Свет праведных. Том 1. Декабристы - Анри Труайя
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я хочу сообщить вам важную новость: я собираюсь выдать замуж мою дочь.
– Что? – прошептала озадаченная Софи. – Она мне об этом ничего не говорила!
– Все потому, что Мария сама еще не знает об этом!
Беспокойство охватило Софи. Она спросила:
– О ком идет речь?
– Ты не догадываешься? – весело спросил Николай.
Опасения Софи оправдались: циничный, наглый Седов наконец решился! Она пожалела Марию и вздохнула:
– Нет… представления не имею…
– Вася! Вася Волков! – объявил Николай.
Софи была так далека от того, чтобы подумать о нем, что не могла и слова произнести.
– Я его только что видел, – продолжал Николай. – Бедный юноша очень влюблен. Он открыл мне свои намерения и попросил быть его ходатаем. Он ждет лишь знака, чтобы обратиться к отцу с официальной просьбой…
Софи представила себе отчаяние золовки и возмутилась:
– Это невозможно!
– Почему? – спросил Николай.
– Твой Вася совсем не интересен!
– Я с тобой не согласен.
– Да нет же, Николай!.. Он вялый, хитроватый, слабовольный!.. Он никому не может понравиться!..
Николай рассердился:
– Ты забываешь, что он мой лучший друг!
– Потому что он единственный образованный юноша в этих местах. В Санкт-Петербурге ты бы его даже не заметил!
– А он в Санкт-Петербурге обратил бы внимание на Марию? – жестко переспросил Михаил Борисович.
– Я в этом уверен, батюшка!
– Полноте! Она очень мила, но не слишком привлекательна для мужчины! Ни телесной грацией, ни живостью ума не наделена.
– Неужели вы серьезно говорите такое? – воскликнула Софи.
Михаил Борисович покачал головой:
– Конечно, да! Да!.. На нее скучно смотреть, да и слушать скучно…
Он понял, что перегнул палку, высказывая свои критические замечания, но ему не удалось овладеть собой. С тех пор как Софи вошла в их дом, он не мог простить Марии, что она не так великолепна. Своим угрюмым видом и угловатыми движениями Мария лишала очарования пол, чьим чудесным украшением была ее невестка. Даже тот факт, что они были устроены одинаково и обе носили платья, был невыносим. Это была какая-то ошибка природы.
– Вася Волков – партия, на которую мы и надеяться не могли, – продолжил он. – С ним она будет очень счастлива…
– Откуда вам знать?
– Отец угадывает подобные вещи. Она не покинет эти края. И, конечно же, поселится с мужем в Славянке…
– …Около Дарьи Филипповны! – подхватила с горечью Софи. – Я бы не хотела, чтобы эта женщина стала моей свекровью!
– Согласен с вами, – громко рассмеявшись, сказал Михаил Борисович. – Она – скорее стеснительный довесок.
Уязвленный в своих симпатиях, Николай резким тоном произнес:
– Речь идет, насколько я понимаю, не о Дарье Филипповне, а о моей сестре! Как и отец, я полагаю, что этот брак должен состояться. И как можно скорее! В интересах самой Марии!..
Михаил Борисович чуть не ляпнул: «Она подарит мне внука», но удержал эту фразу на краешке языка. Еще секунда, и он нанес бы непоправимую обиду Софи. Впрочем, теперь, когда она жила рядом с ним в Каштановке, он уже не хотел, чтобы у нее родился ребенок. Мысль о том, что сноха может забеременеть, внушала ему ужас. Дай Бог, чтобы ему не пришлось увидеть, как обезобразит ее беременность, как она будет выставлять напоказ тяжелый плод ее любовных ласк с Николаем! Когда он представлял себе молодую женщину в кровати сына, его охватывал гнев против мальчишки, завладевшего всеми правами на нее.
– Я уверена, что Мари откажет ему, – сказала Софи.
– Только этого недоставало! – заметил Николай. – Разве она сможет противиться воле отца?
– Отец не будет заставлять ее, если убедится, что этот план сделает ее несчастной.
Михаил Борисович вздрогнул, взглянул на Софи, удивился, что она стоит здесь и опрятно одета, хорошо причесана, корсаж застегнут, затем произнес:
– Пусть Софи пойдет к Марии и поговорит с ней.
– Вы возлагаете на меня обязанность уговорить ее? – спросила Софи.
– Да. Вы сделаете это лучше, чем мы. Я вам доверяю.
– Но я вовсе не одобряю этого брака!
– Сделайте вид! – посоветовал Михаил Борисович.
Его глаза выражали другую просьбу. Софи не удалось понять значение этого взгляда, она лишь почувствовала смутный страх и вышла из комнаты с ощущением, что обладает большей властью над свекром, нежели над мужем.
Девушка вышивала в садовой беседке. С первых слов, произнесенных Софи, она побледнела, двумя руками закрыла рот и издала сдавленный крик:
– Я не хочу!.. Ни за что на свете!.. Лучше умереть!..
– Успокойтесь! – сказала Софи. – Отец не выдаст вас замуж против вашей воли. Но подумайте хорошенько: может быть, воспоминание о месье Седове заставляет вас противиться мысли о браке с Васей? В таком случае вы были бы не правы.
– Я больше никогда не думаю о Седове! – ответила Мария резким голосом. – А вы довольно бестактно напоминаете мне о его существовании! Вася не нравится мне, вы это знаете! Вы даже поддерживали меня в этом отношении! Зачем же искать другую причину?
Она выглядела такой же враждебной, затравленной, как в тот момент, когда золовка застала ее в объятиях Седова во время охоты на волков. Затем Мария вдруг разрыдалась:
– Ради Бога, Софи, защитите меня!.. Спасите!.. Вы одна понимаете меня в этом доме!.. Мой отец и Николай – эгоисты!.. Они растопчут меня!.. Но вы… вы!
Софи вернулась в кабинет, где ее свекор и муж ожидали результата хлопот. Услышав, что Мария ответила отказом на предложение Васи, Николай ужасно рассердился:
– Она дуреха!.. Дуреха и плутовка!.. Не знает, как нам всем насолить!..
Эта вспышка была так смехотворна, что Софи сказала ему:
– Успокойся, Николай! Не тебе ведь отказали!
– Но это мой лучший друг, мой брат! – с пафосом воскликнул Николай. – Я не могу смириться с отказом! Я сам поговорю с Марией! Посмотрим, станет ли она сопротивляться!
– Мы вовсе ничего не увидим! – сказал Михаил Борисович, стукнув кулаком по столу. – Я запрещаю тебе вмешиваться в эту историю! Софи сделала то, что было нужно! Этого достаточно!
– Но, батюшка, – пробормотал Николай, – я вас не понимаю. Только что вы говорили…
– Только глупцы не меняют своего мнения. Если твоя сестра хочет остаться старой девой, это ее дело!
– Мари не останется старой девой, – вмешалась Софи. – Но она выйдет замуж позже, за человека по своему выбору!
– По нашему выбору! – поправил Михаил Борисович. – Поразмыслив, я тоже решил, что Вася мне не нравится. Элегантная кукла. То, что ты в прекрасных отношениях с ним, меня не удивляет! Но для девушки с хорошими зубками этот орешек слишком легко раскусить!
Он упивался каждым словом, которое произносил. О! Как ему было приятно выступать на стороне снохи против собственного сына! На пределе возбуждения он готов был изобрести новые предлоги, чтобы смутить и унизить Николая. Но Михаил Борисович инстинктивно понимал, как надо быть осторожным, оказывая поддержку молодой женщине, не согласной с супругом. Стоит по той или иной причине измениться ее настроению, и ваша преданность ей будет рассматриваться как знак неуважения.
– Послушай же, что говорит тебе Софи, – спокойно продолжал он. – Она сто раз права. Ты найдешь способ передать этот отказ Волковым, не обидев их…
– Прекрасная миссия! – пробурчал Николай. – Я потеряю друга!
– Ты предпочел бы потерять сестру? – сказал Михаил Борисович, выпрямившись во весь рост за письменным столом.
И краем глаза проследил за эффектом, который произвел на Софи.
* * *Несмотря на указания отца, Николай в тот же вечер долго разговаривал с сестрой, пытаясь переубедить ее. Она осталась безучастной ко всем уговорам, ко всем угрозам и просьбам, и Николай отступил, убежденный, что Мария не в себе. В течение следующих трех дней он все время откладывал поездку в Славянку. Наконец, под давлением Софи, он отправился туда верхом с ощущением, что ему поручено прикончить умирающего. Девушки Волковы встретили его в парке и отвели в комнату брата. Вася, лежа на диване, читал. Бросив взгляд на Николая, он увидел, какое мрачное у того лицо, понял все и прошептал:
– Я был в том уверен!
Страдая от жалости, Николай запутался в извинениях:
– Она была очень тронута… Просила меня передать, что любит тебя как брата… И очень надеется, что ты не будешь сердиться на нее за… за это недоразумение…
Он услышал вздох за дверью и легкие шаги, удалявшиеся по коридору. Наверное, Васина сестра или прислуга.
Вася, скрестив руки на затылке, с безучастным лицом смотрел в потолок и не мешал глазам наполняться слезами. Созерцая его молчаливое страдание, Николай проклинал сестру за ее жестокость. Он хотел бы, чтобы Мария была рядом с ним в этой комнате и своими глазами увидела содеянное ею зло. Ведь слишком легко ранить издалека, не видя жертвы!
– Вася! – воскликнул он. – Я очень сожалею!..
