Маленькая польза - Батчер Джим

– Помехи, – сказал динарианец со странным акцентом. – Всегда помехи.

Его левая рука вернулась к поискам в сумке, и его смертные глаза возвратились к рассеянным остаткам колдовства, очевидно игнорируя мое существование. Зеленые глаза, тем не менее, оставались сосредоточенными на мне и вокруг указательного пальца его поднятой правой руки внезапно собралась темнота.

Время замедлилось.

Темнота рванулась ко мне.

Явная угроза заставила меня броситься вперед в попытке проскочить мимо небольших вращающихся столбиков тени, которые окружали меня, но они оказались столь же твердыми, как стальные преграды, и чертовски холодными. Я бросил свою магию против этих преград, но напрасно, поскольку вспышка темной молнии пронеслась к моему сердцу.

И тут что-то случилось.

Я не знаю, как описать это. Я пытался ударить другой порцией силы между преградами моей колдовской тюрьмы, когда что-то … что-то еще … вмешалось. Вроде как, когда что-то делаешь, а тебя неожиданно толкают под локоть. Вот так это чувствовалось, как крошечный, но критически рассчитанный толчок, когда я бросил свое волю последним бесполезным усилием.

Сила взвыла, проламывая себе путь из моего тела. Она разрушила черные решетки моей тюрьмы и оставила на мгновение полосу металлического света в воздухе за собой, отсвечивающую, как след жидкого хрома. Она ударила динарианца здоровенным серебристым кулаком.

Я прямо почувствовал, как мои пальцы влепились в скелетную фигуру, почувствовал боль от многочисленных костяных шпор, выступающих из ее суставов. Я отшвырнул его от себя с криком, и огромная серебряная рука бросила динарианца в ближайшую стену, разрушая несколько футов дорогостоящего оформления, тщательно моделировавшего Тихоокеанский Северо-запад.

Секунду я таращился сначала на ошеломленного динарианца, потом на свои собственные растопыренные пальцы – и плавающую в воздухе серебристую руку, которая повторяла мои движения. Потом скелетный динарианец поднялся и стал быстро расти – пока я не пихнул его рукой, и он влепился своей костистой задницей на шесть дюймов в скалу позади себя.

– О, да, бэби! – услышал я свой ликующий вопль. – Поговори-ка с рукой!

Я подобрал колючего злодея за ногу и засмеялся, поскольку он начал стрелять, и колоть и царапать конструкцию, которая держала его. Я мог чувствовать боль от этого – но это была мелочь, в самом деле, как если бы меня тяпнула крыса. Чертовски неприятно, но я знавал гораздо худшую боль, и эта была ничто по сравнению с мукой силы, все еще горящей во мне. Я снова бросил его на стену, затем протащил двадцать футов по воздуху, приложил об несломанное стекло в три дюйма толщиной на внешней стене Океанария, отодвинул его назад, и снова ударил, и еще раз, и еще, и еще, превращая его в лохмотья.

Тут я почувствовал какое-то короткое предупреждение, так как мои уже перегруженные нервы прокричали, что круг закрылся, что пентаграмма набрала силу, и я почувствовал волну приближающейся энергии совсем близко. Поставить щит совершенно не было времени.

Ну, пусть это сделает Колючка.

Я швырнул его между собой и тем местом, где (как мой инстинкт предупредил меня) должна была пройти прибывающая сила, а затем словно взвыла дюжина турбинных двигателей. Тридцать футов стены взорвались светом и Адским огнем. Жар, свет, и явная, но неосязаемая сила ударила и сшибла меня с ног. Куски расплавленной скалы шипели в воздухе, более смертельные, чем любая пуля.

Они попали в Колючку и вылетели через его спину, оставив в нем зияющие, дымящиеся отверстия. Я видел их через серебристый туман руки, которая все еще держала его, чувствовал высокую температуру, поскольку они проходили эту руку и …

… и затем моя голова ударилась об пол достаточно сильно, чтобы заставить меня увидеть звезды. Я покатился и чуть не улетел через ограждение в бассейн с китами. Я уперся в пол концом посоха в левой руке и оперся на него, тяжело дыша.

Я был все еще жив. Я все еще сохранил небольшое количество энергии. Пока, думал я одурманенно, все шло точно по плану.

Колючий динарианец дергался на полу в десяти или двенадцати футах от меня. В его теле были большие дымящиеся отверстия. Одна из его рук двигалась. Так же как и голова. Но его ноги и низ туловища были полностью расслаблены. Я мог видеть, что кости его спинного хребта, они резко выделялись на его изможденной спине. Два дымящихся отверстия точно пересекали спинной хребет. Я предположил, что он или она (если это имело значение) больше никуда не пойдет.

Огромные потоки энергии, восемь или девять футов толщиной, пересеклись на расстоянии около пятидесяти футов от меня. Это походило на … ну, вроде как смотреть на поперечное сечение реки в наводнении – если река сделана из огня вместо воды, и если две реки могли пересечься и пройти друг через друга, не сменив своего курса. Я повернул голову и увидел через стеклянную стену стакана продолжение этих же самых лучей вокруг Океанария.

Особенно жутко было то, что пламенный поток энергии был тихим. Абсолютно тихим. Не было ни потрескивания пламени, ни рева перегретого воздуха, ни шипения пара, когда таяли снег и лед. Я слышал только звук падения щебня, и как камень стучит о камень. Я услышал, как где-то сломанная электрическая линия шипела и трещала несколько секунд, потом утихла.

И тут я понял несколько вещей.

Серебряная энергетическая конструкция, которая держала динарианца, исчезла.

И я не чувствовал свою правую кисть.

Я посмотрел вниз в панике, но нашел, что она все еще там, по крайней мере, болтается свободно на конце руки. Я не чувствовал ничего ниже запястья. Мои пальцы были немного скрючены и не реагировали, когда я пытался ими шевелить.

– Дерьмо, – пробормотал я. Потом собрался, перехватил покрепче посох левой рукой и двинулся к Колючке.

Потом я колотил его по голове посохом до тех пор, пока он не прекратил двигаться.

Пусть лучше он будет без сознания. Он был не единственный Падший в здании, и я не хотел, чтоб он выдал мое местоположение кому-то еще..

Один готов. И кто знает, сколько их там еще.

Я присел в проходе между стеной справа от меня, наружными окнами Океанария слева и лучом Адского огня сзади. Это было самое безопасное положение, которое я, вероятно, мог бы занять. Все еще не было слышно никаких звуков, которые означали бы, что они попытались схватить Архив прямо сейчас. Кинкейд не сидел бы спокойно.

Но они были где-то здесь, рядом со мной. Должны были быть.

С другой стороны, они вполне могут быть не в курсе, что я здесь.

Это могло быть преимуществом. Возможно, даже огромным преимуществом.