Хозяин Вороньего мыса - Кэтрин Коултер

. – Ты прав, – протянула она разочарованным голосом, точно купец, только что заключивший убыточную сделку, – мне не удастся доставить тебе удовольствие. Погляди на мою руку. Вот видишь, она никак не хочет добраться до твоего увядшего посоха. Наверное, я так и не смогу заставить ее. Что же мне теперь делать?

Меррик усмехнулся, зажал ладонь Ларен в своей руке и сам положил ее на нужное место.

– То-то, – произнес он, – тебе не о чем хлопотать, просто делай, что тебе велят.

Ларен обнаружила, что пальцы вновь готовы служить ей. Она гладила Меррика, ласкала его, следя, как он содрогается под натиском нараставшего в нем желания.

Она все еще смеялась, когда Меррик полностью погрузился в нее. Тогда она прикрыла глаза, ощущая его силу и мощь, вслушиваясь в те чувства, которые Меррик пробуждал в ней, все глубже и глубже вбирая его в себя. Ларен стонала, касаясь губами его губ, приподнималась, опускалась и выгибалась вновь, пока не закричала от неистовой радости. Меррик целовал ее, пока Ларен не затихла, и сам он тоже достиг вершины восторга.

– Ты угодил мне, Меррик, – прошептала она, едва отдышавшись. – Да, ты угодил мне. – Она легонько куснула его за плечо и прибавила:

– В следующий раз я постараюсь, чтобы и тебе было лучше.

Меррик не думал, что такое возможно, но спорить не стал. Он сказал только:

– Тебе придется отмыться от моего запаха, не то дядя Ролло убьет меня прежде, чем разберется, женаты ли мы.

– Но мой запах пусть остается на тебе. Эти слова вновь пробудили в нем желание, и Меррик, содрогнувшись, проник в недра Ларен.

– Надо поскорее заснуть, – прошептал он, когда сердце его чуть-чуть замедлило свой бег. Он перекатился на спину, Ларен устроилась у него под боком.

– Да, – откликнулась она, целуя мужа в грудь.

– Я все думаю об Эрике. Ларен, он был такой живой, так наслаждался жизнью, так жадно брал от нее все, что мог. Ты видела в нем лишь человека жестокого, несправедливого, заносчивого, но я-то знал его с детства.

– Значит, он очень изменился?

– Видимо, его уже тяготила власть отца – ведь отец правил железной рукой, и никто в Мальверне не смел и пикнуть, даже его старший сын и наследник. Могла же отец умер, Эрику внезапно досталась большая власть. Тут-то он и переменился, сделался надменным и неразумным, перестал считаться с другими людьми. Отец прекрасно умел бороться с его тщеславием.

– Он все время обижал Сарлу.

– Я видел синяки на ее лице. Да, он был с ней жесток, хотя она милая девочка, добрая и уступчивая. И все-таки я очень жалею, что смерть столь внезапно и жестоко настигла его.

– Деглин тоже умер, это должно утешить тебя.

– Ну да, – ответил он, целуя жену в лоб и прижимая ее лицо к своему плечу.

Веланд, советник герцога Ролло, бывший его спутником с мальчишеских лет, здоровяк, способный выворотить из земли молодой дубок, явился к своему господину с ухмылкой от уха до уха, точно гиена.

– У меня есть новости, господин, замечательные новости!

Народ именовал Ролло владыкой, хотя земли его назывались герцогством и сам он носил герцогский титул, будучи лишь вассалом франкского короля. Обратив взгляд темных глаз на старинного друга, Ролло спросил:

– И что же это за новости, Веланд? Ты добыл нубийскую рабыню, чтобы согреть мои старые кости, или волшебное зелье, которое избавит меня от боли, грызущей суставы? Или нашелся, наконец, жеребец такого роста, что я смогу сесть на него верхом, не касаясь стопами земли?

– О нет, господин, эта весть дороже любых даров. Ларен вернулась.

Ролло мрачно уставился на Веланда:

– Ты смеешься надо мной, – проворчал он. – Ларен и Таби давно умерли. Я многое спускаю тебе, Веланд, но это уж слишком. Ты что, издеваешься надо мной?

Веланд покачал головой, по-прежнему ухмыляясь, словно он одурел от радости, и крикнул:

– Введите их!

Ролло сразу узнал тоненькую девчушку с прекрасной копной рыжих волос, свободно падавших ей на плечи. Он с детства заставлял ее распускать волосы, терпеть не мог ленты, заглушавшие золотой оттенок ее локонов, точно таких же по цвету, как и у его старшего брата Халлада. Что-то она чересчур тощая, отметил он, пока Ларен приближалась к нему. Но какой же красавицей она стала, и глаза ее полны жизни, хотя там и таятся воспоминания о минувших печалях; девочка глядит теперь уверенно и радостно, не то что в детстве. Ларен нарядилась в мягкое платье из голубого льна, стянув его на поясе, украсила его серебряными заколками и на обе руки надела серебряные браслеты. Кроме сына, она была ему дороже всех родных. И вот она вернулась, живая, а рядом с ней шагает какой-то чужак.

Ролло тихо произнес ее имя, очень тихо, только чтобы убедиться, что она не пригрезилась ему. Он поднялся, и кресло, служившее ему троном, медленно повалилось на спинку.

– Ларен! – На этот раз из уст его вырвался вопль, потрясший огромный зал, и Ларен, громко смеясь, бросилась к нему, герцог подхватил ее, высоко поднял, крепко сжимая и смеясь вместе с ней.

– Клянусь богами, ты подросла, – промолвил он, целуя Ларен то в одну щеку, то в другую и не переставая трясти ее, пока она не взмолилась о пощаде.

– Я снова дома, дядя, – сказала она, – и ты все так же красив. Два года разлуки ничуть не отразились на твоем лице, и волосы у тебя не сделались седыми, как у Веланда. Я рада, что ты не подрос за это время, слава богам.

Ролло опустил ее на пол, продолжая крепко сжимать ее руку, потом легонько отпихнул Ларен, чтобы осмотреть ее с ног до головы:

– Ты все та же и в то же время очень изменилась.

– Ода.

Взгляд Ролло внезапно затуманился. Ларен догадалась, что он вспомнил о Таби и боится услышать весть о его смерти. Она поспешно произнесла:

– Господин мой, Таби жив, здоров и невредим.

– Вот как! – откликнулся Ролло, возвышая голос. – Я принесу жертвы всем богам, даже христианскому Господу. Мы всюду искали вас, дети. Гийом разослал людей по всей стране, вплоть до Парижа. Нигде ни следа. Говори, Ларен, расскажи мне, что произошло с вами.

– Сейчас, мой господин. Позволь только представить тебе человека, который спас и меня, и Таби и стал моим мужем. Ему принадлежит Мальверн, богатая усадьба в Вестфольде, а зовут его Меррик Харальдссон.

– Приблизься к герцогу, Меррик, – потребовал Веланд.

Меррик медленно направился к могучему Ролло, человеку, о небывалой отваге которого он слышал еще в детстве. Теперь этот герой стал его родичем, а ноги у Ролло оказались такими длинными, что ему понадобилась бы лошадь ростом по меньшей мере в семнадцать вершков, чтобы ноги не волочились по земле. Говорят, большую часть пути он проходит пешком, а дружинники скачут за ним. Вот бы посмотреть на это, размечтался Меррик. Да, это настоящий властитель, хотя в волосах его уже мелькает седина и морщины прорезались на щеках и на лбу, а глаза, темные, точно полуночное небо, сверкают умом, и, как с удивлением отметил Меррик, в них играют веселые искорки. Он не утратил пока ни одного зуба, упрямый подбородок торчал вперед. С таким человеком не стоит ссориться.