Ведьмовские развлечения - Светлана Графная

– Ты только представь, сколько нервов было бы сбережено в границах хотя бы этого Храма, если бы люди перестали жаловаться друг другу. Не было бы бессмысленного нытья, инфантильного воя и сопливых излияний.

– А чем они тебе так не угодили? Человеку, как правило, становится легче, когда он понимает, что не у него одного в жизни такие проблемы и что никто, в принципе, не знает, что с ними делать, - усмехнулся Галирад, что-то смешивая в глиняной кружке. Я неопределенно хмыкнула, по-вемильи любопытно склонив голову набок, и убежденно возразила:

– Напротив, это расхолаживает. Если человек просто знает, что у него проблемы и что надо их решать - он этим и займется, не донимая никого. А если же он узнает, что у всех подобные проблемы и никто ничего не делает, пустив жизнь на самотек, то подумает: "А мне что, собственно, больше всех надо, что ли?" - и опустится во всеобщее болото. Мы же сами себя накручиваем, без конца переливая из пустого в порожнее и не делая никаких при этом выводов!

Мечник серьёзно выслушал и, подумав, согласно кивнул:

– Что ж, может, и так. И всё-таки, в чем проблема-то?

Я с благодарным кивком взяла протянутую мне кружку и блаженно втянула носом аромат кофе с коньяком. Осторожно отхлебнула горячий напиток, блаженно потянувшись в мыслях.

– Проблема здесь стоит одна и та же. По-моему, за месяц она новой не стала, разве что заметно приблизилась. Гильдийская проверка, йыр бы её побрал!

Галирад задумчиво отпил свой кофе, поглядывая на меня снизу вверх.

– Знаешь, по-моему, вся твоя проблема не в Гильдии, тем паче, что проверка уже завтра, а за эти две недели вы с Хранящими сумели привести Храм в порядок и никакой комиссии, в принципе, не прикопаться. Да и директора ты нашла, так что можешь теперь свалить организаторские задачи на него.

– Директор вступает в должность только послезавтра, так что с комиссией я буду разбираться сама, - угрюмо возразила я. - И в чем же тогда, кстати, заключается моя проблема?

– Как раз в том, что здесь ничего не меняется, - серьёзно отозвался мечник. - Ведь согласись: Гильдия для тебя не конец света: ты выкрутишься так или иначе, и отлично это знаешь, пусть и на подсознательном уровне. Тебе не нравится то, что в жизни вот уже три с половиной месяца ничего не меняется. Один и тот же Храм, одни и те же люди, одни и те же цели и занятия каждый день. Для Скиталицы, привыкшей нигде не задерживаться подолгу, это тяжело.

Я только согласно вздохнула, безоговорочно признавая его правоту. Странно: порой считаешь людей совершенно далекими, а отношения с ними - чисто официальными. Поздоровались, отработали - разошлись. И гуляй, Вася. А между тем я совершенно влегкую, не задумавшись ни на секунду, перешла с ним на фамильярное "ты" и выяснила, что он совсем неплохо изучил меня и мои привычки за три месяца однообразной, не вызывающей на откровенности, да и вообще на разговоры работы.

– Иньярра, что тебя здесь держит? - мягко спросил Галирад, залпом допивая свой кофе и поднимаясь, чтобы налить ещё чашку.

– Ну… Храм!

– В каком смысле? - не понял мечник.

– В прямом. Кто, скажи, кроме меня стал бы заниматься всей этой кутерьмой с Гильдией, заговором стен от случайных заклинаний и прочей ерундой?

– Хорошо, до этого - никто, - согласился Галирад, снова опускаясь в страдальчески скрипнувшее кресло. - Но сейчас-то у тебя появится директор. И это будут уже его, а не твои прямые обязанности. Что ещё?

Я допила кофе и поставила кружку рядом, зябко поежилась.

– Ещё учеба. Сам же говорил, что меньше, чем через две недели мы не закончим. Да и другие наставники…

– В прошлый раз тебя в Храме не удержала даже необходимость вообще набрать студентов и наставников! - усмехнулся мечник. - Что уж тут говорить о каких-то занятиях, весьма сомнительно полезных, кстати сказать. Если уж ты сумела прожить без всех этих знаний, что мы сейчас старательно вдалбливаем тебе в голову, восемьдесят лет, то проживешь и ещё триста, не сомневайся!

Я удивленно уставилась на него, не веря собственным ушам. Галирад, самый строгий и требовательный из всех моих наставников, больше всех твердивший, что ничего-то я не умею, сам предлагал мне… сбежать?.. МНЕ?!?

– Ну… предположим, - неуверенно согласилась я. - Но ведь после той моей

…эээ… выходки за мной следят не хуже, чем за первым и единственным королевским отпрыском!

Галирад как-то по-особому усмехнулся, забирая у меня опустевшую чашку. Я наконец спохватилась, что сижу в чужой комнате на подоконнике, тогда как это и в моей-то не слишком приветствуется, и подумала было слезть, но решила, что, если его не смущала моя поза предыдущие полчаса, то вряд ли стоит менять диспозицию. Не нравится - пусть сам скажет.

– Ты бы сегодня вместо вечерней тренировки сходила с Фрелем пообщалась. Авось развеешься, у штурвала-то, - он неожиданно перевел разговор в другое русло и заставил меня невольно вздрогнуть:

– Откуда ты знаешь про Фреля?!

Свое довольно близкое и сильно углубившееся за последние две недели знакомство с пиратом я скрывала. На всякий случай: мало ли что. И осведомленность Галирада была малоприятным сюрпризом.

Мечник на секунду замешкался, а потом неопределенно развел руками:

– Да так, слухами земля полнится. А уж Храм - и подавно…

– Вот йыр, никакой личной жизни! - вполголоса ругнулась я, легко спрыгивая с подоконника. - Ладно, Галирад, большое спасибо за компанию и кофе. Ты мне правда очень помог.

Мечник только рассеянно кивнул в ответ и посоветовал напоследок:

– В море пойдешь - куртку возьми. Замерзнешь и простынешь.

– Разберусь! - запальчиво вздернула нос я, еле-еле справляясь с жутко тяжелой деревянной дверью и мысленно признавая, что его слова не лишены смысла. В прошлую ночь я на корабле так намерзлась, что искренне думала, что меньше, чем воспалением легких, отделаться не удастся…

"Чем дальше в лес - тем гуще партизаны".

Не знаю, как там партизаны, а вот комары так точно были гуще, злее и наглее. Стоило только смахнуть хладный кровавый (то бишь успевший напиться моей крови) труп с щеки, как ещё целая стая вцеплялась с запястье. Порой мне начинало шизофренически казаться, что проклятые насекомые умудряются прокусывать даже плащ, оставляя красные зудящие пятна на руках. Впрочем, не исключено, что так оно и было: у комаров вполне могло хватить подлости залезть под одежду, дабы вволю напиться крови, не опасаясь моих карающих, бестолково размахивающих рук. И на кой я им сдалась? Отравятся же!

Устав отмахиваться от надоедливых тварей, я злобно прошипела себе под нос заклятье - и вокруг распространился нестерпимый аромат лесной чемерицы. Зудящее облако раскололось на отдельные, жалобно вспищавшие легионы и истаяло клоками жужжащего тумана в воздухе. Вопреки всякой логике комары и прочие ночные нарушители порядка питали стойкое отвращение к аромату этой мягкой лесной травки, предпочитая обращаться в спешное бегство при первых признаках её непосредственного присутствия поблизости.