Премьер. Проект 2017 – миф или реальность? - Николай Рыжков

Все эти — большие и малые, объективные и субъективные — факторы переплетаются причудливо и порой играют роль поистине роковую. Так произошло и с нашим намерением создать правительственную службу, способную противостоять антигосударственной, антинародной идеологии, насаждаемой современными геростратами. Как только я пришел к выводу о необходимости такого решения, я тут же — это было в середине 1990 года — распорядился подготовить проект Постановления о создании Комитета информации Совета Министров СССР. Вскоре он был мне представлен. Сформулированные для Постановления основные задачи Комитета состояли, говоря обобщенно, в широком ознакомлении средств массовой информации и всей общественности страны с деятельностью Правительства СССР и его социально-экономической политикой. Не менее важной задачей было получение разносторонней оперативной информации от центральных, республиканских и местных органов государственного и хозяйственного управления и ее обобщение. Намечалось создать надежную систему анализа выступлений в прессе по актуальным проблемам социального и экономического развития, состояния общественного мнения.

За всем этим стояла идея организации такой структуры, которая позволила бы Правительству перейти от обороны к широкому и активному наступлению на антисоветские, антисоциалистические, антигосударственные, антинародные силы. От этого зависела и судьба программы достаточно плавного, максимально безболезненного для общества перехода к регулируемой, социально ориентированной рыночной экономике, а значит — судьба страны.

Проект такого Постановления я направил в свой Секретариат для подготовки к обсуждению Президиумом Совета Министров. А затем он… как бы растворился в атмосфере кабинетов и коридоров здания Правительства. Несколько раз напоминал я своим, как мне казалось тогда, проверенным совместной работой помощникам об этом документе, требовал ускорить его обсуждение, получал заверения в полной готовности к этому, но, задавленный текущими событиями, так и не довел дело до конца. И только позднее, вспоминая ход событий, понял: это был совершенно сознательный саботаж, как уже сказано, жизненно необходимого и для самого Правительства, и для страны решения.

Теперь уже неважно, чем руководствовались те два-три человека, которые сумели проделать это. То ли они, донеся комуто из партийных «боссов» о нашем намерении, выполняли их указание, то ли получили многообещающие предложения от лидеров оппозиции, то ли и то и другое совпало?.. Так или иначе, но, не совершив более решительного, смелого поворота Правительства к самостоятельной, полномасштабной политической и информационно-пропагандистской работе, мы проиграли схватку, по существу не вступив в нее. Наверное, в той ситуации мы не сумели бы полностью нейтрализовать психологическую диверсию «демократов», окончательно остановить процесс разрушения общества и страны. Но нужно было помочь огромным массам людей сбросить с глаз пелену всеохватывающего обмана, показать его подлинные цели и ужасающие последствия. А сделать это было вполне реально, создав совместно с ЦК партии и Верховным Советом свои каналы на Центральном телевидении и Всесоюзном радио. Ведь именно там, прежде всего, и формировался насквозь лживый образ Советского государства, попирались исторические достижения общества, обгаживались отечественные святыни и нравственные ценности народа. И никакого противовеса этой циничной вакханалии не было! Так стоит ли после этого удивляться состоянию умов многих избирателей в те годы? Воистину, лучший метод обороны — наступление, но мы потеряли время. И вместе со своим тогдашним «полководцем» потерпели всей страной поражение в борьбе действительно исторического значения. Плюрализм мнений, который мы так пестовали, сыграл свою роковую роль. Помню, в те дни только на телевидении было пять (!) открыто оппозиционных передач. А сколько их в условиях «торжества демократии»? То-то… И все же, подводя итоги нашей работы над развитием демократических начал в деятельности Правительства, я с чистой совестью могу сказать: в целом, при всех наших недостатках и промахах, оно испытание гласностью выдержало и, более того, положило начало ее проникновению в другие властные органы страны. Наш опыт, документы, определяющие задачи и функции, формы и направления работы, легли в основу организации подобных информационных структур во всех ветвях и на всех уровнях государственной власти.

Пожалуй, после такой исповеди мне в этой главе остается лишь поделиться своими выстраданными размышлениями о роли гласности в судьбе перестройки и самой страны.

Конечно, переход к гласности, как одной из важнейших и неотъемлемых характеристик демократии, был исторически необходим и неизбежен. Но, как убедительно показал опыт перестроечного и постперестроечного периодов, результат ее «деятельности» в обществе может быть диаметрально противоположным. Он напрямую зависит от того, в каких руках находятся средства ее реализации, прежде всего — телевидение, радио, печать. В чистых, порядочных — и гласность превращается в целительный скальпель, отсекающий умершие или больные ткани общественного организма, дающий простор развитию новых, здоровых элементов. В грязных, преступных — и она становится примитивной дубиной, способной только разрушать и уничтожать все вокруг, не различая хорошего и плохого, устаревшего и перспективного.

Гласность внесла в жизнь общества колоссальные изменения. С ее помощью была подорвана и даже разрушена во многом тогдашняя официальная идеология. Дело в том, что, несмотря на ее логичность, стройность и тотальную распространенность, у нее была своя ахиллесова пята — все более нараставший догматизм. Эта идеология покоилась на устаревших во многом или односторонне отобранных и не всегда объективно характеризуемых фактах. Ей были присущи слишком робкое, все больше отстававшее от быстро изменявшейся действительности развитие теоретической базы, слабая связь с современной практикой, с объективными потребностями новой эпохи жизни человечества вообще и тем более — мира социализма.

Гласность же выплеснула, выбросила в интеллектуальный оборот множество неизвестных или малоизвестных фактов, позволила людям узнать различные точки зрения. В этом состояла ее сила, хотя она, гласность, и не принесла с собой никакой сколько-нибудь вразумительной теории, которая помогла бы правильно оценить эти факты и взгляды. И все же именно гласность раскрепостила умы миллионов и заставила огромную часть народа думать более самостоятельно, не обязательно только так, как предписывалось «сверху». Вот эта возросшая самостоятельность мышления и есть, на мой взгляд, главное достижение, которое принесла с собой гласность. Она стала живительным кислородом, без которого были бы невозможны никакие другие перемены в обществе и от которого, вместе с тем, закружились, затуманились головы даже у весьма, казалось бы, просвещенных людей.

Однако только этими издержками дело не ограничилось. Выяснилось, что гласность может стать и угарным газом, способным незаметно, но быстро отравить не только разум отдельного человека, но и в значительной мере — общественное сознание. Для этого деструктивным силам нужно было совсем немного: захватить в свои руки средства массовой информации, прежде всего телевидение и радио, создать атмосферу идейной и нравственной вседозволенности и под флагом плюрализма мнений, гласности, свободы слова обрушить на страну поток грязной лжи, циничного обмана и примитивной по существу, но броско поданной демагогии. На головы людей посыпались абсолютно несбыточные клятвы и обещания. И вот такого дешевого коктейля оказалось достаточно, чтобы в кратчайшие сроки стали — пусть меня простят читатели за эти термины — буквально оболваненными, зомбированными огромные массы людей, включая значительную часть интеллигенции. А ведь Ленин был тысячу раз прав, когда писал, что истинно интеллигентный человек никогда ничего не возьмет на веру, что любое явление он обязательно пропустит через свой критический разум.

Правда, в последнее время большинство тех, кто слепо пошел за новыми лжепророками, почерпнувшими всю свою «мудрость» в основном у их западных наставников, во многом опомнилось и проклинает российских последышей Геббельса (помните: чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее поверят?). Но это не мешает мутному и дурно пахнущему потоку клеветы, грязи, обмана с помощью всех средств массовой информации по-прежнему изливаться на головы народа. «Народ безмолвствует», как сказал классик. Но почему?

На мой взгляд, прежде всего потому, что всем своим историческим прошлым люди в подавляющем большинстве не подготовлены к самостоятельному политическому мышлению и поведению. В такой ситуации любой демагог, в соответствии с буквальным смыслом этого греческого слова, может стать, пусть на время, «вождем народа». Так что благодарить за нынешнее состояние умов и общества в целом надо в первую очередь яковлевых, медведевых и иже с ними, всячески втискивавших мировоззрение миллионов людей в жесткие рамки, видя в человеке лишь частицу общегосударственной машины, а не самостоятельную Личность.