Орки (СИ) - "Урук Хромой"

Орки дружно, негромко фыркнули, оживленно переговариваясь знаками. После чего второй орк, что уже казалось сто лет назад подаривший ей бусы, похлопал себя по груди, глухо брякнув костяными бусами, негромко произнес.

- Чага.

Ирука протянув руку, дотянулась до него и, постучав по руке, перевела.

- Орк.

Покивав ей в ответ, старик-орк повторил несколько раз это слово и, приняв из рук самки принесенный им хлеб и отломив кусок, в полной тишине протянул его Ируке.

Отправленные на поиск младшей сестры старшие сестры-двойняшки, заглянув под навес, застыли с открытыми ртами от увиденного. Ирука сидела в компании жующих орков и что-то им рассказывала, помогая себе руками. Серьезно слушающие ее орки, не переставая жевать, кивали, что-то уточняя знакам и редкими словами, иногда по нескольку раз повторяя за нею слова незнакомого им языка. Наконец сообразив, что они увидели, обе сестры в основном занятые мечтами о женихах из Большого и обычно не очень интересовавшиеся окружающим, обе синхронно пискнули и бросились бежать в дом. Вечером Староста, уведя Ируку в сторону от горящим от любопытства домашних, расспросил ее о произошедшем. Услышав, что она учит их говорить, покивал головой и погладил ее по волосам. После чего все домочадцы получили необычно строгое от обычно мягкого отца и мужа указание не мешать Ируке в ее общении с гостями. Через пару дней любопытство угасло, и все с радостью передали все контакты с орками младшей сестре.

Пользу от этого Староста почувствовал очень быстро, когда его постоялец, достаточно внятно смог объяснить, что Вождь распорядился помогать им в работах, и также быстро довел до Старшего заставы, что и как будет делать поселок. Поселок получил от заставы ежедневных помощников, молчаливых и старательных. Орки, почти не останавливаясь на отдых, трудились на полях и вырубках, с благодарностью получали оговоренную плату продуктами и исчезали в своем сарае.

Жившие у него на дворе орки работали на его поле и у его дома.

Зайдя в очередной раз под навес, Ирука застала там самку орков, посмотрев на нее, она встряхнула плечами и ее горб, разделившись под плащом на две части, упал на пол и, сверкнув на нее глазами, превратился в две мохнатые зверушки, что, присев на задние лапки, уставились на нее. Немного выше колена стоящей рядом самки, они, плавно и тихо двинувшись, прижались к ее ногам, охватив их тонкими и гибкими лапками с крохотными коготками. В ее сторону по обе стороны голов поднялись и развернулись мохнатые и заостренные уши. Огромные глаза темно-карего цвета в обрамлении длинных ресниц с интересом и опаской ее разглядывали. На мохнатых и подвижных мордочках быстро сменялись очень понятные гримасы сначала страха, потом удивления и острого интереса. Один из зверьков, вытянув черные губы трубочкой что-то прочирикал и, испугавшись своей храбрости, еще плотнее прижался к своей защитнице.

Присев к ним ниже, она что-то тихо произнесла и, показав на Ируку пальцем, ободряюще оскалилась. Повернув к ней лицо, проскрипела.

- Не боятся, они интересно. Тии интересно.

И поманила ее рукой.

Каждодневная беготня из лагеря в лагерь. Море проблем и вопросов просто топили меня в своем многообразии, и я почти перестал замечать, что происходит вокруг. И буквально на третий день после операции Углука меня на бегу позвали. Молча. Встав на месте, я повернул голову и посмотрел на навес, под которым положили Углука. Фыркнув, зашел за плетенную стену и наткнулся на взгляд Углука. Он полусидел, опираясь на стену, и устало смотрел на меня. Подойдя к нему, сел на скамью рядом с его столом.

- Как ты?

- Я стал короче.

Мы посидели молча. Рядом со мной, на той же скамье сидела и шаманка. Она-то меня и позвала.

- Что дальше, Вождь? - Углук провел рукой по лежащему рядом клинку в ножнах.

- У тебя дальше выздоровление и много забот о своем роде, - я остановил его вопрос, подняв руку, - ногу я тебе сделаю, заживет то, что осталось и по мерке сделаю. Бегать ты не сможешь, но ходить обязательно. Ешь, спи, выздоравливай, буду заходить.

Я протянул ему руку, и мы, пожав их, кивнули друг другу.

- Мне пора.

За мной вышла и шаманка. Мы молча отошли подальше, и как-то само получилось, что оказались возле столов кухни, мгновенно опустевших. Так же молча сели и еще немного помолчали.

- Зачем я тебе?

- Зачем... - я потянулся и, откинувшись на стол, посмотрел в небо, - хочу поручить тебе вызов Темного.

Шаманка подпрыгнула и, вскочив, стала передо мной.

- Ты сам себя хоть слышишь? Позвать Темного из небытия. Чем, зачем, для чего?

- Зачем? Попросим его нам помочь, - я теперь старательно разглядывал свои когти.

- Ты хоть понимаешь, что ты просишь?

- А ты? - я перевел глаза на нее и помолчал, - ты хоть знаешь, как это делать? Или ты только зубы лечить можешь?

Зашипев, шаманка приблизилась ко мне и подняла к лицу когтистые лапы, я сверкнул на нее глазами и мерзопакостно оскалился. Она, помедлив, схватила себя за волосы и, что-то бормоча, закружилась на месте. Понаблюдав за ней еще немного, окликнул ее.

- Ты закончила? Если да, то сядь.

Остановившись, она молча села рядом.

- Слушай внимательно и отвечай. Ты знаешь ритуал?

- Да.

- Знаешь, что для него нужно?

- Да, жертву, живую.

- Хорошо. Ты уверена, что сможешь призвать именно его, а не мелкого демона из развоплощенных, как в логове уруков?

- Да, - она поежилась, - даже не могла подумать, что ты меня так остановишь. Должен был бежать и вопить.

- Извини, - я мерзко хмыкнул, - не знал. Значит, сможешь.

- Этого не делали сотни лет. Ты думаешь, что мы позовем, и он придет? А если не придет?

- А ты постарайся. Награда может быть не малой.

- Или такой большой, что от нас ничего не останется.

- Тогда все проблемы и закончатся.

- Я не могу, я просто боюсь.

- Тогда я сам тебя в жертву принесу, - я покосился на замолчавшую шаманку и продолжил, - на твой зов и твою кровь кто-нибудь и придет, такой-то подарок. Жрица Темного. Хватит паниковать, делай свое дело. Получится - хорошо, не получится - призовешь кого-нибудь еще. Они, - я кивнул в сторону держащихся подальше орков, - всему рады будут. Они верить должны. Верить. По-настоящему. Для того с тобою и вожусь.

Она молчала так долго, что я уже стал прикидывать каким образом ее тащить обратно в нору. Потом она заговорила.

- Я сделаю то что ты сказал. И с радостью посмотрю как тебя порвут на части те кто услышит наш зов.

- Угу, оба порадуемся. Позовешь кого надо и все получится. Трех хватит для призыва? - она кивнула, - сейчас пойдешь и скажешь всем, что мы сделаем. И проведи инициацию воинов. Знаешь как?

- Да. Зачем ты меня спрашиваешь, если ты все про меня знаешь? Как подумаю, вспомню, - она передернулась изможденным лицом, - что ты всю мою жизнь видел, жить не хочу. Знай, Ходок, самым радостным днем для меня будет тот, когда ты умрешь.

- Ну, ты у меня в очереди на покойники не первая, радуйся. Но взаимно. Я тебя тоже терпеть не могу. Иди, иди. Amigelle travillu. Tuuna.

Всхлипнув, она с ужасом посмотрела на меня и почти бегом бросилась к колодцу. А я сел поудобнее в ожидании.

С этого дня жизнь Ируки разделилась на две части, приходя домой, она занималась домашними делами, мысленно находясь в сенном навесе.

В тот раз, с трудом преодолев изумление от увиденного, она замерла, боясь спугнуть эти маленькие существа. А они в свою очередь, тоже на спешили к ней, предпочитая разглядывать ее с расстояния. Собравшиеся на вечернюю трапезу орки вели себя как обычно, тихо переговариваясь о произошедшем за день, она так же привычно включилась в ежевечернюю беседу, чувствуя гордость от такого уважительного отношения. Зверьки так и не отошли от самки и, сидя рядом с ней, только шевелили мохнатыми ушками, прислушиваясь к словам.