(не) Твоя - Анель Авонадив

разблокировка дверей, на меня не смотрит. Мне наплевать. Меня оскорбляют его слова!

— Я. НЕ. ДЕВОЧКА.НА.ОДНУ.НОЧЬ! — перехожу на крик, выскакиваю из машины и громко хлопаю дверью.

Внедорожник срывается с места с очень характерным свистом. Я показываю ему вслед неприличный жест в виде среднего пальца.

В городе ночь. Холодно.

Я не понимаю где я. Значка метрополитена нигде не вижу. Оборачиваюсь, автобусной остановки в зоне видимости также нет.

Слезы катятся по щекам. Дура! Какая дура! Думала он разубедит меня, скажет что я особенная для него. Разве так сложно это сказать? Наверное сложно. Ведь я не особенная!

Я истеричка.

Истерички никому не нужны.

А мне не нужны самоуверенные мажоры! Иду вдоль дороги, даже не удосуживаюсь перейти в пешеходную зону.

Плевать.

Кутаюсь в шарф, держу руки в кармане куртки.

Я не знаю сколько проходит времени.

Резкий звук тормозов. Останавливаюсь и поднимаю голову. Передо мной в ста метрах машина Алана с габаритными огнями ярко светит в глаза.

Щурюсь.

Включаются аварийные сигналы. Смотрю перед собой, козлина злой как черт уверенным шагом идет в мою сторону.

Вытираю тыльной стороной ладони щеки. Я не покажу ему что расстроена.

— Сядь в машину! — Алан переходит на повышенные тона, его куртка расстегнута. Ворот поднят.

— Я с тобой никуда не поеду! — стою на своем, не собираюсь ему уступать.

— Как же ты меня достала стерва! — в два шага брат Айлин оказывается рядом, сильно дергает за руку и я моментально впечатываюсь в его каменное тело. Ни одного шанса.

Его руки хватают мое лицо обеими руками, он впивается в губы с напором скоростного поезда, у которого сорвало тормоза.

Его поцелуй жесткий и безудержный, будто именно в данный момент его терпение лопнуло и пощады мне ждать не стоит. Как ни странно, но я не хочу чтобы он останавливался, с не меньшим желанием отвечаю на его поцелуй, переплетая наши языки прижимаюсь к горячему телу.

Алан первый отстраняется и толкает мое тело в сторону машины.

Не успеваю ничего проанализировать.

Моя спина прижата к внедорожнику. Его ладонь раздвигает бедра и с легкостью втискивается между, упираясь в меня своим пожарным гидрантом.

Как все знакомо!

И снова эти его ненасытные губы.

Теряя контроль, он сильнее вжимает меня в крышку капота, которая еще не успела остыть я ощущаю горячий металл сквозь одежду.

Плавлюсь в его сильных руках, моя кожа горит, покрываясь мурашками в местах прикосновений.

Я потеряла счет поцелуям, которые вперемешку с его хриплыми стонами кружат голову

— Алена будь моей, — он мелкими поцелуями покрывая лицо, шепчет, — скажи что все понимаешь правильно, — мои мысли в тумане, в мышцах приятная расслабленность.

С трудом разлепляю мокрые от слез ресницы.

Алан утыкается носом в мою шею. Он тяжело и глубоко дышит. Слышу как колотиться его сердце, ощущение что оно стучит чаще чем мой бешено скачущий пульс

— Скажи что ты моя, Алена… — его шепот вызывает мурашки по коже в районе шеи

Голова кружится, я готова произнести все что угодно, только бы он продолжал будоражить мои инстинкты.

Временное помутнение застилает остатки разума. Даже если я буду жалеть обо всем что сейчас я творю, когда чары его обаяния покинут мою орбиту меня не останавливают мои горькие слезы наедине со своими мыслями, когда он уедет, я все равно не хочу чтобы он продолжал.

Как и в прошлый раз, я отдаюсь ему как распутная девка стоит мне только почувствовать его язык у себя во рту. Я ни разу не сказала ему «нет»….

Дура!

— Скажи мне, Алена, — от часто дышит, — только одно слово, — он отстраняется по прежнему прижимая меня к машине, нежно целует шею.

Я таю от той нежности, с которой он покрывает поцелуями кожу шеи.

— Твоя…, - произношу почти шепотом. Испытываю стыд, сдалась так легко стоило ему надавить сильнее.

В самом начале я была полна решимости показать ему что я не такая, а вышло так что он поимел меня языком на проспекте. Самое постыдное это то что я наслаждаюсь своим состоянием.

Я в очередной раз переступила через себя.

Еще пол часа назад я была полна решимости, сейчас же его губы стерли мои границы.

Он думает что я доступная шлюха.

Никакой романтики.

Никаких ухаживаний.

Никаких признаний.

Его поцелуи обжигают кожу, не знаю как не сошла с ума от пронзивших ощущений.

Слезы сами катятся по щекам, я такая дура

— Что я не так сделал, почему ты плачешь? — его черты лица напрягаются, щурюсь от света фар проезжавших машин

— Я тебе не нужна, я знаю, ты сам сказал!

— Когда я такое сказал? — он сводит брови на переносице

— А ты не помнишь? — с вызовом смотрю на него

— Я не мог такое сказать даже под героином! — он расправляет плечи и проводит рукой по волосам, — ты нужна мне, Алена, прекращай, — сердце подпрыгивает, такое ощущение, прямо к горлу.

Глупый страх говорит мне чтобы я бежала от этого мужчины. Сейчас!

Но кажется высшие силы вновь и вновь испытывая меня на прочность подставляют подножку, чтобы снова вернуть меня в объятия Алана.

Заложенная природой черта характера в виде упёртости, отступает.

Это наш шанс.

Все преграды только в моей голове, я должна попробовать стать для него единственной. Только я могу решаю что для меня лучше в этой жизни, меня не интересуют сомнения в моей голове. Мне сейчас хорошо. С Ним. В данный момент!

Мои губы улыбаются, в то время как глаза Алана сужаются.

Я ничего не хочу анализировать. С Аланом я чувствую свободу, гармонию и счастье.

Я люблю этого мажора.

Тянусь на носочках и целую его впадинку на шее.

Алан делает глубокий вдох.

Кладу ладони на грудь: его тело каменное во всех местах. В бедро упирается огромный шланг его ширинки. Кладу руки ему на плечи и затыкаю ему рот поцелуем, просовывая язык также нагло как это делал минутами ранее он.

Его рот подстраивается под мой поцелуй, наши языки переплетаются. Больше всего на свете я люблю целоваться с Аланом Мимирхановым. Он терзаем мой рот словно хищник которого только что выпустили из клетки, настолько жадные его движения.

Прижимая меня к себе он не перестает блуждать руками по моему телу. Его язык глушит мои стоны. Вжимаюсь в него. Его мощная грудь как камень. Я слышу как бьется его сердце, удар за ударом.

Тук-тук.

Я люблю его.

До дрожи в коленках.

Настолько сильно что в данный момент меня не смутит ни одно препятствие, ни одна стена, на которую