Проклятие для Чудовища (СИ) - Джулия Кей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Телефон в моем кармане завибрировал. Филипп явно почувствовал, ведь его нога плотно прижималась к моей. Он встал и протянул руку мне, поднимая меня на ватные ноги.
— Да? — еле слышно сказала я в трубку и откашлялась. — Алло.
— Почему ты не отвечаешь на сообщения? — спросила мама.
— У меня на беззвучном, забыла включить звук после пробника, — я отвернулась от парня, пытаясь восстановить бледный цвет лица вместо наплывшего красного помидора.
— Возвращайся домой. Тут… кое-что срочное.
Я удивилась. Мама даже темными вечерами не гонит меня домой.
— Хорошо, скоро буду.
Я убрала телефон обратно в карман и повернулась, не в силах взглянуть на Филиппа. Подняла свое пальто и надела.
— Мне надо домой. У мамы что-то срочное.
Дорога до моего дома сопровождалась тишиной, но я не назову ее неловкой. Лично мне было приятно прижиматься щекой к спине Филиппа и улыбаться, как после укола успокоительного. Только вот мяч в рюкзаке, упирающийся мне в грудь, все портил.
Около ворот я сняла шапку и протянула ее Филиппу.
— Мы сегодня еще увидимся? — спросил парень, крутя шапку в ладони, будто это неизвестный для него объект.
— Не знаю, нужно проверить, что там случилось. Я напишу.
— Буду ждать.
Я улыбнулась в ответ на улыбку Филиппа. Вот эта пауза действительно была неловкая, но на секунду я забыла, что мне вообще куда-то надо. Я помахала на прощание и поплелась к воротам, обернувшись раза два, еще и споткнулась, пока закрывала за собой.
В дом я зашла с дурацкой улыбкой и в приподнятом настроении. Хоть бы родители не подумали, что я пьяная.
Услышав грохот от меня в прихожей, мама вышла из гостевой комнаты, обнимая себя руками и теребя подвеску на шее.
— Ливана, наконец-то. Мы тебя уже заждались. У нас гости, — выделила последнее слово интонацией мама.
Я скинула сапоги и повесила пальто.
— Гости?
Мама кивнула и указала на гостиную, пугая меня своим взволнованным поведением. Я прошла коридор и замерла на пороге, не в силах сделать еще хоть шажочек.
— Bonjour, ma chérie.
— Бабушка Джаннет…
[1] Здравствуй, черная крыса
[2] Прямо в кольцо
[3] Нарушение правил, в основном с помощью физического контакта.
Глава 24
— Не рада меня видеть?
Бабушка устроилась на диване вместе с отцом. Ее спина была прямая, как палка от швабры, руки в коротких кружевных перчатках аккуратно сложены на трости с золотым наконечником. Как всегда идеальна: платье в пол спокойного сине-серого оттенка, старомодное, но универсальное, такое могли носить и лет двести назад. Седые длинные волосы уложены в пышный пучок, украшенный ободком. На узких губах бледно-розового цвета виделся намек на полуулыбку. Плохой знак. Она явно знает то, что возвышает ее над всеми нами.
Как я уже упоминала, Джаннет чистокровная ведьма с сильным родом. Она вышла замуж, могу предположить, тоже за непростого человека, взяв титул графини Локонте, который когда-то мог иметь вес в обществе.
Папа спокойно пил чай. Визит тещи его явно не обрадовал, но деваться некуда, приходится улыбаться. А вот мама ходила, как на иголках. Визит Джаннет застал всех врасплох, ее внешний вид никак не вяжется с нами: на маме растянутая черная кофта, в которой она обычно занимается своими хобби вроде рисования, волосы завязаны в хвост на затылке, светлые кудряшки в беспорядке смотрят во все стороны. Про меня и говорить нечего — растрепанная после активной прогулки с покрасневшими щеками и поцарапанными снегом руками.
Дядя Паша, не отошедший от похмелья, занял место у пианино. Сложил руки на груди, рассматривая пол. Сочувствую ему, куда не сунься — везде мать.
Я спешно пригладила волосы и изобразила подобие улыбки, но вышло как-то неестественно.
— Почему же, очень рада. А почему ты не предупредила, что приедешь?
Бабушка сделала маленький глоток чая из самого красивого сервиза в доме.
— Предупредила. Я тебе написала.
Ее голос был спокоен и весел, что пугало больше грозы.
Мама непонимающе на меня взглянула, шестеренки в моей голове завертелись на полную, я не могла пропустить почтового голубя, сообщения на телефон и послание телепортацией.
Треснула себя по лбу.
По моему возвращении в Россию Джаннет прислала мне заколдованный лист, на котором появлялись задания для моей магической подготовки. После я встретила Филиппа и напрочь о нем забыла вот уже почти на полтора месяца. Джаннет точно поняла, что я занята чем-то иным, но не стала связываться со мной другим способом специально и сейчас бесстыдно злорадствовала.
Я не знала, что сказать. Единственные моменты, когда в моей голове и на языке пусто, это напротив Джаннет. В комнате повисло неловкое молчание.
— Лив, наверное, увидела и забыла. У нее столько дел в последнее время, — выгораживал меня отец. — учеба, друзья, мальчики…
— Мальчики? — переспросила бабушка.
Я выпучила глаза, не ожидая такой подставы от родственника.
— Да какие мальчики, я просто хожу гулять с друзьями.
— А французский? — Джаннет явно намекала на уроки магии, а не изучение языка.
— Идет полным ходом, — включилась в разговор мама.
— А кто следит за этим? Ты, Кристи́н?
— Ливана на самостоятельном обучении.
— Да, я заметила, — бабушка осмотрела застывшую меня с ног до головы и поднялась с дивана с грацией тигрицы. — Мне нужно поговорить с внучкой.
— Может, сначала поужинаем, потом вместе приготовим тебе комнату… — начала мама, но Джаннет ее перебила. Дядя поднял голову. В нашем доме всего три спальни. Значит, его выселят из гостевой и придется спать на этом самом цветочной диване.
— О нет, я в этой mauvais goût[1] не останусь ни на одну лишнюю секунду.
— Тогда я пойду вымою руки, — поспешно сказала я и пулей помчалась к лестнице на второй этаж.
— Павел, — услышала, как бабушка обратила внимание на сына. — Выглядишь отвратительно. Зарос, как чертополох, Saint Graal.
В комнате я кинулась к рабочему столу, заваленному книгами по магии и гримуарами, школьными тетрадками, распечатками, коробочками с насекомыми. Навела еще больший беспорядок, в попытках найти письмо Джаннет.
Оно оказалось придавленным самым толстым томом черной магии в зеленой потрескавшейся обложке из кожи олимпийской коровы. На листе не было и сантиметра чистого пространства, все в посланиях Джаннет. Сначала она злилась, что не отвечаю, игнорирую, затем гнев сменился ругательствами на французском. Она могла позвонить маме, если так переживала в мое отсутствие, но Джаннет явно знала, что внучка в добром здравии и просто отлынивает
