Герой ее мечты - Конни Брокуэй

— О да, — проворчал Милтон, — Сэлвидж. Ты просто зациклилась на этом городишке?

Пожав плечами, Венис замедлила шаг и пошла в ногу с дядей.

— Я чувствую, что мы ответственны за Сэлвидж. Сэлвидж создан Фондом Лейланда, и я не могу допустить, чтобы Фонд уничтожил его. Это несправедливо.

— Жизнь иногда бывает несправедливой. О Господи! Я только что понял, на кого похож. Нравоучительный старый дядя, роняющий со своих недосягаемых высот перлы мудрости. Удивляюсь, что ты не бросила меня.

— Я ценю твою мудрость, — рассмеялась Венис и поцеловала его в щеку.

— Я не заслуживаю твоей привязанности.

— О, не говори так!

— Это правда, Венис. Я знаю, ты считаешь, что Тревор и я — это две противоположности. В твоем представлении он холодный, не терпящий возражений, жесткий человек, а я мягкий, любящий и снисходительный дядя. Хотел бы я обладать такими качествами. — Он вздохнул. — Но у меня их нет. По правде говоря, мы очень похожи, твой отец и я. Оба эгоистичны, себялюбивы и упрямы. Ошибка твоего отца в том, что на короткое время он позволил другому человеку попробовать сделать его счастливым.

— Моей матери?

Милтон кивнул.

— А когда ей это не удалось, он ее прогнал. Я же поступил мудрее, — продолжал он. — Я никогда не давал другому человеку такой власти над собой. А если бы дал, то, не сомневаюсь, все закончилось бы так же.

— Это неправда, — не согласилась Венис. — Ты всегда был для меня любящим и заботливым дядей.

Он остановился и похлопал ее по руке:

— Я этим не горжусь, Венис, но есть вещи, ради которых я готов пойти на жертвы, и твое хорошее мнение, вероятно, одна из них. — Он говорил, иронизируя над собой. — Подумай, дорогая. Я был заботливым и любящим, когда мне это было удобно. И никогда не считался с тобой. Я должен был приехать в Нью-Йорк, когда узнал о смерти твоей матери, но был слишком занят в Египте. — Венис не видела его лица, но голос дяди стал тихим и сердитым. — Я должен был забрать тебя и поместить в частную школу там, где я вел раскопки. Тревор не возражал бы. Но я этого не сделал. Это доставило бы мне неудобства.

— Почему ты это говоришь? Зачем причиняешь боль нам обоим?

— Потому что я хочу, чтобы ты поняла правду, Венис. Твой отец и я совершенно одинаковы. Не меряй всех людей нашими мерками. Эго недопустимо. Существуют люди, которые знают, как любить, которые знают, как дарить себя. Не сделай ошибки, уверовав, что положение в обществе — это все, что тебе нужно. Ты преданная, Венис. И такой же была твоя мать.

— Моя мать? — Всхлипнув, Венис смахнула со щеки слезу. — Моя мать развелась с моим отцом.

— Не суди ее слишком строго, Венис. Причина, по которой она согласилась развестись с твоим отцом, состояла в том, что она не могла оставаться его женой без любви. Венис, их развод был его виной, а не ее.

Венис молча смотрела в небо над головой.

— Ты понимаешь, Венис? — тихо спросил он.

— Да. — Она перевела взгляд на его грустное лицо. — Но откуда ты знаешь, что я похожа на мать? А что, если я такая, как Тревор? Или… как ты? Если я не способна на постоянную любовь?

Венис вздрогнула от его смеха.

— О, Венис! Ты? Не способна на постоянную любовь? Открой глаза, дорогая.

— Что ты имеешь в виду?

Он только покачал головой и, снова положив руку Венис себе на локоть, повел племянницу обратно в лагерь.

Милтон и Картер еще долго сидели у костра вместе с Ноублом, а Венис, лежа на спине, целый час смотрела в черную крышу палатки. Завтра она будет в Сэлвидже, завтра она попрощается с Ноублом — возможно, в этот раз навсегда.

Перевернувшись на живот, Венис взбила подушку. Слота Милтона сбили ее с толку, а она и так уже была в полной растерянности.

Очевидно, Милтон был уверен, что для нее и Ноубла существует совместное будущее, но Картер напомнил ей, что история повторяется.

Глава 26

— Венис.

Она перевернулась и, заморгав, приподнялась, опираясь на локти.

— Ноубл?

— Ш-ш-ш… Ты всех разбудишь. Выходи.

— Минутку, — шепотом ответила она, даже не задумавшись о том, что делает. Ей просто хотелось побыть наедине с Ноублом — возможно, в последний раз.

Откинув одеяла, она быстро встала и, заправляя подол рубашки в брюки, сморщила нос. Пахло от нее ужасно, но чего еще она могла ожидать после недели в одной и той же одежде? Судя по тому, что сказал ей Ноубл, мул Кассиуса Рида раскидал ее одежду по всему горному перевалу.

Венис запустила пальцы в волосы и поежилась, попытавшись распутать самые запутанные узлы. Боже, в ее волосах можно вить гнезда!

— Выходи же, Венис! — тихо окликнул ее Ноубл.

Она проползла под брезентовым пологом и обомлела.

Шел снег.

В мягком предрассветном свете скользили и кружились, падали на зеленую траву и таяли маленькие белые хлопья. Венис подняла лицо к сизому небу, падавший сверху снег опускался ей на губы и ресницы, таял на теплых после сна щеках. Это была чарующая, фантастичная, поразительная красота.

— Но ведь сейчас июнь! — в восторге прошептала Венис.

— Я знаю. Я дюжину раз наблюдал это зрелище, и оно никогда не переставало околдовывать меня.

Венис дрожала, и Ноубл накинул ей на плечи одеяло.

— Глупая, — пробурчал он, плотнее укутывая Венис. — В такие теплые дни, что и масло может растаять, она кутается с ног до головы, а в разгар метели выходит погулять без куртки!

Венис засмеялась его строгому тону, а Ноубл взял ее шляпу с ветки дерева, на которую она вечером повесила ее, и надел ей на голову.

— Хочешь принять ванну? — спросил он.

— Ванну?

— Да.

— Конечно, — поддержала его безумство Венис. — Но только если у меня будет лавандовое мыло. И мне хотелось бы иметь чистую одежду и черепаховые гребни, а еще… гм… ладно, массажиста.

— Кто это?

— Человек, который разминает различные мышцы шеи, рук, спины и… э-э… области лежащие ниже, чтобы снять напряжение и боль, связанные с физическими нагрузками.

— Человек? — Ноубл помрачнел.

— Женщина, — рассмеялась Венис.

— А-а. И где ты слышала об этом массажисте?

— Во Франции. Я тогда только вернулась после довольного тяжелого похода в Альпы, и моя подруга познакомила меня с этой замечательней женщиной! — Венис вздохнула от приятных воспоминаний: — Это было восхитительно!

— Похоже на то, как чистят лошадь.

Венис нравилось, когда Ноубл дразнил ее. Он ужасно старался выглядеть серьезным, но глаза, вспыхивавшие озорными медно-желтыми искорками, выдавали его с головой.

— Породистую, — с важным видом кивнула Венис.