Моя рыжая проблема - Софья Ролдугина

— Они ищут след, — встряла Айка. — Меня заставили вспомнить запах, я ж чую, как фаркан.

— И как, есть что-то знакомое? — с любопытством дернул Кагечи Ро бровью-кружочком.

Я проглотила неуместный смешок.

— А пырт его знает, — хмыкнула она и потянулась к блюду за последним сладким рулетиком.

Надо же, и аппетит не пропал — даже после обстоятельного рассказа о терроре, который учинили свободные. Мне одного «размазал ему руку» хватило, чтобы отставить чашку с шергой.

— Трикси, а ты можешь показать мне запах, который Айка почувствовала? — спросил вдруг Тейт.

Я от неожиданности кивнула вместо того, чтобы склонить голову к плечу.

— Да, наверное… Можно попробовать!

Передавать воспоминания о запахах от одного человека к другому мне еще не приходилось. Но выяснилось, что это совсем несложно. У Айки оказалось не только тонкое обоняние, но и ясный, цепкий разум. Похоже, всех направляющих удар учили контролировать мысли — по крайней мере, такой вывод напрашивался после встречи с мастером Таппой и знакомством с двумя учениками и одним подмастерьем.

А вот результат стал неожиданностью для всех.

— Это они, — решительно заявил Тейт. — Те, которые призвали Трикси. Я еще из-за черных балахонов про них вспомнил.

— И что нам это дает? — спросил Кагечи Ро. Ему разговор явно не нравился.

— Ничего, — по-кошачьи улыбнулся Лао. — Доложи мастеру, Тейт. А нам нужно быть осторожнее. Если Аринга жива, она вернется за вами. Такое оскорбление не прощают.

Радужный купол дрогнул. С той стороны махала руками девчонка в темном трико, одна из сестриц Митчи.

— А, пора, — мгновенно переключился с серьезного на азартное настроение рыжий. — Лао, идешь?

Андрогин гибко поднялся и потянулся.

— С удовольствием. Как обычно?

— Ну, можно и посерьезнее, чем в прошлый раз. Таппа сказал, что я могу на вертикаль переходить, но скорости не хватает, надо тренировать… Трикси, посмотришь? — спросил Тейт. В эмоциональном фоне проскользнули две противоположные надежды: что я откажусь и что я соглашусь.

Так, словно он очень хотел показать себя с лучшей стороны, однако боялся… разочаровать?

Я смотрела в его глаза — темно-синие, как у меня, но сейчас из-за странного освещения скорее черные. И меня точно что-то под локоть толкнуло. Шаг, два, три — и мы оказались лицом к лицу, так, что если один слегка повернет голову, то заденет другого.

— Ты лучший. Сильнейший ученик в Лагоне, — сказала я четко. — Разумеется, посмотрю. Откуда здесь лучше видно?

Тейт глубоко и прерывисто вздохнул, потом отстранился. Взгляд у него поплыл.

— Ро покажет.

Не дожидаясь ответа, он сиганул с ветки, следом за ним — Лао. Девчонка в темном трико мыском очертила по воздуху круг; движение оставило серебристый «хвост», словно у невидимой кометы, который начал медленно стекать вниз плавной спиралью.

— Карон идет! — звонко возвестила повариха и соскользнула по этой спирали.

Я ощутила укол зависти. Интересно, когда-нибудь у меня так получится?

— Нам надо спуститься, — прикоснулся Кагечи Ро к моему запястью. — Я помогу.

— А я место зафыртачу! — радостно объявила Айка и дернула к основанию ветки. Там, не снижая скорости, свернула и побежала вниз по стволу.

Мы едва-едва успели к началу действа. Лучшие зрительские места располагались на два яруса ниже, на толстой кривой ветке, которая почти вплотную подходила к тому, что мне сперва показалось ареной и что Митчи назвала сценой. Большая разница, если задуматься. Арена бывает гладиаторская и цирковая, то есть всегда присутствует доля риска, звериное начало — только где-то львы дикие, а где-то — дрессированные. Но сцена означает шоу.

И к выступлению сейчас готовились трое — двое участников и судья. У края сцены стояло несколько зрителей, четверо или пятеро.

— …вручаю ветвь ягод оррана, — торжественно произнесла Митчи, передавая колючую веточку с гроздью чего-то желтого Лао. Похоже, это тот самый наркотический символ добрых намерений, который рос вокруг судебной поляны… Оригинальный выбор трофея. — Пусть Танеси Тейт попробует отобрать ее. Условие: ягоды должны остаться целыми.

Фрактально-зеркальные стены сместились, отдельные фрагменты изменили угол наклона так, что сцена оказалась расчерченной столбами света. Те, кого я сначала приняла за зрителей, девчонки-поварихи, одновременно подняли руки и медленно, плавно опустили, оставляя в воздухе серебристые следы, как самолетные дорожки в небе. Эти сияюще-дымные полосы мелко завибрировали, издавая металлический звон, сперва высокий, затем все более низкий… И — вдруг раздались, туманной волной захлестывая всю сцену. Световые столбы теперь казались физически ощутимыми, жесткими, точно вырезанными из хрусталя. А две фигуры, темная и белесая, Тейт и Лао, выглядели сюрреалистично-ненастоящими.

В тишине послышался одинокий удар, как если плашмя стукнуть ладонью по чему-нибудь плоскому. Затем другой, третий… К отбивающим ритм присоединялись новые и новые люди. Даже Айка начала прихлопывать рукой по дереву.

Тейт и Лао неторопливо расходились в стороны, пока не очутились в противоположных концах сцены, а потом сорвались навстречу друг другу.

Хлопки замолкли.

В точке столкновения, кажется, ничего не произошло, но серебристый туман резко отхлынул, выплеснулся на зрителей, оставляя пустое пространство. И в этой пустоте, расчерченной световыми столбами, кружили вокруг друг друга Тейт и Лао. Первый передвигался мощными рывками, как будто бы низкими прыжками над самой землей. Второй — плавно, словно по льду скользил.

Темп нарастал, траектория движения превращалась в спираль… А потом они просто-напросто пропали из виду.

Я глухо вскрикнула и тут же прикусила губу.

Где?..

Ни Кагечи Ро, ни Айка не выглядели удивленными. Девчонка даже улыбалась, а зрачки ее подрагивали, точно отслеживая чужие перемещения. Я поколебалась секунду и сделала то, на что никогда не пошел бы цивилизованный эмпат, — подключилась к ее восприятию.

И словно провалилась в другой мир.

Айка видела сцену четко, как если бы стояла у самого края. И там, в центре площадки, огибая световые столбы, плясали двое. Точнее сказать, Тейт пытался задеть противника хотя бы кончиком ногтя — подпрыгивал, бил с разворота, подкатывался под ноги, делал мощные, экономные выпады. А Лао уклонялся, выскальзывал из-под каждой атаки, и можно было бы подумать, что это дается ему легко, если б не бисеринки пота на висках и ощущение запредельного напряжения.

А еще они оба смеялись.

Нет, не вслух — глупо, нерационально тратить на это дыхание. Но где-то глубоко внутри, там, где находится не признанная никакими учеными душа, они хохотали. Так, что даже я заражалась азартным весельем и не могла сдержать улыбку.