Война Инь - Константин Утолин

При упоминании о штатном палаче и дознавателе Умника — чеченце из одного из горных тейпов, которого даже видавшие виды пацаны считали абсолютно отмороженным и безбашенным садистом, — у Семена непроизвольно перехватило дыхание и неприятно похолодело в животе. Общение с Назиром никогда и никого еще до добра не доводило. Поэтому Семен попытался изменить ход мыслей своего экзекутора:

— Умник, это какое-то недоразумение, тебя неправильно информировали. Нахрена нам тебя мочить? Ты же ведь знаешь: это не наш стиль! Мы предпочитаем договариваться. И с тобой, думаю, тоже могли бы.

— Вот именно, могли бы. А почему не стали? Решили, что «волына» надежнее? Что шпалер — главный аргумент конкуренции? Может, это и так, только не в вашем случае, фраера локшовые! Со мной, уроды, лучше было бы договориться. А чтоб у тебя пропало желание лепить мне горбатого, покажу я тебе одного человечка.

После этих слов Умника в комнату вошел не кто иной, как Володин спец на все руки в области рекламы и маркетинга Клим. И Семен ясно понял, что пропал. Насладившись произведенным эффектом, Умник махнул рукой, и Клим молча удалился. Да и действительно, нафига нужны слова, если все и так стало понятно. Буквально до смерти понятно!

Умник же продолжил:

— Эх, Сеня, я ведь и жив-то до сих пор потому, что привык просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед. Причем ровно на столько вперед, на сколько надо, не больше и не меньше. У меня, говоря по-научному, оптимальный уровень рефлексии. И Клима я к вам подослал, чтобы вы идею хорошую не запороли. С чем могу согласиться, так это с тем, что Володя тему просек раньше всех и своих покровителей из правительства смог убедить. Да и в СМИ у него связей больше. Зато Клим — дока в продвижении товара, практически любого. Он чаяния потенциальных потребителей нутром чует, интуичит. Да еще и умеет это все перепроверить маркетинговыми методами. Выпустил бы он второй ролик, и все бы было здорово. Вы с вашими связями разогрели бы рынок так, что хватило бы всем. Ну а уж о долянах договорились бы как-нибудь. Тем более что мы готовы были денег в рекламу вложить и поставки товара с армейских складов организовать через мои контакты. Так нет же, вы убрать меня решили. Из жадности. А это плохо… Очень плохо! Для вас.

— Умник, это все Володя, — Семен решил перевести стрелки на компаньона. Ему очень хотелось жить, а если уж и умереть, то легко, а не в лапах Назира. — Я ему предлагал: давай договоримся. А он ни в какую!

— Врешь ты все. Жопу свою спасти хочешь. Не потому вы решили меня грохнуть, что я вам сильно мешал, а потому, что все мы привыкли работать по старым, привычным схемам. Если и есть где-то цивилизованная конкуренция, то уж никак не в нашей среде. Мы — последний оплот животной агрессии и конкуренции, основанной исключительно на праве сильного. И за это я на вас не в обиде — ведь сам такую жизнь выбрал. Как и вы, впрочем. Все люди привыкают конкурировать с другими с детства и даже не всегда напрямую, а, например, в те моменты, когда смотрят по телевизору футбольный матч или когда слышат, как отец рассказывает матери, каким образом он придумал подставить претендентов на должность, которую хочет занять сам. И прочее, и прочее, и прочее… Чем больше моментов соперничества мы в своей жизни видим и переживаем, тем сильнее развивается у нас потребность в победе над другими. Привычка же действовать в команде позволяет нам обходиться без ощущения превосходства. Но эту способность в детстве мало кто развивает. Поэтому мы и имеем такой мир, какой он сейчас!

Семен понял, что жить ему осталось совсем недолго. Раз Умник стал посвящать его в свои размышления, дело близится к концу. Хотя Сеня сейчас почти не понимал, что вещает человек, сидящий напротив, ему хотелось, чтобы тот говорил как можно дольше. Он еще надеялся на чудо.

А Умник продолжал:

— Знаешь ли ты, что соперничество является наиболее частой причиной страха в нашей культуре? Поэтому люди, за редким исключением, интуитивно предпочитают избегать ситуаций соперничества, даже если они необходимы обществу. Тогда оно прибегает ко всевозможным уловкам, чтобы все-таки заставить их конкурировать друг с другом. Например, отказ от соперничества позиционируется как слабость, хотя в человеческих отношениях отказ от причинения вреда другим людям может стать началом здорового душевного развития. Соперничество неблагоприятно не только для развития характера, оно отрицательно сказывается на образе мыслей. Мир делится на победителей и побежденных, и это черно-белое видение распространяется на все. Мы упускаем из поля зрения множество нюансов и все больше склоняемся к тому, что мир делится на два лагеря: добро и зло, ум и глупость, богатство и бедность и так далее. Этот ограниченный взгляд на мир — слишком высокая цена, которую мы платим за желание стать победителем. Ты хоть что-нибудь понял, кретин? — и Умник пристально посмотрел на Семена.

— А чего понимать-то? — соврал Семен, решив, что лучше будет согласиться, — вдруг Умник решит еще поупражняться в мысленной эквилибристике.

— Ну, а раз понял, — как-то неожиданно мягко сказал Умник, одновременно легкими шлепками отослав от себя девиц, — тогда скажи мне, почему большинство людей так упорно портят самим себе жизнь, злятся да еще и вымещают свое недовольство на других?

Семен вспотел. Повисло тягостное молчание. Как назло, ни одной дельной мысли в голову не приходило. Время текло, и вместе с ним утекала Сенина жизнь…

— Эх, парень! — прервал затянувшуюся паузу Умник. — Жаль, право! Если бы ты хоть что-нибудь просек в нашей, так сказать, беседе, остался бы жив. Но ты же мыслишь стандартами, шаблонами. Ты привык рвать и тянуть на себя. В отличие от меня, тебе это даже нравится. У меня-то злость на то, как устроен наш мир, потому что я считаю его очень несправедливым. И злость на себя, потому что я слишком люблю жить в комфорте и не нашел в себе сил и способностей изменить правила игры и в результате следую тем же сволочным законам, что и большинство остальных двуногих зверей. И мне это очень надоело! Честно говоря, мне вообще уже почти все надоело. Я себя чувствую смертельно уставшим. Если б не долг перед близкими и не возможность анонимно заниматься благотворительностью, я бы уже, наверное, давно помер — заболел бы чем-нибудь типа рака и ушел в мир иной! Кстати, поэтому я лично обеими руками за то, чтобы пришельцы всему нашему сраному человечеству промыли мозги. Жду не дождусь, когда это случится, может, хоть тогда я смогу наконец увидеть мир, в котором всем можно будет жить счастливо? Ну а поскольку этого пока еще не случилось, а сам я чувствую себя почти покойником и считаю смерть освобождением, то полагаю, что и тебе, который даже осмыслить не пытается, зачем еще можно жить, кроме как жрать, спариваться и выпендриваться перед другими, жизнь не впрок. И хоть это грех, конечно, — отнимать не тобою данное, ну да не согрешишь — не покаешься. Так что гуд бай, амиго! Ну а чтоб тебе было не так обидно, эти две куколки тебя обслужат напоследок по высшему разряду. Они у меня искусницы — в Индии и Таиланде специальные школы по тантрическим практикам закончили. Уверяю, после них тебе секса уже больше не захочется вообще — все получишь сполна. Так что и умирать будет уже не так грустно.

Сказав это, Умник прикрыл глаза и уже более тихим, будничным тоном произнес охранникам:

— Уберите его с глаз моих. Дайте пожрать все, чего захочет, и приведите к нему девочек. Да, и найдите его дружка. С ним я тоже по душам поговорить хочу.

Когда охранники покинули комнату, буквально таща за собой окончательно сникшего Семена, Умник тяжело вздохнул. Прав был мудрый Экклезиаст, когда говорил, что ничто не ново на этом свете и все повторяется. Оставалось лишь уповать на то, что все рано или поздно кончается. Или на пришельцев. Кстати, в этом направлении следовало предпринять определенные шаги, чтобы помешать американским воякам договориться с российскими о совместных действиях, причем сделать это так, чтобы другие его подельники ничего о том не узнали. Большинство полагало, что после того как пришельцы промоют всем мозги, их бизнеса на планете уже не останется, поскольку на их продукцию и услуги просто не будет спроса. Станут никому не нужны ни проститутки, ни оружие, ни наркота, никто не сможет спасать свою жизнь за счет донорских органов, насильно взятых у других людей. А если пришельцы еще и дадут людям более совершенные энерго-, нано— и биотехнологии, то уже не только преступные организации, а и вполне респектабельные корпорации окажутся в полной жопе. То, что большинству людей жить при этом станет только лучше, всех нынешних «акул бизнеса» и «пираний от политики» не интересовало. Он же, Умник, впервые в жизни увидел шанс поучаствовать, пусть и тайно, в том, чтобы глобально изменить мир к лучшему! И тем самым, кто знает, возможно, искупить те грехи, которых он успел наделать за всю свою жизнь.