Юлиан Семенов - Ольга Семенова

Девочки мои дорогие, я вас целую и желаю вам счастья. Дай вам Бог всего самого хорошего. Ваш (поелику ручку забыл, не подписуюсь).

Это лишь малая часть папиных писем, а значит, путешествий. Из каждого он привозил не только интервью и репортажи, но и кассеты с записями. Всегда ездил с маленьким диктофончиком, наговаривая впечатления от новых мест, архитектуры, музеев, выставок (все это могло пригодиться для новой книги). Привозил и замечательные, абсолютно профессиональные фотографии.

…Отец не любил болеть, ни разу, не считая двух дней, проведенных в клинике у его друга Святослава Федорова, «подремонтировавшего» ему глаз, не лежал в больнице, не ходил в поликлинику Литфонда. Заманили его однажды тамошние эскулапы к себе, ужаснулись давлению и анализу крови, выписали кучу таблеток, которые надо было принимать строго по часам, но отец, если и принимал их, то как Пеппи Длинныйчулок: все вместе, залпом, запивая для верности стаканчиком водки. Он существовал по принципу американского актера Джеймса Дина: «Жить на полную катушку, умереть молодым и быть красивым трупом». Жизнь без опасностей папе претила, и он всегда торопился в эпицентр военных действий и конфликтов. В этом проявлялись его бойцовский характер и вера в то, что если о происходящем интересно и объективно написать, то можно что-то изменить.

Одна из самых опасных командировок была у отца во Вьетнам, откуда он присылал захватывающие репортажи с места военных действий для «Правды».

Он провел там несколько месяцев в 68-м году, живя в джунглях, в пещере с вьетнамскими партизанами. Лил дождь, по ночам в лицо, шею, руки зло впивались комары, и почти каждый день прилетали американские самолеты. Американцы бомбили яростно и методично. После нескольких бомбежек папу контузило и он оглох на левое ухо. Увидев вьетнамских сирот — большеглазых, худеньких, с цыплячьими шейками, он захотел усыновить одного мальчика, оставшегося без родителей. Запросил разрешения у местных властей и предупредил маму. К сожалению, в последний момент что-то застопорилось по административной линии и разрешения на усыновление и вывоз ребенка не дали. Когда я подросла и узнала от родителей эту историю, долгое время по тому «неслучившемуся» братику тосковала.

Из Вьетнама папа привез страшные фотографии раненых и убитых детей, разрушенных деревень, обломок крыла американского самолета, подбитого у него на глазах партизанами: на покореженном железе можно разобрать написанное черной краской «US ARMY» и номер. И вскоре написал грустную повесть «Он убил меня под Луанг-Прабангом».

А потом началось в Чехословакии. Говорить в полный голос не решались, гнев был клокочущим, глухим. Одна знакомая молодая москвичка, уехавшая в Прагу с мужем чехом, отправила свой паспорт в наше посольство с запиской: «Мне стыдно быть советской». Хотелось это сделать и папе, но были мы, мама, и он, человек в общем-то бесстрашный, тяжело молчал, осознавая собственное бессилие.

Опыт для радистки Кэт: «Нелегко же ей будет с двумя младенцами!»

Работа с Вячеславом Тихоновым над фильмом «Семнадцать мгновений весны».

Слева направо: В. Тихонов, Т. Лиознова, Р. Кармен, Ю. Семенов.

С мамой в Трире. 1981 г.

С Жоржем Сименоном. Лозанна. 1981 г.

С Альбертом Шпеером. Германия. 1981 г.

С Альбертом Штайном. 1980 г.

С юной поэтессой Никой Турбиной. 1988 г.

У берегов Фороса.

Юлиан Семенов с любимым псом Рыжим. Мухалатка. 1980-е гг.

В Ялте. Слева направо: Ю. Семенов, Д. Семенова, Л. Дуров, О. Семенова, А. Миронов. 1980-е гг.

С Андреем Андреевичем Громыко. Мухалатка. 1980-е гг.

Евгений Примаков с женой Лаурой и Ольгой Семеновой. 1981 г.

Юлиан Семенов и Лев Аннинский. Мухалатка. 1983 г.

С дочерью Ольгой.

С Федором Федоровичем Шаляпиным и бароном Эдуардом Фальц-Фейном. Лихтенштейн. 1982 г.

С Сергеем Лифарем. Париж. 1981 г.

В мастерской художника Михаила Шемякина. Слева направо: М. Шемякин, режиссер О. Стоун с женой, Ю. Семенов, доктор П. Лебовиц.

С Георгием Вайнером.

С Аллой Пугачевой. Москва. 1980-е гг.

С друзьями в горах. Домбай. 1983 г.

В Бразилии. 1980-е гг.

На съезде писателей МАДПР. Слева направо: Л. Гримальди, М. Тагава, Ю.Семенов. Во втором ряду крайний справа И. Прохаска.

На съезде писателей детективной литературы. 1987 г.

Работа над газетой «Совершенно секретно». Крайний слева А. Плешков. 1989 г.

В Афганистане. 1985 г.

В клинике Инсбрука. Слева направо А. Боровик, Ю. Семенов, А. Бененсон. 1991 г.

Юлиан Семенов.

21 АВГУСТА

Чаек крик и вопль прибоя,Смех детей и солнца зуд,Ну пойдем скорей с тобоюНа роскошный белый зунд…Все прекрасно, все сияет, говорят девицы «нет»,(А в Москве все заседает наш высокий кабинет.)А кругом так симпатично, и вокруг такое чудо:Одеваются наяды, раздеваются атлеты,Самолеты пролетают, и эсминцы грозно ходят —Так, чтоб видели их люди…(Именно в это время Дубчек и Черник присоединились к Свободе для переговоров об урегулировании отношений между братскими народами, вокруг которых роилась контрреволюция)…— Я читаю Пастернака..Да, стихи весьма прелестны…Очень чувственны и сладки,Как медок в конце июля…Ха-ха-ха, скорее в море,Ха-ха-ха, какие волны,Пастернака бросьте в сумку,И перемените плавки…А песок прогрет под солнцем…А песок увял под солнцем…А песок умят под солнцем.(В это время в Праге люди вышли на работу.)— Ну смотрите же, смотрите, вон идет прелестный парень,Загорелый, мускулистый, сколько силы в нем и страсти!(В это время, как сообщал ТАСС, переговоры продолжались в обстановке полной откровенности и дружбы.)— Не хочу я слышать это,Поищите мне другое,Надоели мне «нахрихтен»,Я ищу себе покоя…(Ее звали Гертруда, она работала в Дрездене ассистентом по исправлению дефектов речи. На время отпуска она сняла обручальное кольцо.)— Надоели сообщенья,Поищите лучше песни,Все прелестно, все красиво,Девушек тугие груди,Спины юношей нагие,И старух глаза большие…(А над пляжем пронесся МиГ-21, и дети смеялись, глядя на него, и махали ему руками, ибо он был знамением мира, и никто не знал, что именно в этот момент пилот получил приказ приготовить кнопку 2-3ET для педалирования в случае ядерного нападения подлюг из НАТО.)Песок прогрет под солнцем,Водицы синь тепла,Кругом белеет море,Эсминцы на дозоре,И в людях берега…(В это время Людвиг Свобода говорил с правительством, которое охроняли от наскоков контрреволюции советские бронетранспортеры.)Ах прошу вас, ах не надо!Здесь же пляж,Едем вечером отсюдаВ бар, где будет очень людно,Там приперченные блюда,Там играет старый джаз…(А в это время Чжоу Энь Лай выступил с провокационной речью в румынском посольстве в Бухаресте.)Ах, как дети здесь смеялись,Будто не существовало горе,Рыбаки сушили сети,Говорили дамы «нет»,(Мне сегодня, по секрету, 248 лет.)А мужчины говорили о последних матчах в мире,А мужчины говорили о победах на рапире,Ну а женщины боялись за детей, что без оглядкиВсе играли, все играли в салочки, в песочек, в прятки…(А в это время орудия развернули свои жерла на Вацлавское предместье, где собралась толпа безответственных хулиганов, которые протестовали против акта братства, оказанного народами — друзьями чехам и словакам в их борьбе с контрреволюцией.)…

…Ближе познакомившись с Андроповым, отец заговорил с ним о Праге 68-го. Юрий Владимирович в ответ рассказал о будапештском восстании. Во время событий он работал в Венгрии и навсегда запомнил побелевшее лицо маленького сына, когда тот увидел на фонаре перед резиденцией повешенного за ноги доброго дядю Пишту, их служителя по дому, — мальчик любил играть с ним в шахматы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});