Анжелика Против Террора (СИ) - Гурвич Владимир Моисеевич

  - Располагайтесь, - указал хозяин морского дворца на кресло.

  Анжелика села, эмир сел напротив нее.

  - Понравился ли вам морской дворец? - спросил он.

  - Очень, - абсолютно искренне ответила она.

  - Хотите, он будет ваш?

  - Что значит мой?

  - Это значит, что он перейдет в вашу полную собственность. В нашем княжестве существует закон и порядок, и мы можем оформить все, как положено. У нотариуса.

  - Я очень вам благодарна за столь щедрое предложение, но я не заслужила такого дара.

  - Так заслужите.

  - Но до сих пор я не знаю даже, зачем вы меня привезли сюда?

  - Неужели так и ничего об этом не знаете. И чувства вам ничего не подсказывают.

  - С тем, что подсказывают чувства, не соглашается мой разум. Он говорит, что тот, кто это сделал, не может иметь плохих намерений.

  Анжелика увидела, что последняя ее реплика явно не понравилась эмиру. Тот наклонился к ней и посмотрел на нее откровенно жестко.

  - Запомните, Анжелика, я не люблю, когда со мной так обращаются. Если бы вы были бы мужчина, то сейчас бы вам не поздоровилось. Я не мальчик, и такие вещи не прощаю.

  Анжелика поняла, что совершила оплошность. Маленькие женские хитрости в такой ситуации вряд ли помогут.

  - Хорошо, я тоже, как и вы, не люблю недомолвок. Нам пора объясниться. Ваши цели мне понятны, но я не знаю, как далеко они простираются. Чего вы хотите от меня?

  - Вы самая прекрасная женщина, которую я когда-либо встречал в жизни. И, думаю, что, прожив еще сто лет, такой больше не встречу. Вы прекрасны не только потому, что вы прекрасны, но потому, что необычайно умны и смелы. Обладанием ни одной женщиной не способно доставить мне такого удовольствия, как обладание вами, Анжелика. Я давно мог это сделать, но завоевать вас мне несравненно интересней, чем силой сломить ваше сопротивление. Это поединок, который доставляет огромное удовольствие.

  - Но для поединка должны быть равные условия. А я ваша пленница.

  - В силу моего положения я не могу разыгрывать из себя вашего поклонника где-нибудь в Париже. И, кроме того, я никогда не проигрываю. Вам не избежать неизбежного.

  - Вы все время себе противоречите. Говорите о равных условиях и тут же угрожаете.

  - Ничего не поделаешь, таковы правила игры. Скажите спасибо, что для вас они пока такие мягкие.

  - Спасибо. Но неужели вы полагаете, что насилием над женщиной, над личностью можно добиться ее благосклонности?

  - Насилие - это основной двигатель всего, что происходит с людьми. Даже любовь возникает из насилия. Вам этот тезис кажется невероятным, но поверьте, он многократно проверен жизнью. Да, сначала насилие вызывает отторжение, но затем человек не только смиряется с ним, но и проникается горячей любовью к тому, кто его насилует. И с вами однажды случится тоже самое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

  Внезапно Анжелика с ужасом поняла, что в чем-то он прав. На определенном этапе, когда человек уже сломлен, любая милость со стороны насильника, воспринимается им с горячей благодарности. А от нее всего пара шагов и до о любви. И у нее нет оснований полагать, что она - исключение из этого правила. Просто еще не достигла нужной кондиции. А он ждет, когда этот момент настанет. Сколько мужчин и женщин он сломал таким образом? Но пока она не собирается сдаваться, у нее еще есть силы бороться. Вот только не надо ему это откровенно показывать.

  Кажется, эмир прочитал, если не все, то часть ее мыслей.

  - Вы только что поняли, что и вам предстоит пройти этот путь, - сказал он. - Я рад за вас. Понять и смириться с неизбежным - это, значит, обрести мудрость. А я всегда знал, что вы очень умны.

  - Вы преувеличиваете мою мудрость. Я еще далеко в этом не убеждена.

  - Вы просто еще не успели смириться с этой мыслью. Но как только это случиться, вам сразу же станет легче.

  - Вы хороший психолог.

  - Я изучал психологию у лучших специалистов Англии и США. Чтобы руководить поданными, надо их понимать. Иначе они тебя однажды предадут. Все поданные ненавидят своих правителей.

  - Это не так, есть правители, которых любят.

  - Это временное явление. Править и не проявлять жестокость невозможно. Люди не понимают язык добра. Если начинаешь говорить с ними на нем, то они сразу же перестают тебя уважать и исполнять свои обязанности.

  - Не могу с вами согласиться. Язык добра заставлял меня всегда действовать еще активней.

  - Вы во всем исключение, Анжелика, - усмехнулся эмир. - Но не стоит судить о мире по себе. Поверьте, он совсем не таков.

  - А какой же он, по-вашему?

  - В нем правит сила и жестокость. Только тот, кто берет их на вооружение, способен достичь поставленных целей.

  - А любовь?

  - Любовь подчиняется силе и жестокости. Высшая сладость любви найти того, кто способен в полной мере их проявить. Разве женщины во все времена не отдавали предпочтение тому, кто оказывался сильней других? Женщины всегда предпочитали быть на стороне победителя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

  - Это совсем не так. Любовь ищет родство душ, а не силу и власть. Вы привыкли быть деспотом во всем, в том числе и в любви. И не мыслите, что могут существовать другие отношения. Вас можно только пожалеть. Вы привыкли все либо завоевывать, либо покупать. Но пока вы так будете поступать, ни одна женщина вас не полюбит. Вы будете лишены самого прекрасного, что только может быть в жизни мужчины, - увидеть в глазах женщины одновременно страсть и нежность. В груди ни одной женщины вы не зажжете этого огня. И по сравнению с этим все ваши достижения мало чего стоят. И все, что вы делаете, на самом деле лишь попытка заглушить боль от этой раны.