Дьявольский интерфейс - Альфред Бестер

— Ну и ну! Вы будете прямо как Господь Бог собственной персоной.

— Нет. Господь — не мужчина, и не женщина.

— А кто же такой Господь?

— Господь — это Друг.

Было непросто усадить нашего взрослого ребенка в прыголет, а потом в челнок до Эри. Но мы с Натомой в итоге справились. Стражники у ворот резервации встретили нас радостно, довезли до викиапа, помогли внести Секвойю в дом и уложить на постель. Он немедленно обмочился. Мамочка засуетилась вокруг него — меняла белье и простыни и горестно причитала на черокском языке. Прибежали братишки и обалдело глазели на Секвойю. Мамочка им что-то приказала резким голосом, они пулей вылетели из викиапа и через десять минут вернулись с папочкой. Он вопросительно уставился на нас.

— Тебе объяснять, — сказал я Натоме. — Сообщи им только то, что им будет по силам понять. Не надо рассказывать о Молекулярных людях. У родителей и так ум за разум зайдет от твоих объяснений.

Я вышел из викиапа и сел у стены, где мы с Секвойей когда-то провели не один час. Я привалился спиной к мрамору и грелся на солнышке. Часа через два из дома вышла Натома, поискала меня глазами, потом подошла и села рядом. Она выглядела очень расстроенной. Я помалкивал.

Наконец, после долгого молчания, она сказала:

— Я все объяснила.

— Я знал, что ты справишься. Что именно ты им рассказала?

— Что мой брат и ты — вы занимались научным исследованием, работали с компьютером, и произошел несчастный случай.

— Правильно. А как они это восприняли?

— Плохо.

— Их не следует винить. Прекрасный талантливый сын — и вдруг такое! Надеюсь, они проживут достаточное количество лет и увидят, как Секвойя опять станет взрослым и нормальным.

— Отец говорит — ничего бы не случилось, не встреть Секвойя тебя.

— Откуда я мог знать, что все так повернется? Поверь мне, я и помыслить не мог, что все так повернется!

— Отец говорит, что ты отобрал у него сына.

Я горестно вздохнул.

— Отец говорит, что теперь ты должен заместить его сына.

— Что?!

— Ты должен стать его сыном.

— Каким образом?

— Остаться здесь.

— В резервации?

— Ну да. Здесь. В Эри. И не покидать ее.

— Боже мой!

— А Секвойя будет твоим сыном. Ты должен воспитать его и сделать таким, каким он был прежде.

— Но это же отнимет у меня годы жизни!

— Да.

— Это огромнейшая жертва!

— Верно. А разве я не жертвую?

— Ты-то чем жертвуешь?

— Мне опять придется стать покорной скво.

— Я никогда не стану твоим диктатором. Никогда.

— Но для людей в резервации мы обязаны играть эту комедию.

— Любимая, Секвойя в надежнейших руках. А мы с тобой теперь вольны ехать, куда нам вздумается, — хоть в Бразилию, хоть на Цереру, хоть в Мексику или в Африку. Вся Солнечная система открыта нам — и мы с тобой еще мало что видели. Согласна?

— Нет, Эдуард. Я останусь и буду помогать воспитывать Секвойю. А ты можешь уезжать.

— Куда же я от тебя? Я тебя не брошу.

— Значит, ты останешься и сделаешь то, что предлагает отец?

— Да, черт возьми. Провались оно все, я остаюсь. И ты знала, что я останусь, — куда мне деваться! Так что твои кошачьи вокруг да около были не нужны…

Натома потупилась, потом ласково сказала:

— Есть сотня причин любить тебя. Но главнейшая — потому, что ты меня никогда не разочаровываешь. Никогда.

— Никогда, — эхом отозвался я.

— А теперь я признаюсь тебе в том, что я обещала хранить втайне от тебя. Пусть это будет твоей наградой.

— Мне не нужна награда за то, что я поступил так, как велит мне сердце.

— Я знала, что ты не найдешь тела Фе на кладбище.

— И ты оказалась права.

— Я знала, что его унесли оттуда.

Смысл ее слов дошел до меня не сразу. Потом я ошарашенно произнес:

— Не понимаю, что ты хочешь сказать.

— После того, как она погибла и ты обезумел от горя, тобой занялся Хрис — пытался утешить тебя.

— Это я помню.

— А мы с Борджиа пошли на компостное кладбище. Я хотела, чтобы Фе погребли по-человечески — предали ее тело земле. Но Борджиа уперлась и стала говорить о регенерации.

— Что? Клонирование ДНК?

— Ну да. Она сказала, что время еще не потеряно и забрала тело в свою лабораторию. Мы заплатили за это чудовищную взятку.

— Ты никогда ни словом не обмелилась…

— Борджиа сказала, что ей повезло с Борисом. Но она не уверена, что повезет во второй раз. Так что лучше не трепать тебе нервы. Я не совсем понимала, о чем она, — в то время, ведь я тогда еще очень плохо говорила на двадцатке. Я просто доверилась Борджиа.

Мое сердце быстро-быстро заколотилось.

— Ну и что?

— Борджиа сказала, что сообщит, когда дело пойдет на лад и можно будет без опасения ввести тебя в курс дела.

— Ну и?..

— От нее пока нет вестей.

— Что ж, по крайней мере надежда остается! Господи, я не знаю, как тебя благодарить. А я-то делал глупые намеки насчет ревности…

— Прощаю тебя, как ты прощаешь меня.

— Ладно, никаких сделок. Просто мы любим и понимаем друг друга. И пусть так будет всегда. Вечно.

— Вечно это не продлится, — торжественно сказала Натома. — Я, разумеется, постарею и умру. А ты будешь жить. От этого больно… Возможно, и Фе страдала от этого… Но я верю, что ты будешь со мной до моего конца. Да и кто сможет заботиться о тебе лучше меня!

— Не надо много думать об этом.

— А может, ты захочешь сбежать от меня.

— А может, и нет.

— Тогда я стану думать, что я твоя мать.

— Или старуха, на которой я женился ради денег.

Она хихикнула.

— А почему ты не завел роман с одной из бессмертных?

— Наверно, потому, что предпочитаю смертных. Они более человечны. Видишь ли, члены нашей Команды — они ведь не совсем люди.

— Но ты же не утратил человечности!

— У нас впереди долгие годы жизни в Эри. Но иногда, надеюсь, мы сможем уезжать в отпуск — осмотреть Землю и всю Солнечную систему. И, может, тебя потянет прочь из резервации.

Она лукаво улыбнулась.

— Я спрошу отца насчет отпуска. Встретимся через сорок пять минут.

— Почему не сразу?

— Мне надо помочь матери выкупать и перепеленать твоего сына.

И вот я здесь, живу в резервации Эри, я — сын великого Вождя, принц маковых плантаций и владелец заводов по производству огненной воды. Работы у меня по горло. Я получил имя Белый Орел. Я изучаю черокский язык, учусь в университете, познаю основы производства наркотиков, а также местные обычаи. Подчиняюсь и покоряюсь. Касательно важнейших решений советуюсь с папочкой. Я занимаюсь физическими упражнениями с молодежью, качаю мускулы, тренирую глаз, снисходительно выслушиваю их насмешки и подколки. Моя жена вне дома ходит в трех шагах за мной — опустив глаза долу. Какая она в четырех стенах, наедине со мной — о том умалчиваю, это наше частное дело.