Травля (СИ) - Сербинова Марина

— Да, и именно поэтому я это сделаю. Я и сейчас помогаю людям. Я спасаю их всех, от тебя и от таких, как ты. А особенно — от него! — старуха ткнула пальцем в сторону мальчика.

— Пожалуйста, Габриэла… мы сможем найти другой способ, давай поговорим! Мы для этого сюда и приехали — за помощью! Мы хотим остановить все это не меньше тебя! Потому мы и ушли от Луи и пришли к тебе!

— Я долго все обдумывала, Кэрол, и поверь, мне не легко далось это решение. Но иного способа нет, пойми. Мы никогда это не остановим, пока будет жив хоть один проклятый. Любой из вашего рода может снова вытащить сюда одну из этих тварей, что жила в Луи и живет в твоем сыне. И избавить ваш род от этого проклятия, оборвать эту связь с тем миром и их обитателями — я не знаю, как.

— Мы найдем способ!

— На это нет времени. Потом будет поздно. Каждый проклятый — погибель для людей… для их душ. Пока мы сейчас тут говорим, кто-то умирает рядом с одним из проклятых, а его душа отправляется навеки неизвестно куда и для чего… Смерть одного проклятого — это десятки спасенных человеческих жизней и душ. А смерть твоего сына — спасение всего мира.

— Габриэла…

— Хватит, Кэрол. Бесполезно. Ты не переубедишь меня. Тебя утешит, если я скажу, что не собираюсь убивать твоего Тимми? Если, конечно, он все-таки меня не вынудит, чего бы не хотелось. Я буду держать его друга в заложниках, чтобы он убивал проклятых. С ним у нас дела пойдут намного быстрее. Я буду находить проклятых, а он — отстреливать из своей винтовки, как зайцев, даря им быструю и легкую смерть.

— Тим на это не пойдет, напрасно надеешься! — процедила сквозь зубы Кэрол.

— Пойдет, даже не сомневайся. Ради своего друга он на все пойдет, поверь мне. Так же как тот пойдет на все ради него. Ты сама об этом знаешь.

— А про полицию ты забыла? Думаешь, никто не заметит массовые убийства ни в чем не повинных людей, семей?

— Не переживай за нас, не попадемся. Я об этом позабочусь. Отправляйся в свой туман со своим сыночком и принимай там гостей. Скоро повалят. И еще одна радостная новость напоследок — твой любимый скоро присоединится к тебе.

— Ты же сказала только, что не убьешь его!

— Когда это? — Габриэла нахмурилась, а потом рассмеялась. — Так то я о Тимми сказала! А я говорю сейчас — любимый. Разве это Тимми? Меня ты не обманешь, Кэрол.

— Зачем тебе Джек? Он вообще не имеет никакого отношения к нашему проклятию.

— Да, но оно успело его достаточно отравить, теперь не отпустит. Он уже должен быть мертв, а ты и Патрик помешали. Теперь, когда вас не станет, некому будет его защитить, сохранить его жизнь…

— Тимми не убьет его, даже если меня не станет. Он мне обещал.

— Ну, если он передумает и захочет все-таки завершить начатое, я не буду возражать. Рэндэл мне никогда не нравился — та еще сволочь, похуже любого проклятого! Но дело не в Тимми. Думаешь, так легко обмануть смерть? Преградила ей дорогу, она обойдет с другой стороны и возьмет, что надо.

— Но мы ничего не видели! Ему ничего не грозит! Мы бы увидели! Патрик бы сразу увидел! — Кэрол устремила вопросительный взгляд на сына, который недоуменно покачал головой. — Ты мне лжешь, хочешь помучить! Джек будет жить, мы давно его покинули, наше проклятие его не достанет.

Габриэла насмешливо смотрела на нее.

— Видел и слышал бы тебя сейчас Тим, как ты за мужа своего боишься. Ай-ай-ай, Кэрол, не совестно тебе мальчика обманывать? Он ведь тебе верит. Ты единственная женщина, которой он поверил за всю свою жизнь. Он тебя полюбил. А ты любишь Джека, и скрываешь это от него. Нехорошо.

— Я не обманываю его, — процедила Кэрол. — Тимми мне нравится, но я никогда не говорила ему о любви!

— Но ведь он этого ждет. Надеется. Он думает, что ты его выбрала, отвергнув Джека и Рэя.

— И что? Это так и есть!

— Ты обманывала его, когда убеждала, что больше не любишь мужа, что у тебя нет к нему чувств! Ты соблазнила его, заставила тебе поверить. Ты задумывалась, что с ним будет, если он узнает о том, что ты с ним, чтобы защитить от него Джека, чтобы сейчас он помог тебе скрыться и защищал ото всех? Что ты его просто используешь, а на самом деле все еще любишь Джека?

— Неправда! Это неправда! Я хочу быть с Тимми, а с Джеком — нет! Не хочу к нему возвращаться, хочу забыть!

— Ты предала его. Он тебя ждал, хранил тебе верность, а ты уступила Джеку там, в тюрьме. Не вылазила из постели с ним целых три дня! Ты говорила об этом Тимми?

Кэрол поджала дрожащие губы.

— Джек пообещал спасти меня от казни… У меня не было другого выбора! Я хотела жить!

— Что же не спас? Опять обманул? Сколько раз тебе надо обмануться в нем, чтобы ты перестала, наконец-то, ему верить?

— Уже перестала, — тихо шепнула Кэрол.

— А уже и не надо. Ты сейчас умрешь, да и он совсем скоро — тоже. А Тим будет жить дальше. Если он согласится мне помогать, я не расскажу ему всю правду о тебе, пусть думает, что ты его любила и не теряет снова самоуверенность. Если нет — расскажу, и этим его уничтожу. Он и раньше-то не мог поверить женщине, а если узнает, что ты его обманула — вообще никогда больше не поверит. Несчастный одинокий мальчик, ему так хочется, чтобы его любили, что он ничего не видит, ослепленный этим желанием, поверив, что его может полюбить такая женщина, как ты, изуродованного и снаружи, и изнутри! А оказывается, это невозможно… Он никогда тебе не рассказывал о своей первой любви? Однажды, когда он был совсем юным парнем, он влюбился… в госпитале, в медсестру. Она ответила на его чувства, даже переспала, а когда его выписали — отшила, сказав, что с ним можно хорошо потрахаться, но не пройтись по улице, что ее подруги засмеют, если увидят с ним… Он не забыл ее слова, он слышит их до сих пор. И вот теперь ты тоже ответила на его любовь, спустя много лет он снова подпустил к себе женщину… поверил в ее искренность. И снова его обманули. Ты даже не представляешь, какой он ранимый внутри, насколько изранена его душа. Он сильный только телом, но не душой. Это его окончательно сломает. Интересно, сможет ли благословенный убить сам себя, как думаешь?

— Заткнись! Какая ты злая, оказывается! Я не обманывала Тимми и не собиралась! Он всегда мне нравился, я считала его красивым, мужественным, а шрамы — ерунда! Ничего ты не знаешь и не видишь, раз говоришь так! Или просто специально надо мной издеваешься! Не смей трогать Тимми, не смей! Отпусти нас, и ты увидишь, что ошибаешься! Я никогда его не брошу, не причиню боль! Я никогда не собиралась его обманывать! Никогда!

— Ты даже не сказала, что не можешь больше иметь детей. Он наивно мечтает, что ты ему родишь. Почему молчишь? Боишься, что бросит и останешься одна? Некому будет с тобой возиться, помогать?

— Я сказала Иссе. Просила его самому ему сказать. Но он почему-то пока не сказал. Даже если бы Тим и знал, он бы все равно не бросил меня в беде, ты его не знаешь!

— Ты запуталась, Кэрол. Я помогаю тебе, избавляю от всего. Неужели ты не устала, ты столько пережила, неужто после всего в тебе еще остается желание продолжать эту жизнь? Зачем? Вся твоя жизнь — это страдание, страх, боль. Зачем тебе такая жизнь? Умри, и освободись. Я не злодейка, я просто хочу тебе помочь, как всегда помогала. Я не могу больше видеть твои отчаянные попытки…

— Да, я столько пережила и не для того, чтобы ты убила меня и моего сына! — перебила Кэрол. — Не надо, Габриэла! Я так боролась за эту жизнь, с самого своего рождения… не отбирай ее у меня…

— Увы, я не могу иначе. Твое время в нашем мире уже истекло, ты сама об этом знаешь. Вы играете со смертью с Патриком. С чего вы взяли, что вам это дозволено? Ты умирала уже два раза, Кэрол! А он тебя возвращал! Вы нарушаете все законы нашего мира! Ты умерла, тебе нет больше места здесь, поняла? И сыну твоему — тоже. Пусть убирается в свой мир! Решай, с кого начнем. Кто первый?

Кэрол с ненавистью смотрела на нее залитыми слезами глазами.

— Только из жалости к тебе лично я готова позволить тебе решить самой, видеть ли смерть своего сына или нет. Так что? Кого первого?