Кровавый рассвет - Казаков Дмитрий Львович

Маг, обнаружившийся-таки в баронском войске, развеял чужое заклинание.

Но еще чем-то помочь своим он не успел. Пехотинцы из войска Господина свершили невозможное. Не дали конным дружинам выстроить ряды для нового удара. Когда норцийцы остановились, чтобы развернуться и приготовиться к новой атаке, то вынуждены были тут же вступить в бой.

Утомленные кони отказывались нести седоков, напуганные упорством противника хирдеры начали пятиться.

– Да свершится Суд! – завопил кто-то, но на этот раз боевой клич вышел слабым и неуверенным.

Фа-Тарин с радостью увидел, как рухнул с седла таристер в алом плаще, как его дружинники бросились врассыпную. А воины из тысячи уроженца Серых гор пошли вперед, сметая сопротивление, втаптывая в землю тех, кто упал. Их натиск поддержали фланги, и армия Норции обратилась в бегство.

– Парни, живо к сотникам, – повернулся фа-Тарин к гонцам. – Напомнить о том, что тех, кто сдастся – щадить!

Таков был приказ Равида из Касти, а значит – и самого Господина.

Пехотинцы опрокинули последний заслон и ворвались в лагерь, где еще чадили костры и стояли на огне котлы. С визгом разбежались какие-то девки, то ли маркитантки, то ли шлюхи, какие всегда волочатся за любым войском, но никто не бросил на них даже взгляда.

Сейчас не до того.

К фа-Тарину начали приводить пленных – оглушенного таристера в помятом шлеме, нескольких хирдеров с белыми рожами, еще одного таристера, с черно-белым гербом на забрызганной кровью тунике. Всех укладывали на землю лицом вниз под присмотром воинов из первой сотни.

Позже, когда станет чуть поспокойнее, их отведут в обоз, к служителям Господина. Те примутся лечить раны, успокаивать напуганных, а заодно учить норцийцев истинной вере.

Тринадцатому не нужна выжженная, залитая кровью земля.

Ему нужны новые верующие, что будут молиться, ходить в храмы и приносить жертвы.

– Вот и все, – сказал фа-Тарин, когда гонец от командира пятой сотни доложил, что они прошли лагерь насквозь. – Слава Господину, мы победили. Пусть возвращаются обратно. Гнаться за всадниками мы все равно не можем.

Да и нет смысла в том, чтобы бегать по лесам за разбежавшимися в разные стороны баронами. Нужно дать себе передышку, а норцийцам – возможность слегка задуматься. Кому-нибудь в голову обязательно придет мысль, что лучше присоединиться к победителям.

– Шустрее! Не спать! – покрикивал фа-Тарин на воинов строившейся около него тысячи.

Он знал, что предстоит еще разбираться с трофеями и пленными, считать и хоронить погибших, а затем молить Господина о спасении их душ. Но все это были мелкие, привычные дела, которые заслуживают того, чтобы выполнить их со всем тщанием, но не более того.

Главное – они сегодня одержали победу.

Глава 16

Убежище во мраке

Лошадей они просто оставили.

Слишком заметны подаренные орками скакуны, слишком выделяются на фоне обычных коней, чтобы попытаться продать их или спрятаться вместе с ними. По коням нарушителей порядка в Терсалиме мгновенно найдут, и тогда им придется убивать по-настоящему.

А этого Олен хотел избежать всеми силами.

Поэтому они сняли мешки, повесили на спины, после чего каждый из буланых жеребцов получил звонкий шлепок по крупу и потрусил прочь. Тот, что принадлежал Харальду, на мгновение обернулся, в темных конских глазах отразились недоумение и растерянность.

Но Рендалл и Харальд уже шагали в другую сторону, превратившись из всадников в пешеходов. Да, так они станут двигаться куда медленнее, но зато не будут очень уж бросаться в глаза.

То место, где произошла схватка, они обошли через порт. Немножко поплутали, затем выбрались к рынку – огромной площади, целиком занятой лабиринтом торговых рядов.

– Да, тут можно спрятать отряд пьяных троллей, – одобрительно сказал Харальд.

В небольшой палатке у самого входа они купили по большому пирогу с жареной рыбой и зашагали между прилавками. Сначала окунулись в кислые запахи и жужжание мух в мясном ряду, затем пошли меж цветастых, пахнущих, словно клумбы, палаток, около которых толпились женщины.

Они ругались и пихались, отчаянно спорили с торговцами ради самой мелкой монеты.

– Ой, – невольно сказал Олен, когда кто-то толкнул его в ногу.

Опустив глаза, обнаружил рядом Рыжего. Оцилан выглядел спокойным, шерсть его лоснилась, а в глазах светился интерес, хорошо понятный любому, кто хоть немного имел дело с котами.

– Клянусь Селитой, вот и наш мохнатый друг, – сказал Рендалл. – Что, неужели есть хочешь?

– Мурр… – В этот короткий ответ Рыжий ухитрился вложить целую фразу: так хочу, что сейчас упаду и умру.

Получив кусок пирога, он проглотил его в один момент, а затем устремился в погоню за мелькнувшей меж палаток крысой. С той стороны донесся истошный визг, раздраженные мужские голоса. Прозвучал деревянный грохот, словно раскатилась большая поленница.

Харальд покачал головой и с улыбкой проговорил:

– Да, этот кот действительно не потеряется.

– Вот уж верно, – проворчал в ответ Олен.

Без остановки прошли ряд, где торговали тканями из всех земель Алиона. Задержались около сидевшего на коврике тощего предсказателя, что заглядывал в будущее с помощью громадного кристалла горного хрусталя.

– Вижу, что вернется твой муж… – заунывно изрекал он, одним глазом косясь в кристалл, а другим на клиентку, полную женщину средних лет в цветастом платке и халате цвета грозового неба. – Вижу, что ранен он… но только Азевр сжалился над ним, и Адерг не стал забирать его душу…

Тетка ахала и хваталась за сердце, а предсказатель облизывался в предвкушении денег.

– Красиво врет, – заметил Рендалл негромко. – Или и вправду что-то видит? Не хочешь к нему подойти?

– Если он заглянет в мое будущее, – отозвался странник по мирам, – то сойдет с ума от этой бесконечности.

Олену послышалась в голосе спутника затаенная тоска.

Они оставили предсказателя позади и через ряд, где продавали сушеные травы и всякие снадобья, вышли к оружейным лоткам. Вновь появился Рыжий, махнул хвостом и пошел рядом.

– Отличная ковка, но рукояти никуда не годятся… – сказал Харальд, разглядывая набор метательных ножей.

Продавец, среднего возраста, с негустой рыжей бородой, вскинулся было, чтобы начать спор. Но взглянул на двоих молодых людей внимательнее, на мечи у их поясов и решил промолчать.

Здесь имелось все – боевые секиры, рассчитанные на настоящих силачей, мечи и кинжалы. Наконечники копий лежали рядами, отбрасывая серебристые блики, шлемы стояли, подобно отрубленным головам. Щиты поражали разнообразием – овальные и круглые, квадратные и треугольные.

Тут же можно было заказать любой рисунок на щит.

– Интересно, почему регент и его наместник не прикрыли эту торговлю? – спросил Олен. – Ведь оружие может купить кто угодно.

– Кто угодно из тех, у кого есть деньги, – покачал головой Харальд. – А те, у кого они есть, вряд ли отважатся на восстание. Кроме того, любые запреты порождают недовольство. И кому оно нужно?

Осмотрели несколько миниатюрных арбалетов, изготовленных с необычайным искусством.

– Гномы делали, – с важным видом сообщил продавец. – С Огненных гор. Стоит дорого, но бьет верно… Не хотите опробовать?

У него в палатке имелся тяжелый и толстый, весь потрескавшийся и покрытый дырами щит.

– Пожалуй, нет, – сказал Олен.

– Ну, как хотите. – Продавец потерял к ним интерес, принялся со скучающим видом изучать собственную ладонь.

Солнце катилось по небосклону, клубилась пыль, а они все бродили по рядам. Разглядывали украшения в ювелирном ряду, приценивались к шафрану и кардамону, пробовали изюм и острый овечий сыр. Но не забывали смотреть по сторонам, а руки держали рядом с оружием.

Перекусили еще раз в маленькой и грязной харчевне, где подавали горячий и жирный, зверски перченный иналдо. После него Олену захотелось пить, а на Харальда напала икота.