Ромашка (СИ) - Сергеева Женя

— И как ты выжил? — Миай с трудом оторвался от завораживающего взгляда девушки.

— Родители слишком долго ждали ребенка. И когда выяснилось, что я не такой, как все в роду, вместо того, чтобы перерезать мне горло на алтаре, они стали учить скрывать вторую сущность и пытаться сосуществовать с ней в одном теле.

— На алтаре? — Нила задохнулась от ужаса. Искры в ее волосах хаотично забегали, делая их серебристо-фиолетовыми.

— Всех детей, кто проклят, приносят в жертву на алтаре с изображением ягоды волчьего плюща… — Безжизненным голосом продолжил Миай. — Я столько лет пытался понять откуда эти алтари и почему убивают детей, но кроме старой и забытой и самими оборотнями легенды о том, что двуликий оборотень приведет в мир новых богов больше ничего не нашел.

— И… — Осторожно начал «некромант». — Кто у тебя? — В голосе Вар’ри оказалось столько неподдельного сочувствия, что и Нила, и Миай воззрились на него с нескрываемым удивлением. Но удивление на лице Миая тут же сменилось горечью.

— Сестра. Прелестная пятилетняя малышка, самое чистое существо из всех, что я знал… И только став совершеннолетним узнал, что она не пропала, заблудившись по неопытности в лесу…

Нила смотрела на серьезное лицо нарина и только теперь понимала, насколько все его беспутное и бесшабашное поведение являлось намертво приросшей маской. Маской, за которой скрывались печаль, злость, боль и чувство вины. Чувство вины выжившего.

— И поэтому ты почти перестал контактировать с родом и даже поступил не в самое престижное учебное заведение, вопреки наставлению старших? — Поинтересовался Вар’ри, демонстрируя весьма глубокие познания о жизни оборотней-нарин.

— Да. Именно поэтому. Не смог ни понять, ни простить. А еще я мечтаю выяснить в чем причина появления таких детей и кому из богов принадлежит изображение на алтаре.

— Я знаю. — Голос Нилы прозвучал ясно, разрезав, как ножом, хмурую тоску, сгустившуюся в комнате. — Это символ якобы Богини детей Леса.

— Якобы?! — Воскливнул Третий советник.

— Детей Леса?! — Вскипел гневом Миай.

Каждый из мужчин услышал в сказанном девушкой то, что хотел.

— Это долгий разговор. И больше домыслы и предчувствие, но, мне кажется, что эльфы и сильфы уже больше двух тысяч лет пытаются поклоняться вообще не своему божеству. А то, что выдает себя за Богиню — очень злое и жестокое существо, которое только разрушает, но ничего не создает. Может у их Богини еще и темная сестра была, о которой все почему-то забыли? — Спросила Нила больше саму себя. Внутренний голос скептически хмыкнул.

"Если есть что сказать, говори". — Потребовала девушка мысленно. Когда она стала опять непонятно кем с фиолетовыми волосами и склонностью к полуобнажению, то навязчивым мельтешением ощущала на ауре чье-то присутствие. И только теперь поняла, что это тот самый маг из сна. Как к нему относиться и стоит ли переживать по поводу того, что он прицепился к ней, как репей, Нила еще для себя не решила.

"Как ты там сказала: это долгий разговор? Да и тяжело мне общаться с тобой в этой реальности, не смотря на привязку." — Едва слышно прошелестел голос и мельтешение почти стихло, словно выбилось из сил даже от нескольких коротких фраз.

Мужчины молчали, переваривая полученную информацию. Миай с силой, до белых костяшек, сжимал массивные кулаки. Советник, словно и не в комнате, обездвиженный сейчас находился. Он сосредоточенно хмурил брови и иногда шевелил губами, словно общаясь с кем-то.

«Да, Сезарио лучше контролирует себя… Может именно поэтому он и стал полевым агентом и «правой рукой»?» — Подумала девушка, где-то в глубине души которой та, прежняя Нила, все еще удивлялась естественной простоте принятия новым сознанием двойственной ипостаси оборотня.

Нила взмахнула кистью правой руки и путы с тела Вар'ри исчезли. Он тут же "пришел в себя" и воспользовался свободой, переместив огромные ладони на талию девушки. Глаза Нилы загорелись и она, не удержавшись, склонилась над лицом Третьего советника:

— С такими высокопоставленными людьми Солейи я еще не целовалась… — Прошептала она в четко очерченные твердые мужские губы.

Оборотень провел ладонями по спине девушки, заключая ее в тесные объятия, чтобы не смогла сбежать.

— Я — единственное высокопоставленное лицо в Солейе, с которым ты будешь целоваться. — С предупреждающими рычащими нотками в голосе произнес он.

Нила фыркнула.

— Все может быть. Я еще полтора месяца назад и думать не думала о том, что на практику меня сошлют в Фантэй. И только рассмеялась тому в лицо, кто сказал бы, что у меня появятся рабы и за одного из них я выйду замуж.

— Замуж?! — Рыкнули сразу два голоса.

Нила обратилась к магии и татуировка, что почти слилась цветом с кожей, засветилась золотом.

Мужчины ошарашенно и неверяще смотрели на предплечье девушки. И если оборотень постарше еще, как мог, скрывал свою растерянность, то Миай не выдержал:

— Значит, мне уже и на что надеяться? — С горечью произнес он.

Нила приподнявшись, соскользнула с Варри, заставив того судорожно вздохнуть, и встала с кровати.

— Ты можешь не только надеяться, но и действовать. — Она с решительным видом подошла к младшему из оборотней и обвила его шею руками, прикрывая глаза и прислушиваясь к шепоту своей разносторонней магии, что тихим ветерком шелестел в ушах.

Сзади послышался скрип кровати под тяжестью тела и Нила ощутила, как второй оборотень встал позади нее настолько близко, что они почти соприкасались телами.

— Миай, — Нила пытливо заглянула в некрасивое, но харизматичное лицо младшего оборотня, — ты согласен стать моим вторым мужем?

Парень тяжело сглотнул и кивнул с таким ошалевшим видом, словно и сам не верил в происходящее.

— А вы оба? — Нила, продолжая обнимать Миая за шею одной рукой, обернулась к Вар’ри и взяла его за руку, — Согласны быть моими мужьями?

Варри на секунду прикрыл карие глаза, а когда открыл их, на Нилу и Миая уже смотрели глубокие черные, но все еще с лица оборотня.

— Согласны. — Сказал оборотень голосом Вар’ри.

Повисла пауза. Нила приподняла одну бровь и склонила голову, словно на что-то намекая.

Улыбка промелькнула на губах старшего из оборотней. Даже сейчас, будучи такой нереально-могущественной, ничем не напоминающей обычного человека, Нила умудрялась походить чуть ли не на ребенка, с живой мимикой и озорством в глазах. И он, глядя на нее, первым понял, что должно происходить дальше:

— Ниаллина Севайтхэ, ты согласна стать нашей с Сезарио женой?

Оборотень сознательно опустил все стандартные ритуальные фразы. В происходящем не было ничего ни стандартного, ни даже классического, как в старых книжках. И он совершенно не желал портить момент откровения лишними словами.

— Согласна. — Тихо прошептала девушка, глядя в любимые черные глаза и на еще непривычные, но уже ставшие родными, черты лица главного оборотня Солейи.

Магия вокруг них вспыхнула и Нила дернулась, чувствуя, что предплечье обожгло, но гораздо сильнее, чем в прошлый раз. Когда свет померк и присутствующие проморгались, под тонкой прозрачной тканью все явственно увидели еще две татуировки. Одна состояла из простой серебристой линии, смыкающейся на образе скалящегося волкодава. Вторая — более широкая и словно сплетенная из множества черных толстых нитей. В том месте, где у остальных татуировок находились символы, плетения уплотнялись и образовывали что-то визуально похожее на ветку, на которой сидел филин с огромными глазами.

Советник с удивлением хмыкнул и обнажил свое предплечье. На нем красовались уже знакомые Ниле белые весы.

— Теперь вас можно поздравить? — С напускной веселостью поинтересовался Миай.

— Если ты собираешься связывать себя узами, то заканчивай. — Видя, как побледнела Нила, недовольно огрызнулся на младшего оборотня Вар’ри.

— Мне обещали место второго мужа, а теперь я уже аж четвертый. — Недовольно пробурчал кошак.