Лига добровольной смерти - Виктор Тихонович Сенин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Говард со всей силой ударил кулаком по раме, потом ещё раз и закричал:
– Не смейте трогать ребёнка! Сволочи! Ах вы, сволочи! Остановитесь немедленно, кровопийцы!
И, ничего не соображая, ударил кулаком по широкому оконному стеклу. Оно треснуло, осколки посыпались на асфальт, звеня и раскалываясь на части. Из выбитого окна пахнуло тёплым воздухом, прорвались голоса.
– Почему там посторонние! – услышал Говард злобный крик Густава Стабба. – Служба безопасности! Убрать, негодяя! Как он смог сюда залезть? Куда смотрит охрана?
В операционной поднялась паника, врачи и весь вспомогательный персонал метались по залу, пытаясь хоть как то скрыть представшее чужому человеку.
До конца увидеть происходящее Говард не смог. Подбежали охранники, скрутили Рона и потащили в сторону парка.
– На площадку его! – командовал старший наряда. – Приказ Стабба – применить «удар молнии»!
– Сейчас ты успокоишься! – ударив Говарда, сказал охранник. – Полез, сучара!.. Умный больно!
– Не таких утихомиривали! – добавил другой. – Сейчас успокоим и этого…
Внезапно вспыхнули яркие лучи прожекторов, осветили флигель и двор с нарядом охраны, которая тащила Говарда к месту казни. Выскочили полицейские, с ними бойцы группы особого назначения. Растерянные охранники подняли руки.
– Всем оставаться на местах! – раздался усиленный мегафоном приказ. – Операционная, подходы и выходы под контролем полиции!
Подбежал Лундстрем, увидел Рона, перевёл дыхание.
– Живой… Живой, чертяка! – Обнял Говарда, похлопывая по спине.
– Спасибо тебе… – расчувствовавшись, ответил Говард. И повернулся к охраннику, он стоял в полной растерянности и страхе. – Сломать тебе челюсть, или как?
– За что? Я выполнял приказ…
– Ничего, на суде и не так заговоришь…
– Я охранник, и выполнял предписание начальства… Как мог поступить иначе?
Из операционной полицейские вывели Стабба, напуганного до крайности и безвольного. Подойдя к нему, Лундстрем сухо сообщил:
– Главные объекты пансионата мы обесточили заранее, Стабб. Удара молнии не получилось бы. Напрасно надеялись. Амбулатория на колёсах со всем содержимым, которое приготовили к отправке, в руках наших экспертов.
Сейчас сюда доставят и господина Линда.
И снова обхватил в радости Говарда:
– Как себя чувствуешь, дружище?
– Теперь нормально. Доказательства преступления врачей и руководства пансионата неоспоримые. На сей раз не отвертишься…
Привели Гюнтера Линда. По его виду можно было понять, что на него успели нагнать страху. Он пытался свались вину на Стабба и его помощников.
– Так и полагал, что при первой опасности сдашь меня, – сказал Стабб. – А отдавать распоряжение на операции, не боялся? Убить Говарда, кто предлагал? Я? Накопления на счетах в банке, откуда у тебя? Думаешь, молчать буду на суде? Не-е-ет! Сгниёшь в тюрьме, скотина! Боже! Какой я идиот! Надо было тебя тихо отправить в бракомолку и перемолоть на фарш! Надо!..
– Тебя устраивало такое положение! – взорвался Линд.
– Я открывал операционную как научную лабораторию! Ты же превратил её в бракомолку! В магазин по продаже органов!
– Чего же не донёс в полицию? Знаешь, почему? Боялся потерять доходный промысел. Ты и есть главный виновник всего случившегося! Ты! Придумал всю технологию и вертел мною, используя мою слабохарактерность, усыпляя мои сомнения!
– Выдаёшь себя за жертву обстоятельств! Не слушайте его, детектив! Он пытается одурачить всех, сбить с толку и свалить вину на меня!
– Невинный! – закричал Линд. – Посмотрите на него! Детектив Лундстрем, постараюсь рассказать, как всё было. Разумеется, мы замыслили дело, требующее большой ответственности, но оно сулило большое удовлетворение тем, что пойдёт на благо людям. А потом… потом этот негодяй всё испоганил…
Стабб зло засмеялся:
– Линд, ты – чудовище. Ты же начал торговать органами! Не сам, конечно, впрямую, а свалив на меня. Как же, главный врач, значит, и отвечать за операции должен! А прибыли… прибыли делил ты. По старшинству. Войдя во вкус, ты расширил производство, превратив меня в послушную вашей особе марионетку.
– Значит, я укладывал людей на операционный стол? Я убил Питера Тургесена?
– Мы с тобой, Линд, укладывали. Мы с тобой вырезали органы на продажу… Оба и виноваты…
Вокруг стояли полицейские, спокойно наблюдали за стычкой директора пансионата и главного врача. Свара, похожая на базарную, вызывала отвращение. Жалости к двум отщепенцам никто не испытывал. В сторонке, сбившись в кучу, в молчании ожидали своей участи врачи и медперсонал операционной.
– На что рассчитывали, Линд? – спросил Лундстрем. Ему надоело выслушивать ругань двух начальников, всё это услышит в суде, а предстоит не одно заседание, и на каждом придётся принимать участие.
– Мы отправляли на операционный стол тех, кто дал согласие свести счёты с жизнью! А также бездомных, потерянных людей для общества…
– Беспризорников…
– И беспризорников! Из них впоследствии вырастают бандиты, убийцы. Это отбросы общества!
– Себя вы причислили к числу избранных, коль взялись распоряжаться жизнью людей.
– Зачем пропадать здоровым донорским органам и частям тела? – закричал Линд. – Зачем? Самый высокий спрос в больницах и клиниках на почки, сердце и печень, знаете об этом? За год выполняется до ста тысяч операций по пересадке органов человека.
– Вы расчленяли людей, которые не были мертвы при удалении из их тела органов. Это бесчеловечно, Линд! Любовь к ближнему вами отброшена и попрана. Вы – страшное порождение, гиена с обличьем человека. От вас попахивает каннибализмом.
– А это наговор, детектив Лундстрем! Не я придумал покупать бездомных в России, а Стабб.
– У вас, Линд, и у вашего Стабба умерла добродетель. Оба вы – преступники. Будь моё право, с лёгкостью применил бы для вашего уничтожения «удар молнии».
– Почему не проклинаете Стабба? – закричал Линд.
– Что Стабб! – попытался наскочить на директора Стабб, но его удержали полицейские. – Ты заставлял меня!
– Посмотрите на него! – и Линд засмеялся. – Сам руками и зубами вцепился в идею о создании экспериментальной операционной, а теперь открещиваешься? Тени убитых ещё явятся к тебе!
– Ты болен! – взвизгнул Стабб. – Тебя в клинику для душевнобольных надо отправить!
– Нет уж, лучше в колонию строго режима, – поправил Лундстрем с долей злого юмора. – Там не дождётесь снисхождения. Сержант, – обратился детектив к полицейскому. – Уведите их. Наговорятся в суде.
Арестованных увезли на подъехавших полицейских машинах, и установилась тишина.
– Свидание со смертью откладывается, – сказал Говард с горькой улыбкой.
– Отправляйся ты домой, вояка! – ответил Лундстрем. – Отдохни, как следует, забудь о пережитом как о кошмарном сне. Хотя заточение тебе на пользу. Окреп, исхудал, подтянулся.
– Такое не забудешь… Находиться в Доме последней ночи, где люди доживают последние дни, а рядом и корпус «X», скажу честно: страшно. Ты в постоянном ожидании, что за тобой придут.
Лундстрем улыбнулся:
– Полагаю, что в скором
