Последнее Правило Волшебника, или Исповедница. Книга 2 - Терри Гудкайнд

Во многих отношениях само вычерчивание заклинаний было своего рода танцем со смертью.

Точно так же, как он бился, чтобы остаться в живых, принося смерть тем, с кем сражался, заклинания приближали его к точке соприкосновения жизни и смерти. Размахивая мечом, он знал, что любая ошибка может стать роковой. Движения меча должны быть не просто отработаны, но и произведены точно в нужное время и надлежащим образом. Вычерчивание магических формул происходит аналогично. Все должно быть исполнено как следует. Любая оплошность означает быструю смерть.

И в то же самое время это было возбуждающее занятие. Он практиковался долгими часами. Он знал эти формы-уравнения. Он уже рисовал их и на себе, и на своей команде. А сейчас целиком погрузился в движения, воспроизводящие эти формы, удары, разрезы и цели, все время движущиеся постоянным потоком, проносящимся все ближе к смерти, но избегавшим полного уничтожения. Он теперь действовал в точке соприкосновения жизни и смерти, на самом внешнем краю самой жизни. Он двигался между этих форм-уравнений, как будто двигался среди врагов, двигался среди смерти, тайно крадущейся за ним.

Это было всепоглощающее чувство, которое ощущалось им как использование Меча Истины.

По сути, это и было то же самое.

С того первого дня, когда Зедд протянул Ричарду через стол, за его домом, тот меч, Ричард фактически готовился к этому.

Он не ощущал даже пот, капавший с его лица, пока он работал. Когда он вычерчивал каждую форму, тщательно выводил каждый элемент, доводя его до совершенства, и не позволял, чтобы что-то отвлекло его и привело к ошибке, он потерял счет времени. Он был частью этих рисунков. Он был, в самом настоящем смысле, сам среди этих рисунков, как бывал среди сражения, используя Меч Истины. У него даже морщился лоб от чрезмерного напряжения. Он добавлял каждый элемент, проводил каждую черту и кривую с точностью удара мечом или с точностью движения резца, когда занимался резьбой по дереву. Это был тот же самый талант, который он применял, когда он пользовался клинком. Он был и разрушительным и созидательным одновременно.

Когда он наконец осознал, что изобразил каждый символ, завершил каждую формулу заклинания, соединил каждый элемент, он выпрямился. Его взгляд скользнул по магическому песку, и наконец-то он осознал весь ужас того, что ему предстояло.

Он оглядел окружающий его Сад Жизни – чтобы еще раз увидеть красоту, прежде чем попадет в царство мертвых.

Наконец он сел, скрестив ноги, и опустил расслабленные руки на колени, ладонями вверх. Его глаза были закрыты. Он глубоко дышал. Сейчас у него был последний шанс остановиться. В следующую минуту изменять ход событий будет слишком поздно.

Ричард поднял голову и открыл глаза.

Затем прошептал на древнед’харианском языке:

– Приди ко мне.

Наступила минута полнейшей тишины, во время которой он мог слышать лишь мягкий шелест горения факелов, окружающих магический песок, а затем сам воздух задрожал от внезапного завывания. Земля дрогнула.

Из центра искрящегося белого песка, из самих изображенных на нем формул заклинаний, словно белый дым, начала подниматься белая форма. Она закручивалась вокруг самой себя, дрожащими вихрями и водоворотами, медленно восходя из песка, будто вытягивала себя из самих заклинаний. Пока она формировалась, пока она поднималась, магический песок под ней раздвигался, позволяя тьме смерти образовать область отсутствия всего в мире живого.

Ричард продолжал наблюдать, как белая форма поднимается, выбираясь из этой чернильной пустоты, и преобразуется в силуэт фигуры в ниспадающих белых одеждах. Фигура раскинула свои руки, подобно тому, как раскрывается цветок, тянущийся к миру жизни и свету, и прозрачные одежды свесились плавными складками с этих широко раскинутых рук. Фигура зависла над черной пустотой в белом песке.

Ричард встал перед этой фигурой.

– Благодарю за то, что ты пришла, Денна.

Она улыбнулась прекрасной сияющей и в то же время тоскливо-печальной улыбкой.

Пока Ричард пристально разглядывал явившегося духа, она потянулась вперед и коснулась его щеки. Это оказалось самым нежным из прикосновений, какое он когда-либо ощущал. После этого прикосновения он понял, что будет в безопасности с ней – настолько, насколько вообще может быть в безопасности в царстве мертвых.

Стоя в тени деревьев, там, где ожидала по договоренности с Ричардом, Никки изумленно наблюдала за ним, стоявшим перед мягким свечением, исходившим от бесплотной фигуры.

Она была до боли прекрасным существом, духом ничем не нарушаемой чистоты и великолепия.

Никки ощутила, как слезы бегут по ее щекам, потому что она на самом деле созерцает вот такого доброго духа. Это наполнило ее радостью и то же время страхом за Ричарда, из-за того, куда этот дух должен забрать его.

Когда светящаяся фигура в белых одеждах обвила рукой Ричарда, будто давая ему покровительство и закрывая его от мира жизни, Никки не удержалась, делая шаг вперед, в свет факелов. Ее лоб покрывали бисеринки пота, пока она наблюдала, как полупрозрачное свечение осторожно опускалось по спирали в темноту вместе с ее подопечным.

– Благополучного путешествия тебе, мой друг, – прошептала она. – Благополучного путешествия.

А затем, прежде чем открывшееся пространство сомкнулось за ними, прежде чем искрящийся белый магический песок стал снова таким же, каким и был, в воздухе над этим самым местом прорисовался темный силуэт. Это нечто, закрутившись вихрем, самостоятельно втянулось в закрывающийся проход, последовав за ними во мрак.

Зверь оказался привлечен к Ричарду использованием им своего дара и теперь отправился преследовать его в свое родное царство.

Глава 54

Кэлен добавила в костер ветку. Искры, кружась, уносились в вечерний воздух, будто стремились последовать за исчезающими красно-оранжевыми остатками заката, едва различимыми сквозь голые ветки в западной части неба. Она согрела ладони, поднося их к разведенному огню, затем вздрогнула, потерев ими свои плечи. Ночь обещала быть холодной.

Вещей у них почти не было, лишь по одеялу на каждого. И у нее был еще плащ. Попытка переночевать на холодной земле обещала скверную, бессонную ночь. Но вокруг было полно хвойных деревьев, так что она нарезала себе ветвей для ночлега. Даже такой густой лес, как этот, почти не предоставлял защиту от ветра, но поскольку ясная ночь была еще и безветренной, им по крайней мере не пришлось строить убежище. Кэлен хотелось только чем-нибудь перекусить, а затем немного поспать.

Прежде чем они развели костер, она изготовила и поставила пару силков, в надежде поймать кролика и если не поесть в эту ночь, то, может быть, завтра утром, прежде чем они вновь двинутся в путь. Самюэль нашел изрядное количество хвороста для костра, чтобы хватило до конца ночи, а затем развел огонь. Закончив с этим, он отправился к каменистому берегу протекающего рядом ручья, чтобы принести воды.