Академия Ранмарн - Елена Звездная

Я остановилась, ожидая, пока меня оставят одну. Женщина с незаметным лицом удивленно посмотрела на меня, я ответила благожелательной улыбкой, искренне не понимая, как вести себя с человеком, играющим роль древнего слуги.

Женщина улыбнулась в ответ на мою улыбку и как ребенку сказала:

— Вам нужно раздеться и войти в воду.

Непонимание, вероятно, отразилось на моем лице, потому что служанка усмехнулась, повернулась к маноре Шао. Мать Киена тут же поспешила объяснить то, что я была не в силах понять:

— Эля, ты не должна испытывать стеснение в присутствии женщин.

Правда? А почему вы так решили? Это очередная дань традициям. Ну, так таларийцы не следуют давним традициям, отказавшись от прошлого ради того, чтобы уверенно шагать в будущее! И раздеваться при других, которые не являются лечащими? Немыслимо! Просто не могу поверить! Хотя… наверное, я ошиблась и нужно раздеться до купального ате, которое я не взяла. Точно, как я могла подумать об ином.

— Мой купальный костюм в ашеде, — попыталась объяснить, — он в эсше и…

— Эля! — вновь перебила меня маноре Шао.

Невероятно, она же из лечащих души, их учат терпеливо выслушивать всю фразу и только потом тактично высказывать свое предположение. Хотя… много лет прошло, наверное. Но, с другой стороны, навыки, полученные в детстве, не забываются, и потому отбирающие приходят, едва ребенку исполняется три полных оборота Талары.

— Эля, времени мало, просто раздевайся… полностью… и заходи в воду, — устало произнесла маноре Шао.

Раздеваться полностью?! У меня возникло ощущение, что я смотрю один из видеоалов ужасов, повествующий о событиях далекого прошлого, и как только войду в воду, на меня нападет страшное чудовище, сбежавшее из хранилища генных мутаций. Но… видимо, придется.

— Вы можете выйти? — краснея, спросила у явно раздраженной женщины.

— Далеа, — резко произнесла маноре Шао, и служанка вышла, а мать Киена нет. — Эля, — Бросила взгляд на меня и применила технику подавления сопротивления: — Ты… сейчас… будешь…

С тяжелым вздохом прервала ее:

— Маноре Шао, на меня не действуют прямонаправленные приказы, я знающая!

— Прости, — мгновенно поменяла линию поведения… странная женщина… — я забыла… Ты на мгновение такая растерянная стала.

Мое вполне оправданное негодование нашло выход в словах:

— И должна заметить, что подобные техники манипулирования запрещены к использованию вне стен специализированных лечебниц!

А хотелось сказать больше… намного. Попыталась успокоиться и вместе с тем избежать конфликта:

— Маноре Шао, вы должны понять мое нежелание раздеваться при вас или странных людях, играющих роль слуг в вашем доме, хотя… я не могу понять смысла их нахождения здесь. Но есть определенные принципы, в соответствии с которыми…

Перевела дыхание, пытаясь подобрать слова, максимально точно выражающие мою позицию и вместе с тем не оскорбляющие достоинства этой женщины, которой… я уже просто опасалась!

Взирая на меня с каким-то снисходительно-благожелательным видом, мать Киена молча развернулась и вышла. Едва за ее спиной захлопнулась дверь… деревянная, к наличию дерева привыкнуть не могла никак, я торопливо сняла традиционную айке, стянула штанишки и все же в нижнем белье подошла к бассейну.

Наклонившись, прикоснулась к воде. Она теплая, но бурлит. С другой стороны этого водоема оказалась лесенка, и по каменным ступенькам я вошла в воду. Невероятное ощущение, словно тело подхватили тысячи пузырьков, и все существо наполнилось легкостью.

Оглядев бассейн, увидела скамью, тоже каменную, и, пройдя к возвышению, устроилась на этом странном месте, явно рассчитанном на двоих.

Хорошо здесь, спокойно, хочется снять те клочки ткани, которые сейчас наполнились пузырьками и тянулись на поверхность воды. И запах роз, настоящих, не имитации, добавлял какой-то нереальности происходящему, словно я попала в древние времена, примерно десять тысяч лет назад.

Как открылась дверь, я не услышала, и только быстрые шаги показали, что я не одна. Открыв глаза, увидела двух женщин в одежде древних служанок, недовольную маноре Шао и еще одну женщину в традиционной одежде восточного направления.

— Эля очень смущается, — на ходу говорила второй женщине мать Киена, — истинный продукт, воспитанный пропагандой, никакой женственности, никакой чувственности, только вера в идеалы Талары.

— Это был выбор вашего сына, маноре Шао, — в упор разглядывая меня, произнесла незнакомка в длинном белом платье с ярко-малиновым сате на плечах, — а Киен всегда добивается желаемого.

— Да, маноре Райхо, в этом я с вами согласна.

Райхо! Мать того самого ведущего, который доставил так много неприятных минут сегодня.

— Ну, — продолжая разглядывать съежившуюся меня, произнесла маноре Райхо, — она красивая… даже очень, совершенно неподходящая внешность для знающей, как подобное допустили? — И с презрением добавила: — Ее место среди познающих искусство!

И я не сдержалась. Сколько можно? Я живая! Живая! Неужели так сложно это понять?!

— Маноре Шао, маноре Райхо, — мой голос едва не дрожал от гнева, — я понимаю, что обязана вести себя в соответствии с правилами нахождения на территории вашего кимарти, но… не могли бы вы вспомнить о правилах приличия и оставить меня одну в момент гигиенических процедур!

Произнесла и тут же пожалела — не стоило допускать проявления эмоций! Не стоило…

Дверь распахнулась, вошли трое женщин в одежде слуг, поклонились маноре Шао и маноре Райхо и направились ко мне. Ощущение паники, и спокойный, какой-то безумно злой тон маноре Райхо:

— Девушкам запрещено проявлять эмоции, выказывать неповиновение и говорить, если не спрашивали!

Маноре Райхо я не сумела классифицировать, как ни старалась, и даже после сказанного все еще не могла понять, кто она. Но эти слова… эти слова были смутно знакомы… я их слышала ранее, они были из далекого прошлого Талары…

— Даканэ Лирель, — одна из женщин села у моей головы, — я буду осторожна.

Когда странная женщина начала расплетать мои волосы, я только вздрогнула, говорить что-либо было бессмысленно. Когда вторая потянула застежку моего белья, я не выдержала. Проворно выбравшись из воды, схватила свое платье и стремительно натянула. Я не… не могу так! Это неправильно! Так не должно быть! Они не имеют права смотреть.

— Это твой выбор, Лирель, — произнесла маноре Шао и вышла из ванной комнаты.

Маноре Райхо рассматривала меня с нескрываемой насмешкой… Платье стремительно намокало, и я ощущала, как по ногам текут струйки воды… Женщины в одежде служанок смотрели с непониманием, удивлением.