Охота на Уршада - Виталий Сертаков

— Там пятеро с волками внутри, — предупредила Кеа. Но Толик ее не понял.

— Препятствие не во мне, — бодро откликнулся Асикага. — Если вы ловите преступника, рожденного на другой тверди, с вами должен быть государственный чиновник…

— Мы сами поищем. Что у тебя там в сундуках? Отойди, косоглазый, не мешай.

Все стало на свои места. Я узнала этот вечный нагловатый тон, смесь спесивости, подозрительности и лжи. Никогда не понимала, как Рахмани не брезговал нанимать этих ублюдков для своих дел! Я бы скорее наняла кладбищенских веталов или людоедов!

Ромашка без напряжения преодолел магическую линию. Оркнейцы подпрыгнули и уставились на него, как на чудо.

— Их нюхач передал мне, что Волчий Хвост — дурной человек, — беззвучно прошептала Кеа из корзины. Однако у оркнейца с романтическим звериным именем оказался изумительно тонкий слух.

— Кто у тебя там шепчется, тюлень? Или, может, я ошибся, и ты не глупый мешок с дерьмом, а прекрасная богиня, пифия-чревовещательница из опийного подвала?

Свора захохотала. Меня они все еще игнорировали. Теперь их внимание переключилось на того, кого они посчитали колдуном. Я беззвучно переместила вес тела таким образом, чтобы вовремя взлететь. Сегун выглядел как даос, медитирующий среди камней.

— Домина, ты в порядке? — спросил Ромашка, подозрительно оглядывая викингов.

— Сдается мне, это свора ярла из Хедебю. — Я лихорадочно размышляла, как же избежать драки. — Рахмани когда-то вел с ними дела… умертвил для них парочку ведьм. Тебе еще предстоит познакомиться с этим народом… позже.

— Ого! Неужели скандинавы? Что они тут делают? И зачем мне с ними знакомиться?

В следующую меру песка в шатре Асикаги разыгралось удивительное представление. Берсерк с окровавленным ртом решительно потянулся к заплечной корзине лекаря.

— Вы все, уходите немедленно, — сегун все еще сдерживался.

— Не знаю, что такое «скандинавы», — ответила я Толику. — Рахмани расскажет тебе позже. Мне они не нравятся. Слушай, когда я встану, сразу ложись. Не хватайся за спату, против них это бесполезно.

Мое предчувствие, как всегда, оказалось верным.

— Они ведут себя так, словно хотят затеять драку? — Толик изо всех сил старался не стучать зубами.

— Эти люди не дерутся просто так. Уже в колыбелях они спят в обнимку с мечами. Это убийцы…

Асикага едва заметно шевельнул бровью. Молодой буси положил ладони на рукояти мечей.

Берсерк рывком откинул крышку корзины. Кеа ухмыльнулась и щедро отрыгнула ему на грудь завтрак.

Ромашка дернулся, но что мог поделать хилый лекарь с четвертой тверди против откормленной горы мяса?

— Это не наш нюхач! — заорал викинг, оборачиваясь к главарю. Лекаря он держал за шиворот.

— На первый взгляд, выглядят не слишком ловкими, — пробурчал Толик. — Грузные они какие-то, и рожи испитые…

Я не стала возражать. Вместо возражений я прошептала формулу и щелчком ногтя смяла их магическое кольцо. На Великой степи хирург с четвертой тверди вел себя как дитя. Я не стала ему рассказывать, как держатся эти парни в бою. Одна дюжина берсерков способна разогнать фалангу пелтастов. В обычной рукопашной, из ложной гордости, они разбегаются в стороны, и совместный бой превращается в несколько отдельных поединков. Предводителям хирдов понадобилось несколько сотен лет, чтобы их дружинники привыкли к дисциплине. Их военные изобретения были просты и эффективны, как удар дубиной по темечку. Самые крепкие бойцы собирали «стену щитов», за которой могли держать осаду часами. В наступлении это же построение называлось «рылом свиньи»; общая мощь «рыла» позволяет вспарывать построения броненосной конницы. Что же касается мужчин со спящими волками в животах, как их окрестил нюхач, то им дисциплина только мешала. Рахмани когда-то давал мне попробовать пятнистый гриб, который они толкут и жрут перед боем. Мое сердце вначале замерло, затем едва не выпрыгнуло через рот, а руки стали хватать и рвать все, что попадалось…

Мне некогда было рассказывать Толику, как лет пять назад, по исчислению Великой степи, мне довелось побывать на турнире в германском Карлсбаде. Эта забава привлекает множество бойцов, охотников за призом местного курфюрста. Там пенятся в турьих рогах эль и черное пиво, там курфюрст заливает глотки желающим, многие шатаются и храпят на земле. А лед в пруду перед замком шлифуют до такой степени, чтобы он походил на зеркало. Затем участникам выдают сапоги с плоскими подошвами и крепкие защитные шлемы. Выбор оружия, по правилам поединков, происходит так. В первый день — только на деревянных тупых пиках. Можно двое на двое, а можно четверка на четверку. Важно, чтобы до шеста, обмазанного салом, добрался хотя бы один и захватил укрепленный на вершине серебряный рог. Рог доверху заполнен янтарем и жемчугом…

Солидный куш для любителей подраться.

Зрители орут и делают ставки, королевский кравчий объезжает всех по кругу, принимая серебро. В первый день дерутся весело, пьянящие напитки никому не помеха. На второй день ставки удваиваются, поскольку приезжают благородные персоны, а многие выходят на лед в масках. Там можно встретить и рыцарей Плаща, и асассинов из Дамасских крепостей, и кулачных бойцов русского князя, и усатых коптов с берегов Нила, и даже сыновей изнеженных венецианских дожей. Словом, кого угодно. Разрешены доспехи и легкое оружие. Драка на льду до первой крови.

Самое интересное начинается на третий день. Случаются такие морозы, что к горячительному зелью прикладываются даже те, кому не дозволено верой. Стольник разливает эль в рога такой вместимости, что одного хватает на двоих взрослых мужчин. Дальше начинаются кровавые танцы на льду. И как бы ни старались заезжие претенденты, потомственные викинги одерживают верх. С рычанием они вскакивают на щиты, птицами проносятся по глади льда, бесшабашно кидаются под ноги врагу. У прочих разъезжаются ноги. Почти невозможно нанести точный удар, когда противник скользит перед тобой, словно челнок на ткацком станке. И уж тем более непонятно, как драться со звероподобным мохнатым существом, которое повисло на намазанном салом столбе вверх ногами, да еще и отмахивается секирой.

Они только выглядят не слишком ловкими. Но груда янтаря и золота чаще всего достается уроженцам Хедебю…

— Странное дело, домина… — Кеа не договорила. Оркнеец схватил ее грязной пятерней и вытащил из корзины.

Молодой офицер сегуна сделал молниеносный выпад. Удар достиг цели, меч проткнул ближайшего к нему оркнейца насквозь, но тот только загоготал. Он схватился за лезвие рукой и попытался сломать. В результате ему отрезало три пальца, хлынула кровь, но тут же утихла.