Камбер Кулдский - Кэтрин Куртц

Имре, которого крепко держали два рыцаря, беспокойно оглядывался вокруг, тяжело дыша.

Бегство было невозможным. Даже если бы его не держали, все равно от четырех человек ему было не уйти.

Райс и Ивейн блокировали дверь во внутренние покои, а сам Камбер защищал тайный ход, через который удалось улизнуть Эриелле.

Синхил стоял рядом с Камбером, не отрывая взгляда от лица Имре.

Вряд ли этот так называемый Халдейн представляет серьезную угрозу, размышлял Имре. Сейчас, когда прошел первый шок, он начал мыслить более ясно. Есть средство освободиться от рук этих рыцарей. Движение мысли, и его защиты, вспыхнув серебряным пламенем, оторвут их руки от него, Конечно, рыцари — Дерини, и они немедленно окружат его невидимой, но прочной сетью, но по крайней мере он сможет еще побороться.

Имре медленно выпрямился во весь рост, хотя оказался при этом на голову ниже обоих рыцарей, и постарался собрать обломки королевского величия.

— Ты осмелился напасть на законного короля! — сказал он, обращаясь к Синхилу. — И предатель граф Кулдский нарушил свою клятву верности ради сомнительной чести помогать тебе!

Он высокомерно взглянул на Камбера, затем снова перевел взгляд на Синхила, очень обеспокоенный тем, что взгляд графа Дерини был тверд и спокоен.

— Настоящий мужчина не побоялся бы встретиться со мной лицом к лицу, Халдейн. Но я слышал, что ты всего-навсего священник, Никлас Тряпичник, так что от тебя нельзя ждать честного мужского поведения.

— Я не боюсь встретиться с тобой, тиран, — сказал Синхил. Он дал знак михайлинцам отпустить Имре и встать на охрану балконной двери. — Я готов принять от тебя любой вызов, даже магическую дуэль!

— О! — воскликнул Имре. — Ты блефуешь! Ты же человек, если ты утверждаешь, что ты — Халдейн, и без твоих помощников Дерини, без их сил, ты передо мной и со сталью был бы ничто.

— Я уничтожу тебя, не обнажая стали, — ответил Синхил. Он отстегнул пояс и позволил мечу упасть на пол.

— Вообще-то я бы с большим удовольствием отравил тебя солью, если бы это было возможно. Это был бы самый подходящий конец для убийцы невинного ребенка, моего сына.

— Твоего сына? Я?! Да ты что, Халдейн? Даже если бы это было и так, то какой суд обвинит меня в том, что совершил какой-то священник?

— Я освобожден от монашеских обетов, — сказал спокойно Синхил, но Камбер чувствовал, что Синхил едва сдерживается. — А моя жена благородного происхождения. Я утверждаю, что ты был причиной смерти моего сына, независимо от того, чья рука свершила это зло.

— Ну, так что же?

— Ты признаешь, что захватил священника Хамфри Галларо и мучил его до тех пор, пока не добился своего? Он хорошо выполнил твое задание, тиран. Мой сын был отравлен солью во время крещения. Это твой медальон совершил кровавое деяние?

Имре, удивленный рассказом Синхила, всплеснул руками.

— Так это Хамфри? Прелестно! Какая изощренная насмешка судьбы! Я послал его убить последнего наследника Халдейнов, а им оказался твой сын, а не ты. Так что все оказалось бесполезно. И теперь ты хочешь убить меня в наказание?

— Да.

— Ясно.

Лицо Имре стало холодно серьезным.

— Скажи мне, ты прикажешь, чтобы твои изменники разрезали меня на куски, или же мне будет позволено сразиться в честной битве?

— Честной? — Синхил усмехнулся. — Какая же честность в отравлении невинного младенца? Какая честность в хладнокровном убийстве друга только по одному подозрению, безо всяких фактов и доказательств? Не говори мне о честности, тиран!

Он стоял, глядя на Имре с расстояния.

— Ты вернешь графу Кулдскому его сына? Ты оживишь несчастных виллимитов, которые восстали против тебя только потому, что ты творил беззаконие? Ты оживишь крестьян графа Кулдского, которых ты убил, этих жертв огромной несправедливости? Чем ты можешь оправдаться перед народом Гвиннеда, вся судьба которого была в твоих руках, и который ты угнетал и притеснял? Мне не нужна твоя корона, Имре Фестил. Но мне приходится взять ее у тебя. У меня нет выбора!

— Этот человек предал меня! — закричал Имре, показав на Камбера. — Поэтому я убил его сына. Ты не знаешь, чего мне стоила смерть Катана. Я любил его!

Камбер опустил голову. Ему стало жалко этого глупого юного короля, рядом с ним не было человека, который мог бы помочь ему.

— Но раз Камбер здесь, значит — я прав, — продолжал Имре. Он был уже на грани истерики, хотя старался держать себя в руках. — Коул знал. Я был дураком, что не послушал его. Мне следовало уничтожить весь род Мак-Рори, пока было время.

С этими словами он взмахнул рукой, и вспышка серебряного пламени ударила в защиты Синхила. Защиты выдержали, и пламя начало извиваться, превращаясь в сияющее кольцо, окружавшее принца. Это кольцо бешено крутилось, стараясь пробиться к Синхилу. Так продолжалось долго, но Синхил остался невредим. Тогда взбешенный Имре изменил тактику.

В тумане начали концентрироваться и материализовываться жуткие существа, живущие в вечной ночи подземных царств и морских пучин. Зияющие пасти, острые клыки, извивающиеся щупальца, изогнутые когти, хлопанье крыльев — все закружилось в бешеном хороводе. Воздух наполнился отвратительным зловонием гниющей плоти, разлагающихся костей; скрежет когтей, зловещее шипение раздавались в комнате.

Здесь собралось все то темное, страшное, что невозможно увидеть даже в самом жутком кошмаре.

Ядовитые клыки были направлены на Синхила, щупальца тянулись к нему, но Синхил спокойно отражал все нападения, направляя этих чудовищ обратно к тому, что их создало.

Ужас охватил Имре, он понял, что возмездие неминуемо. Наконец он встал, обливаясь потом от усталости и тяжело дыша. Он посмотрел на Синхила, отделенного от него двумя защитными полями.

Имре поднял руку, прося передышки, и с благодарностью кивнул, получив согласие Синхила.

— Я не понимаю, — прошептал Имре. — Я уже почти выдохся, а ты стоишь спокойно, как будто тебе ничего не стоит отражать мое нападение. Только Бог знает, почему это так.

Он не мог успокоить дыхание и обнимал себя руками, чтобы сдержать дрожь, бившую его.

Синхил стоял, глядя на него, спокойный, собранный, ни на волосок не сдвинувшись с места, где отражал безумные атаки. Руки его были неподвижны.

— Ты сдаешься? — спросил он тихо.

— Сдаешься?! Ты же знаешь, что я не могу. — Имре покачал головой. — Я не могу потерпеть поражение от тебя. У меня еще есть путь бегства, не такой, какого бы я хотел, но ничего.

Кривая ухмылка исказила его лицо, прерывисто дыша, он уперся руками в стол.