглядели жалко, но потом он очнулся и теперь с рук её ест.

Надя заварила чай, положила в каждый стакан по два куска рафинада, представила, как она входит в палату, ставит поднос на тумбочку. Травин будет слева, а Черницкая — справа. Матюшина достала флакончик с лекарством, которое Мухин для её матери сделал.

— Сколько он сказал, двадцать капель?

Она отсчитала до двадцати, капая в правый стакан. А потом добавила ещё столько же, для верности, взяла поднос и отправилась к больному.

* * *

Мухин помогал носильщику перегружать вещи. Варя после того, как её чуть не убили, решила, что ни дня не останется в этом неспокойном городе, и Фомичу поставила ультиматум — немедленно перебираться в Ленинград. У Лапиной на Гороховой жила родственница, готовая приютить на первое время одну возлюбленную пару.

— Однако ж, — носильщик с трудом затащил в багажный вагон фанерный ящик, — никак кирпичи возите?

— Книги, — Мухин сам паковал вещи недели две назад, обёртывая каждый экземпляр лапинской библиотеки в обёрточную бумагу, — ситентия потентия есть. Что значит — знание это сила.

Носильщик уважительно кивнул и с ящиками обращался уже не так бережно, но те сколочены были крепко и пренебрежение выдержали. Наконец четыре чемодана, семь ящиков с книгами, две шляпные картонки, большой короб с платьями и два саквояжа с туалетными мелочами были погружены, квитанция выдана, и Мухин проводил Варю в вагон первого класса.

— Не задерживайся, — настрого приказала ему Лапина, — как Сергей в себя придёт, тут же собирайся, а я дом сниму и тотчас напишу, отправишь туда остальные вещи. И не спорь, Травин — плохая компания, ты с ним только в неприятности попадать будешь.

Наконец паровоз дал гудок, состав тронулся, Варя махала Мухину платочком и даже вытерла слезу.

В соседнем вагоне ехал молодой человек в форме РККА с двумя шпалами на петлицах. На станции Луга поезд остановился на полчаса, пропуская литерный из Ленинграда в Москву. Красный командир спустился на перрон покурить. Варя вышла через несколько минут, держа в пальцах папиросу в серебряном мундштуке, попросила у военного спички.

— Георгий Николаевич считает, что вы могли повлиять на ситуацию, но в целом очень доволен, — военный улыбался, словно нёс какую-то чушь, он говорил с заметным латышским акцентом. — Вот только стоило ли убивать Чижикова?

— Тебе его жаль? — Лапина выпустила струю дыма через полусомкнутые губы, — два года не курила, отвыкнуть успела. Чижиков знал, кто я, и мог сдать, к тому же он считал, что деньги принадлежат ему. Но это уже не важно, отыщешь другого. А до остальных — пусть ГПУ радуется той мелочи, что дали наловить. Подмену мне нашли?

— Она в вагоне-ресторане, похожа, но не такая ослепительная, получит всё в лучшем виде и передаст сразу на вокзале. Вот билет, Георгию Николаевичу нужно что-то передать?

— Свяжусь с ним сама, — Варя никак не отреагировала на лесть. — Деньги и облигации в ящиках.

Лапина отдала военному багажную квитанцию, и поспешила на противоположную сторону — литерный на Москву скрежетал тормозами и выплёвывал клубы дыма, останавливаясь у перрона.

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ