Улица Ангела - Джон Пристли

Она имела случай лишний раз убедиться в этом, когда добралась наконец до клуба, ибо на площадке перед ее комнатой ей попалась навстречу мисс Кэрси.

— Это вы, Мэтфилд? — простонала Кэрси, как всегда унылая и какая-то отсыревшая. — Ох, не подходите вы сегодня к мисс Тэттерс, Боже вас упаси сунуться к ней! Я зашла к ней поговорить насчет моей комнаты, а она чуть не вцепилась мне в волосы и даже не дала мне сказать, когда и кому я хочу передать комнату. Поверите ли, Мэтфилд, она так на меня накинулась, как будто меня уличили в воровстве или в чем-нибудь еще похуже. Ужасная женщина, правда? А между тем, когда я зашла к ней в прошлый раз, она была со мной мила и любезна и даже расспрашивала о сестре — той, которая уехала в Бирму. Нет, теперь я к ней целый год и близко не подойду! — добавила она, с наслаждением смакуя это событие. — Я ей буду теперь, как другие, писать заявления. Не подходите к ней сегодня!

Мисс Мэтфилд ответила, что у нее и не было такого намерения, и поспешила уйти к себе. Переодеваясь, она думала о том, что, в сущности, именно свирепая Тэттерс делает Бэрпенфилд более или менее сносным для несчастных старух вроде Кэрси, скрашивая их существование тем, что вносит в него элемент опасности и драматизма.

Обедала мисс Мэтфилд за одним столиком с Изабел Кэднем, томной Морисон и новой жилицей, которая поселилась в комнате Эвелины Энсделл и была неприятна мисс Мэтфилд именно оттого, что она — не Эвелина. Впрочем, новенькая и без того была несимпатична. Звали ее Снэйрсбрук. Ее темные волосы были жирны и причесаны неаккуратно, большие неподвижные глаза сильно подведены, белые рыхлые щеки отвисали. Она была чувствительна, склонна к излияниям, истерична. В Бэрпенфилде она пользовалась большим успехом, потому что говорила всем только приятное, предлагала погадать и обожала разговоры «по душам». Но мисс Мэтфилд была не так податлива, как другие, и упорно избегала ее. Когда она пришла в столовую, все три соседки уже сидели за столом и беседовали о службах.

— Уверена, что ты со мной согласишься, Мэтти, — сказала мисс Кэднем.

— В чем? — спросила мисс Мэтфилд.

— Я только что говорила им, что в мире все шиворот-навыворот и оттого так гнусно. Вот, например, почти все девушки нашего клуба служат не там, где бы им хотелось. В девяти случаях из десяти они вынуждены заниматься не тем делом, которое им нравится. Вот я сейчас узнала, что Снэйрсбрук служит в конторе по прокату кинофильмов, а между тем она ненавидит это…

— Это не совсем так, — мягко остановила ее мисс Снэйрсбрук своим слащавым контральто. — Я ни к кому не питаю ненависти. Я считаю, что это дурное чувство…

— А я ненавижу! — вставила мисс Морисон. — Да, ненавижу почти всех. По-моему, мир полон мерзких людей.

— Не могу сказать, чтобы я ненавидела ту публику, с которой мне приходится сталкиваться на работе, но я чувствую, что это люди не моего типа. Они не вызывают во мне настоящей симпатии, и я чувствую, что меня ждет другое, более достойное дело. — Мисс Снэйрсбрук обвела сидевших за столом своими большими выпученными глазами, напоминавшими автомобильные фары.

— Так это же самое и я говорю, — воскликнула неугомонная Кэдди. — Я, например, ужасно хотела бы работать в такой конторе, как ваша, и встречаться с киноартистами, а вместо этого я — секретарь Лиги Божественного Лотоса. Вы бы с радостью ухватились за такое место, не правда ли, Снэйрсбрук? А по-моему, — вы меня извините, — по-моему, все эти поклонники Божественного Лотоса — просто слюнтяи, непригодные для жизни, и стоит им заговорить, как они немедленно действуют мне на нервы. Если я еще долго прослужу у них, я тоже стану такой слабоумной, начну молоть чепуху о мантиях, и мистических звездах, и Мудрости с Востока. Я дошла до того, что готова визжать при одном слове «Восток». Как приятно было бы после этого очутиться в атмосфере кино, в компании толстяков с вечной сигарой в зубах! И ходить на просмотр фильмов, когда только вздумается!

— Вам следовало бы поменяться службами, — заметила мисс Мэтфилд. — И обе вы были бы довольны. Что ты на это скажешь, Кэдди?

— Вот в том-то и вся гнусность! Они ни за что не возьмут тех, кого следует. И такую же историю вы услышите от каждой девушки в Бэрпенфилде. Если вы мечтаете о Вест-Энде, судьба обязательно ткнет вас продавщицей в оптовый магазин дешевых шляп где-нибудь в Сити…

— Ужас! — пробормотала мисс Морисон.

— А если вы убежденная социалистка или что-нибудь в таком роде, как, например, наша Коленберг, то вы попадаете секретарем к леди Томсон-Греггс в Беркли-сквере и, конечно, недовольны, потому что считаете эту должность лакейской. Вчера вечером я говорила об этом с Айвором, и он сказал, что мне следовало бы написать статью в газету.

— А почему бы и нет? — заметила мисс Снэйрсбрук. — Я уверена, что вы сумеете написать хорошо. У вас дар слова. Я, кажется, еще не смотрела вашу ладонь? Наверное, на ней можно прочитать и это тоже.

Мисс Мэтфилд перехватила презрительный взгляд сидевшей против нее мисс Морисон, серые глаза которой также обладали «даром слова» и весьма красноречиво говорили, что эта Снэйрсбрук — удивительно противная особа.

— Ну, а я от своей работы не в восторге, но не могу сказать, чтобы мне так уж сильно хотелось поменяться с кем-нибудь из вас, — сказала мисс Мэтфилд. — Все наши службы — порядочная дрянь, и в этом-то все горе. Никому из нас не дают возможности делать в жизни какое-нибудь настоящее, важное дело. Мы занимаемся дурацкой, мелкой, механической работой. Будь мы мужчины, мы бы делали что-нибудь настоящее. А женщине разве дадут дорогу? Только болтают разную чепуху о женском равноправии. А на самом деле мужчины отлично знают, кому достаются все хорошие места. И мы тоже это знаем.

— Вот это истинная правда, мисс Мэтфилд, — подхватила мисс Снэйрсбрук, открывая разом все шлюзы сочувствия и симпатии. — И я нахожу, что это особенно несправедливо по отношению к вам. Женщина с таким сильным характером, как у вас, имеет право занимать важный и ответственный пост. Да, нам предстоит долгий путь. Мужчины всё еще не дают женщинам дороги, хотят, чтобы мы занимали низшее положение. А как они с нами обращаются! Какие вещи мне приходилось выслушивать от этих киношников! — Она вздохнула и включила свои фары.

— Да, я знаю, что они — народ грубый и непокладистый, — весело заметила Кэдди. — Но это-то и делает их занятными. С мужчинами легче иметь дело, а женщины бывают ужасны! У нас в «Лотосе» есть несколько таких злющих старых кошек. Они вечно лезут ко мне, суют свои длинные носы в мои дела и распространяют самые чудовищные сплетни. Нет, мне подавайте мужчин! Жаль, что их нет в нашем клубе.

— Мисс Кэднем, вы, конечно, шутите, — укоризненно остановила ее мисс Снэйрсбрук.

— Нет, она не шутит, и я с ней согласна, — вмешалась мисс Морисон, сразу выходя из своей презрительной апатии. — И вы тоже будете жалеть о том, что их здесь нет, когда проживете в Бэрпенфилде столько времени, сколько мы. Я лично не такая уж любительница мужчин, большинство из них, насколько я знаю, — порядочная дрянь, но если бы здесь поселить несколько человек, это внесло бы приятное разнообразие. Те, которые приходят сюда в гости, почти все безнадежно скучны. А все-таки я люблю, когда они обедают вместе с нами, делая вид, что им не противна та гадость, которой нас кормят. Здесь слишком много женщин. Слишком много сентиментальной глупости и нытья. Слишком много пудры, губной помады, кольдкрема. Слишком много чулок и шелковых джемперов, термосов и ночных туфель. Слишком много дурацкой суеты, истерического веселья, хныканья и чувствительных излияний. Когда я слышу на лестнице тяжелые шаги мужчины или вижу, что в гостиной усаживается какой-нибудь солидный, толстый дядя, я прихожу в восторг, хотя бы это было форменное пугало, все равно. Слишком много женщин вокруг. Это убийственно!

— Браво! — закричала Кэдди. — Продолжайте, милочка, продолжайте!

— Толкуют о том, что девушки теперь живут своей собственной, самостоятельной жизнью! — продолжала мисс Морисон, вся красная от негодования. — А для меня загадка, как после такого существования год или два, с перспективой жить здесь до седых волос и стать похожей на этих несчастных старух…

— Ох, перестаньте! — простонала мисс Мэтфилд.

— Повторяю: для меня загадка, как мы при таких условиях не выскакиваем замуж за кого попало, за первого встречного мужчину или, если это не удается, не пускаемся во все тяжкие. Такие места, как наш клуб, попросту толкают на безрассудные браки и рискованные приключения. И знаете, почему мы этого все же не делаем? Вовсе не потому, что мы все такие примерные и хорошо воспитанные девицы, а просто потому, что нам не часто представляются случаи уйти отсюда.

— Вы в этом уверены? Говорите только о себе, Морисон, — обиделась Кэдди.