Ассасин. Возвращение - Дмитрий Кружевский

– Думаю, дядька это понимает, – ответила девушка после короткого молчания. – Однако если решил остаться, то на это есть причина.

– Конечно, есть, – криво усмехнулся я. – И эта причина зовется «возможной прибылью, полученной с продажи найденных артефактов». Только стоит ли из-за этого так рисковать?

Глаз Гаи нервно дернулся.

– Ты его осуждаешь?

Я пожал плечами.

– Нет. Каждый зарабатывает как умеет, не мне его судить, – и, заметив гневные огоньки в глазах девушки, добавил: – Гая, пойми, я его действительно не осуждаю, просто те аномалии довольно опасны.

– Они не дети, справятся, – нервно бросила магичка.

Развернувшись на пятках, она быстрым шагом направилась вперед по дороге, оставив меня в некоторой растерянности и раздумьях о причинах ее неожиданной злости. Хотя, кажется, я ее немного понимал. Корин ведь стал для нее если не вторым отцом, то довольно близким чело… тьфу ты, гномом, и вот здесь, скорее всего, «собака и порылась». Дело в том, что на первом месте для гнома с его командой стояла прибыль, а уж потом все остальное. Вон даже нас не проводили до конца, хотя и обещали довести прямо до моста. Ан нет, едва запахло возможностью крупного куша, быстренько указали нам направление «вдоль по штрассе прямо, прямо и потом чуток налево», а сами принялись стеречь добычу, дабы какие другие магеры не застолбили обнаруженную делянку. Как говорится, дружба дружбой, но лишняя монета карман не жмет. С другой стороны, ребят тоже понять можно. Добыча артефактов – это ведь их работа: да, необычная, да, опасная, но с нее они кормятся, одеваются, обуваются, да и родне, насколько мне известно, помогают. У того же Дорафа внучка на выданье, свадьбу вон готовить собрался по возвращении, Ронар на мастерскую копит, а сам Корин двоих деток воспитывает… Так что все правильно. Нам они и так помогли насколько возможно, довели, почитай, до нужного места, а ведь впустую им ходить в такую даль смысла тоже немного. И ведь, главное, по пути попадались другие «плывуны», пусть не такие крупные, как последний, однако Корин если там и задерживался, то лишь для беглого осмотра. Нет, не прав я, грех нам винить их в жадности, и Гая все это прекрасно понимает, но все же ей немножко обидно, поэтому и злится, не зря всю дорогу такая мрачная, а тут я еще со своей поддевкой…

Я вздохнул и, вновь поправив настырно сползающий рюкзак, на мгновение ускорился, догоняя довольно далеко ушедшую магичку. Несколько минут мы топали молча, затем я не выдержал. Нет, ну не могу я, когда девушка расстроена, особенно столь симпатичная, да и в молчанку играть надоело.

– Гая, этот твой дядька Корин хороший мужик и правда очень сильно нам помог. Без него я бы наверняка напрямую пошел, а в подобном лесу это чревато различными неприятностями, несмотря на все мои способности и умения. А так мы добрались практически без приключений, провиант сэкономили и…

– Я знаю, – перебила меня Гая. – Просто… просто… – Она резко остановилась и, повернувшись, посмотрела на меня своими серыми глазами, в уголках которых застыли серебристые бусинки слез. – Знаешь, Лекс, просто все это время меня не покидает ощущение, что я его больше не увижу. И вообще, мне кажется, что для меня это путь в один конец и сюда… в Надию я уже больше не вернусь.

– Перестань. – Я успокаивающе провел рукой по ее плечу. – Не говори глупости. Пока мы вместе, я буду тебя защищать.

– Почему?

– Что – почему?

– Почему ты будешь меня защищать? – Глаза магички, казалось, заглянули мне прямо в душу, заставив мое сердце вздрогнуть и забиться чуть быстрее. – Или ты забыл, какой я была. Я… – Ее голос дрогнул. – Я убивала, воровала. Я… я прислуживала человеку, который сделал из меня подстилку для своего сына, я была хуже трактирной шлюхи. Я, боевой маг, преданно лизала его подошвы, заткнув свою гордость куда подальше! – Она сорвалась на крик. – Как ты можешь меня защищать! Зачем?! Почему?

Она уперлась головой мне в грудь, а ее кулак врезался в мое плечо.

– Почему, Лекс? Почему? Такая, как я, не должна жить. Если бы не Нея…

Ее тело содрогнулось от рыданий, а я продолжал растерянно гладить ее по плечу, не зная, что ей ответить. Так мы и стояли посреди полузаросшей бурьяном грунтовой дороги, пока Гая немного не успокоилась. Всхлипнув в последний раз, она резко высвободилась из моих неловких объятий и, отведя заплаканные глаза в сторону, пробормотала тихим голосом:

– Пообещай мне, Лекс. Пообещай, что как бы ни окончилось наше путешествие и что бы со мной ни случилось, ты постараешься отыскать мою сестру или хотя бы ее могилу.

– Гая! – Я вновь взял девушку за плечи и, развернув ее к себе, заглянул прямо в заплаканные глаза. – Послушай меня. Мы вместе отыщем твою сестру и накажем этого твоего Варка. Вместе, и только вместе. Плевать на все твои предчувствия, плевать, кем ты была ранее, той Гаи больше нет, теперь ты другая. И теперь мы вместе.

– Пока вместе…

– Не пока, а вместе.

Я решительным движением притянул девушку к себе, а мои губы коснулись ее губ. Глаза магички испуганно расширились, она вздрогнула, словно пойманная в силки птица, рванулась, словно желая отстраниться, а потом неожиданно обхватила мою шею руками.

«Господи, ну что я творю?» – пронеслось у меня в голове.

«Да то же, что и всегда, – раздался там же до боли знакомый голос, сопровождаемый добродушным смешком. – И знаешь, похоже, тебе нравится, точнее, вам обоим».

«Помолчи, – мысленно буркнул я. – Помолчи хоть сейчас, а лучше помоги, пыльно как-то вокруг».

«Голос» понимающе хмыкнул и послушно смолк, а дорога у меня под ногами принялась покрываться мягкой ярко-зеленой травой, в которой, словно маленькие солнца, горели странные огненные цветы.

– Это «Следы Огня», – сказала Гая, удивленно оглядываясь. – Я такие только в книжке видела, красиво.

– Ты куда красивее.

Наши губы вновь сомкнулись, а одежды соскользнули вниз, словно враз лишившись всех шнурков, молний и застежек. Гая прильнула ко мне всем своим телом, дрожа от нетерпения, и я, подхватив ее на руки, медленно опустил на траву, которая оказалась мягкой, словно пуховая перина. Миг любви, близость тел. Короткий вскрик боли и удивления. Пик сладострастия, а затем слабость насыщения. Мы разомкнули объятия и, тяжело дыша, посмотрели друг на друга ошалелыми взглядами, словно не понимая, что это между нами только что произошло.

– Нам пора идти дальше, – наконец выдавил я из себя, чуток отдышавшись. – Одеваемся?

– Погоди немного, – сказала Гая, обнимая меня и пристраивая свою голову мне на грудь. – Погоди. Еще успеем, день в разгаре.

– Это-то меня и беспокоит, – хмыкнул я в ответ. – Мы тут разлеглись посреди дороги буквально в чем мать родила, а вдруг кто пойдет или поедет, вот конфуз будет.

– А ты думаешь, тут часто кто-то ходит?

– Ну…

– Да плевать. – Гая подняла голову и гибким движением скользнула вверх, впившись своими губами в мои. Ее небольшие соски, словно маленькие камешки, «прокатились» по моей груди, заставив меня мысленно застонать, и я, обхватив ее руками, резко перевернул на спину…

Сколько прошло времени: полчаса, час, сутки, вечность – не знаю, не помню, да и не хочу знать. Мы просто насыщались друг другом словно сумасшедшие, а устав, отдыхали, чтобы через пару минут вновь, позабыв обо всем, утонуть в сладкой неге этой сумасшедшей любви. Это было словно наваждение, словно магия, словно охватившее нас безумие, заставлявшее нас раз за разом стискивать друг друга в нежных объятиях, переплетая наши тела самым причудливым образом.

Солнце уже ушло за деревья по другую сторону дороги, когда я обессиленно рухнул на траву, раскинув руки и чувствуя, что пуст как старый барабан. Гая упала рядом. Так мы и лежали голова к голове, смотря в небо и ощущая странное единение, когда даже самые красивые слова признания в вечной любви были абсолютно чужими на этом празднике чувств. А затем меня охватила странная полудрема, а в памяти непроизвольно всплыли слова Наблюдателя: «… теперь твоя магичка совсем как новенькая, причем во всех смыслах…»

«А вы, господин хороший, оказывается, еще тот пошляк», – подумал я и, услышав краем сознания короткий добродушный смешок, погрузился в сон.

Варк вошел в свой кабинет, расположенный на втором этаже роскошного особняка, сорвал с шеи модный цветастый платок и бросил его на стол. Наконец-то со свадьбой его непутевого отпрыска было покончено, гости практически все разъехались, и можно было заняться насущными проблемами. Только сперва следовало кое-что сделать. Он подошел к письменному столу и, выдвинув верхний ящик, достал из него длинную тонкую иглу, некогда выточенную подгорными мастерами из куска черного нефрита. Усевшись в кресло, он несколько минут вертел ее в пальцах, задумчиво смотря на висевшую в окне луну, затем провел рукой по лицу, словно прогоняя этим жестом последние сомнения, и воткнул иглу себе в ладонь. Кровь крупными каплями принялась вытекать из раны, образовав вокруг иглы небольшую лужицу, которая неожиданно пошла паром, а сама игла принялась тихонько вибрировать и вдруг с хлопком разлетелась на мириады осколков, образовав перед лицом Эндриса небольшое облачко, чья чернота была заметна даже в полумраке освещенной лишь светом луны комнаты.