Великая огнестрельная революция - Виталий Пенской

Подводя общий итог всему сказанному, отметим, что созданная Иваном III, его сыном и внуком с учетом последних новинок в военном деле, прежде всего в технической сфере, военная машина на протяжении более чем столетия успешно сражалась с татарами крымскими (типичными кочевниками) и казанскими (тактика которых существенно отличалась от крымских вследствие того, что армия Казанского ханства включала в себя многочисленную пехоту, набранную из народов Поволжья), а также с организованным схожим с русским образом войском Великого княжества Литовского. 1-й этап «Великой пороховой революции» русскими был успешно освоен, завершившись созданием оригинальной и для своего времени достаточно эффективной системы организации вооруженных сил.

Однако на исходе 70-х гг. XVI в. обозначились первые признаки кризиса этой военной системы. Русская экспансия, в целом успешно развивавшаяся до этого на всех основных стратегических направлениях, фактически захлебнулась. Неудачный исход Ливонской войны и сохранение постоянной угрозы со стороны Крымского ханства явились наглядным подтверждением этого факта. Глубокая стратегическая разведка южного направления, осуществленная вскоре после взятия Казани и Астрахани, показала, что для покорения Крыма необходима более тщательная и основательная подготовка, нежели для завоевания Казани. Она включала в себя как выдвижение передовых рубежей развертывания русских войск далеко в глубь Дикого поля, поближе к Крыму, так и обеспечение дальнейшего наступления на юг с западного направления. Разрешение первой проблемы требовало длительного времени, а попытка ослабить Литву, лишить ее прежнего влияния на востоке Европы ускорила создание нового могущественного государства – Речи Посполитой. Созданная Баторием и его советниками и усовершенствованная при короле Владиславе IV военная машина обеспечила Речи Посполитой преобладание в Восточной Европе и успешную борьбу с турецко-татарской угрозой на ближайшие полстолетия. Залогом ее успеха стало успешное сочетание элементов доведенных до совершенства позднесредневековых западноевропейской и азиатской военных систем.

Столкновение «заточенной» под противодействие легким иррегулярным конным армиям татар и литовцев русской армии «османской» модели во 2-й половине XVI – начале XVII в. с реформированной армией Речи Посполитой завершилось для русских печально – от экспансии на западном направлении пришлось отказаться. Более того, пришлось смириться с утратой ряда территорий на русско-литовском пограничье, в том числе и со Смоленском – этими «воротами» Москвы. Память о поражениях в годы Ливонской войны и Смуты и жажда реванша в конечном итоге способствовали отказу Москвы от наступательной стратегии на юге и активизации внешней политики на западном стратегическом направлении. Но для возвращения Смоленска и «наследия Ярослава Мудрого» нужно было найти действенное средство против военной машины Речи Посполитой, причем дешевое, эффективное и не требовавшее значительных затрат времени.

§ 3. Военные реформы первых Романовых и военная революция. «Ползучая» «вестернизация» русской армии в XVII в.

«Смутное время» до основания потрясло Российское государство и общество. Те социальные, хозяйственные, государственные институты и структуры, сложившиеся в предыдущий период, внезапно продемонстрировали свою непригодность в изменившихся условиях. Особенно ярко это проявилось на примере вооруженных сил, которые оказались неспособны выполнить главную задачу – обеспечить сохранение независимости страны, не говоря уже о расширении ее границ. Созданная ранее военная машина оказалась недостаточно эффективной. Перед московскими властями во весь рост встал вопрос о необходимости ее совершенствования. И, наблюдая за развитием русского военного дела XVII в., нетрудно заметить, что, начиная с самого начала столетия, преобразования в военной сфере шли одни за другими, прерываясь на время из-за внутренних проблем, прежде всего экономического и финансового характера. При этом изменился их характер. На смену прежнему неспешному, постепенному «вживлению» в старую военную организацию технических и иных новинок был запущен в действие механизм «ползучей» «вестернизации» вооруженных сил Российского государства, которая в конечном итоге привела к серьезнейшим переменам в организации и структуре русской армии, способах ведения войны и пр. Уже во 2-й половине столетия рядом со старой русской армией возникла новая, европейская. С одной стороны, мы видим, как в поход выступают поместная конница, казаки и стрельцы, а с другой, рядом с ними идут полки солдатские, рейтарские, драгунские, гусарские, копейные, вооруженные, обученные и снаряженные по образцу и подобию европейских солдат того времени – с мушкетами, пиками, в кирасах и шлемах. Только длинное русское платье и бороды солдат, рейтаров, драгун, гусар и копейщиков выдавали в них таких же православных, как и те, что шли в поход «на русский лад».

Но когда и кем была начата в XVII веке эта «вестернизация»? Можно предположить, что начало военных преобразований в России «бунташного века» было связано с деятельностью Лжедмитрия I. Он находился под сильным впечатлением от европейской культуры, с которой имел возможность ознакомиться во время пребывания в Речи Посполитой. Заняв московский трон, самозванец неоднократно «…укорял бояр и князей за их невежество, необразованность и нежелание учиться новому…»685. Под новым он понимал, очевидно, и те перемены, которые произошли в военном деле в Европе в XVI в. Для него это имело тем большее значение, что, как отмечал Р.Г. Скрынников, Лжедмитрий, «…заняв трон, объявил себя непобедимым императором и дал понять соседям, что намерен превратить Россию в военную империю…»686. Это же превращение было невозможно без большой войны и больших побед над неприятелями, в первую очередь турками и татарами.

Иностранные очевидцы отмечали, что вскоре после своего восшествия на трон Лжедмитрий начал готовиться к большой войне с Крымом и Турцией687, предполагая направить главный удар русской армии и ее союзников, донских казаков, на Азов. Главной базой собиравшейся армии должен был стать Елец, где создавались большие запасы провианта, фуража и военного снаряжения. В преддверии войны самозванец приказал отлить большое количество новых артиллерийских орудий, а также регулярно проводил артиллерийские учения688. Учитывая интерес Лжедмитрия к артиллерийскому делу и исходя из структуры знаменитого «Устава ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки», составленного дьяком Онисимом Михайловым сыном Радишевским, можно согласиться с мнением В.Д. Назарова, отметившего связь между началом работы над этим «Уставом» и мероприятиями Лжедмитрия689.

Можно предположить, что в основу предполагаемой военной реформы самозванец мог положить польско-литовский опыт, хотя имеющиеся свидетельства не позволяют с уверенностью утверждать это. Одно ясно несомненно – Лжедмитрий стремился увеличить огневую мощь русского войска и его способность противостоять коннице степняков. Однако довести начатое дело до конца ему не удалось. Его правление оказалось слишком коротким, чтобы намерения смогли из планов стать реальностью. Однако сама идея преобразований в военной сфере не умерла, и в правление Василия Шуйского, сменившего на московском престоле Лжедмитрия, она обрела материальные очертания.

Воцарение Василия Шуйского не способствовало прекращению смуты в России. Новый царь, «выкликнутый» боярами, явно не пользовался всенародной популярностью, особенно на юге страны. Мятежи и бунты множились день ото дня. Особенно тяжелым стало положение Шуйского после появления Лжедмитрия II. «Тушинский вор», разбив свой лагерь под самой Москвой, создал свой, параллельный московскому, аппарат власти и попытался управлять Россией в обход Василия Шуйского, опираясь на свою армию, ядро которой составляли опытные в военном деле польские, литовские, венгерские и немецкие наемники. В этих условиях Шуйский был вынужден прибегнуть как к традиционным способам пополнения армии, объявив сбор даточных людей с «земли», так и обратившись к иностранной военной помощи – шведскому королю Карлу IX.

Для ведения переговоров со шведами и сбора войска в Новгород был отправлен племянник царя князь М.В. Скопин-Шуйский. Вряд ли Василий, выбирая кандидатуру посланца, мог сделать лучший выбор. Несмотря на свою молодость, князь к тому времени был уже опытным воином, искушенным в военных премудростях. Будучи приближен Лжедмитрием I, он имел возможность поближе познакомиться с особенностями польско-литовского военного дела, а позднее приобрел богатый боевой опыт в боях со сторонниками самозванца в 1606–1608 гг. Его деловые качества и полководческий талант высоко оценивались современниками – как русскими, так и иностранцами690. Переговоры прошли достаточно успешно. Уже в ноябре 1608 г. было заключено предварительное соглашение о посылке в Россию шведского экспедиционного корпуса численностью 5 тыс. солдат и офицеров и неопределенного количества наемников в обмен за уступку г. Корелы с уездом и отказа России от претензий на Ливонию691. В Россию наемники под началом шведского генерал-лейтенанта Я. П. де ла Гарди начали прибывать в марте 1609 г. Состав его армии был разношерстным – по сообщениям русских источников, в него входили, кроме природных шведов и финнов, наемники едва ли не со всех стран Европы, в массе своей ветераны испано-голландской войны.