Очерки истории Руси до монголов - Михаил Петрович Погодин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Начались переговоры и посольства с обеих сторон; Ольговичи и половцы не давали мириться, скорые на кровопролитие. Юрий удалился за Рут. На рассвете в пятницу Изяслав опять начал напирать, а Юрий отошел, ожидая Владимирка. Вдруг пала такая мгла, что конца копья было не видать, к тому же пролился дождь, и полки отошли к озеру, которое их и развело. К полудню рассеялась мгла, небо прояснилось, и полки увидели себя вокруг озера, так что только крылья могли биться между собою, а средним воинам нельзя было и съехаться. Изяслав, Ростислав и Вячеслав пошли на верх озера, а Юрий отступал дальше и дальше за малый Рутец, через грязи. В пятницу, лишь стала заниматься заря, полки ударили в бубны, затрубили в трубы; но Юрий, избегая битвы, опять уклонился за Рут. Киевляне пустились в погоню и начали отнимать возы. Тогда Юрий с сыновьями увидели, что нельзя им уйти за Рут, решили биться, развернули полки и стали против. Андрей, старший из сыновей Юрьевых, выстроил полки отца своего, потом отъехал к половцам и укрепил их на сечу, потом вернулся к своей дружине и ободрил ее.
Перед началом битвы Изяслав и Ростислав поскакали к Вячеславу и сказали: «Ты хотел всем нам добра, отче, но брат твой не согласился; приходится нам теперь либо голову свою положить, либо честь твою обрести».
Вячеслав отвечал: «Брат и сын, от рождения своего не охоч был я до кровопролития, но брат мой довел меня до того, что мы стоим на этом месте. Пусть рассудит нас Бог».
Изяслав, подъехав к своему полку, послал приказ прочим: «Смотрите на мой полк, и, как двинется он, так идите и вы».
Полки сошлись, и была сеча крепка. Изяслав на одной стороне, а Андрей на другой, творили чудеса храбрости.
Полки еще только сближались друг против друга, когда Андрей, выехав впереди всех, начал биться; копье у него сломалось, шлем упал с головы, щит вырван из рук, конь, раненный в ноздри, начал метаться. Андрей ничего не замечал и продолжал действовать. А Изяслав бился перед своим полком: его ранили в руку, в бедро; копье у него сломалось, он упал с раненого коня.
Долго длилась сеча, сеча злая, но, наконец, помог Бог Вячеславу и Ростиславу. Половцы пустили по стреле и побежали, потом Ольговичи, наконец, и сам Юрий с детьми.
Много перетонуло их дружины в Руте, много взято в плен, много осталось на месте сражения. Тут погибли и черниговский князь Владимир Давыдович, и много половецких князей.
Когда полки сошлись, конные и пешие, Изяслав лежал раненый. Он поднялся; пеший воин хотел было ударить его, сочтя врагом. Изяслав вымолвил: «Я князь». «Тебя-то нам и надо», – воскликнул воин и начал сечь его мечом по шлему, на котором сияло изображение св. мученика Пантелеимона. Он пробил шлем до лба. «Я Изяслав, князь ваш», – сказал раненый и снял с себя шлем: тогда его узнали, разнеслась тотчас молва, все воины начали сбегаться, подняли его на руки с великой радостью, как царя и князя своего. Но Изяслав сильно ослабел от ран, весь истекая кровью.
Противостояние войск Юрия Долгорукого и Изяслава Мстиславича перед битвой при Руте. Радзивилловская летопись. XV в.
Его известили, что убит Владимир Давыдович Черниговский, и что брат его Изяслав горько плачет по нем. Изяслав, превозмогая боль, велел посадить себя на коня и вести туда. Долго они плакали вместе. Изяслав жалел о нем, как бы о своем родном брате и наконец сказал Изяславу Давыдовичу: «Ну, нам его уже не воскресить, врагов своих мы победили, Чернигов – твой. Ступай туда, взяв тело брата своего, а я дам тебе помощь. Ныне вечером же быть всем в Вышгороде».
Так и было исполнено. Изяслав сел на столе брата своего Владимира в Чернигове, Юрий перешел через Днепр у Триполя и удалился в Переяславль. А Ольгович и Всеволодович перебежали у Заруба и укрылись в Городце. Из Городца Святослав не мог ехать в Чернигов, – он был тяжко болен, – и послал сыновца Святослава Всеволодовича; но тот скоро вернулся назад сказать, что Чернигов уже занят Изяславом Давыдовичем, и советовал ему ехать лучше в Новгород Северский.
Владимир Галицкий не успел привести помощь Юрию; в Бужске узнал он, что дело уже кончено, и, повернув, поспешил в Галич.
Вячеслав, Изяслав и Ростислав, возблагодарив Бога и Его Пречистую Матерь, с честью и похвалой великой пошли к Киеву. Их встретили все святители с крестами, митрополит Клим, игумены и попы. Они поклонились Святой Софии и повеселились, но недолго. Ростислав должен был спешить в свой Смоленск, а Изяслав решил добить Юрия и избавиться навсегда от своего неугомонного противника, с помощью угорской.
Мстислав, точно, уже шел с нею. В Сапогыне веселился он с уграми: Владимир Андреевич прислал ему много вина из Дорогобужа, как вдруг этот князь извещает, что Владимир галицкий идет на него. Мстислав передает весть уграм. Угры, пьяные, хвалились: «Пусть идет на нас; мы будем с ним биться». Мстислав расставил в ту ночь дозоры, а сам лег спать с уграми. Сторожа прибежали к нему в полночь, извещая: идет Владимир. Мстислав с дружиной вскочили на коней, а угры, пьяные, лежали, как мертвые. Против света Владимир напал на них и всех перебил, только немногие попали в плен. Мстислав бежал в Луцк со своей дружиной.
Неприятная весть пришла в Киев к Изяславу, что сын его побежден, а угры избиты. Но он не уныл: «Не идет место к голове, а голова к месту, – сказал он свою поговорку. – Дай Бог здоровья королю и мне, а отмстить мы сможем».
И решился он один идти на Юрия к Переяславлю, с Вячеславом и берендеями. Два дня бились они под городом и сожгли посад, стеснили Юрия и послали сказать ему: «Кланяемся тебе; иди в Суздаль, а в Переяславле оставь сына; мы не можем допустить, чтобы ты оставался здесь с нами; ибо боимся, что ты приведешь половцев» (1151).
Не было Юрию ниоткуда помощи: дружина его была разбита или взята в полон; он был вынужден, скрепя сердце, согласиться, и поцеловал крест с детьми своими.
Настал праздник Св. Бориса и Глеба. Вячеслав и Изяслав прислали послов напомнить ему: «Иди в Суздаль». Юрий хотел побывать в Городце и оттуда обещал идти в Суздаль. Вячеслав и Изяслав настаивали на одном: «Иди в Суздаль; если же ты хочешь побывать в Городце,
