Хозяин Амура - Дмитрий Хван

Сейчас эти дети находились на подсвеченной разноцветными лучами прожекторов Софийской площади, ожидая скорой кульминации новогоднего торжества. И вот в положенные девять часов вечера с фейерверков началось обещанное световое представление. Мак-Гроу оказался на высоте благодаря богатому студенческому опыту организации подобных мероприятий. Сначала принялись раскручиваться колеса, установленные на длинных шестах. Извергая снопы ярких искр, они привели в полный восторг большинство находившихся на площади людей. Однако многие все же бросились наутек, но через некоторое время часть из них вернулась обратно, чтобы смотреть на яркое белое пламя глазами полными страха и восхищения. Поначалу зажглись фейерверки в центре площади у высокой ели, подсвеченной голубым светом прожектора, а потом и те, что находились в стороне — у поднимающихся вверх стен собора и близ ступеней дома культуры. Некоторые новоангарцы попадали в обморок, что не стало сюрпризом для дежуривших на площади медиков и их учеников — к этому готовились. Самого страшного — массового психоза и неминуемой давки — удалось избежать, распределив людей по открытой местности с западной части площади, еще не застроенной. Зато на следующий год ночь тридцать первого декабря будут ждать с нетерпением, безо всякого страха.

Вскоре после того, как шипящее и трескучее действо фейерверка стало постепенно затухать, раздался вдруг слитный гул, отчего, казалось, даже задрожала земля — это были выстрелы орудий, которые один за другим выбрасывали в темное сибирское небо с треском распускающееся разноцветье.

Сполохи неведомого доселе света то и дело озаряли испуганные, восторженные, пораженные чудесным зрелищем лица людей, которые не могли сдерживать своих эмоций, отчаянно вопя при каждом новом сполохе и следующем за ним шумном треске. Через пять минут, когда праздничный салют был окончен, а из репродукторов полилась спокойная музыка, потрясенные жители начали расходиться по домам, переговариваясь между собой. В этот момент к Соколову, который вместе с семьей, волнуясь, наблюдал за праздником, подошел Генри и, улыбаясь, как настоящий американец, во все тридцать два зуба, спросил у Вячеслава разрешения прийти завтра к нему для важного разговора.

— Приходи, конечно, Генри! Да хоть сейчас! — воскликнул тот, пожимая полковнику руку. — Ты просто молодец, огромное тебе спасибо!

— Да ничего, — отмахнулся Мак-Гроу, продолжая улыбаться. — Тогда завтра ждите меня на обед. А теперь я пойду спать, устал за весь день.

На следующий день бодрый и подтянутый бывший американский полковник, пройдя по скрипящему снегу тихой и безлюдной площади внутри Ангарского кремля, вошел в дом Соколовых. Семья начальника ангаро-амурского социума занимала двухэтажное кирпичное здание в голландском стиле — одно из нескольких на этой мощенной камнем улочке, выходящей к замерзшему пруду. В прихожей Генри остановили, вежливо попросив снять кобуру, оставив ее вместе с верхней одеждой. Он понимающе кивнул и, передав кобуру караульным даурам, присланным Матусевичем с Сунгари специально для внутренней охраны столичного кремля, прошел в гостиную, где был встречен Вячеславом.

— Рад видеть тебя, Генри! — встал с кресла Соколов, протягивая гостю руку. — Проходи, садись за стол! Обед уже готов, а я, признаться, изрядно проголодался!

— Привет. — Янки пожал ручонку Ярику, младшему сыну Соколова, кивнул старшему, Станиславу.

Прибывший вместе с группой сыновей даурских князцов и другом Мечиславом Радеком в столицу с Амура, Стас с настороженным интересом наблюдал за полковником. По словам отца, этот седой полковник в следующем году займет место декана химического факультета Ангарского государственного университета. Университетский городок, расположившийся на западной окраине столицы, был уже практически готов. Главное — нужное количество студентов удалось набрать из наиболее одаренной молодежи, освободив ребят и девчат от иной нагрузки во время обучения, чтобы они могли сосредоточиться на получении необходимых навыков и практического опыта.

Вскоре в гостиную, в которой, как видел Генри, хозяева пытались по возможности создать обстановку того времени, которое они все покинули много лет назад, вошла жена Соколова — Дарья, а с нею и две молодые тунгуски, помогавшие ей с тарелками. На столе появились незамысловатые блюда: ароматно пахнущий и исходящий паром куриный бульон с добавлением чеснока, традиционный оливье, квашеная капуста и запеченный картофель с курицей и сыром. На столах остальных жителей Ангарска, а особенно посада, такого разнообразия не наблюдалось — как-никак, сорокадневный рождественский пост еще не закончился и, в отличие от атеистов-первоангарцев, для них скоромное было под запретом.

— Хотелось бы обсудить кое-что с вами лично, Вячеслав Андреевич, — начал американец, когда горячий бульон был выпит, а Дарья раскладывала по тарелкам салат, — ведь по радиосвязи это сделать несколько затруднительно…

— Согласен, Генри, — покивал Соколов, наливая себе ягодного компота из изящного кувшина. — Что ты хотел со мной обсудить?

— Весной вы спустите корветы в море, — заговорил Мак-Гроу. — И первой целью будет…

— Сахалин, это известно, — пожал плечами Вячеслав, — это и Стае знает, верно?

Тот, играя с урчащим Барсиком, ручным соболем, тут же встрепенулся, закивал, с удовольствием вспоминая большие корабли, — еще бы ему не знать, когда они выходят с Амура и куда направятся!

— Нефть и уголь, — разведя руки в стороны, с пониманием проговорил янки. — На организацию сахалинской колонии хватит и одного корабля, вместимость у них достаточная.

Полковник сделал паузу, уплетая салат. Вячеслав же с удивлением смотрел на гостя, переглянувшись с Дарьей:

— Генри, у тебя есть планы на второй корвет?!

— Есть, — вздохнув, отвечал Мак-Гроу. — Но я думаю, что… Было бы неплохо поговорить тет-а-тет.

— Хорошо. — Соколов, нахмурившись, взялся за ореховое печенье.

После того как чай был выпит, мужчины поднялись по широкой лестнице на второй этаж, пройдя в кабинет Вячеслава.

— Мы можем ожидать скорого вторжения китайцев! — сразу же заявил американец, когда Соколов притворил за собою дверь.

— Это не секрет, Генри. — Вячеслав непонимающе покачал головой, садясь в кресло напротив собеседника. — Как только империя Цин будет контролировать центральный и северо-западный Китай, нам придется туго. Они смогут перебросить часть войск на северо-восток или ударить из восточно-халхасских степей.

— Так зачем же ждать этого?! — воскликнул полковник.

— Я не понимаю тебя.

— Тогда, в Киргизии, я начал то, что сейчас смог бы закончить… — осторожно проговорил янки.

— Ты снова о вирусе?! — моментально вскипел Соколов. — Мы уже говорили об этом!

Ранее Мак-Гроу уже пытался предлагать радикальное решение противостояния с Цин в Приамурье, используя боевой вирус, выведенный в секретных лабораториях для нужд Пентагона как действенное оружие против китайцев. Конечно, назвать вещи своими именами было невозможно, и даже при его апробировании, известном как «пандемия атипичной пневмонии», которая вызвала сущую истерию в мировых СМИ, а фармацевтическим компаниям принесла фантастические барыши, верховный комиссариат ООН по правам человека осуждал введение в связи со вспышкой заболевания карантинных мер по национальному признаку. Зато чуть позже, при столкновении США и Китая в Киргизии, новый, модифицированный вирус испытали на себе солдаты НОАК, находившиеся на позициях в долине Сары-Таш. Ряды их были существенно прорежены, и только титанические усилия китайских медиков и неукоснительное исполнение приказа о карантине не допустили дальнейшее распространение вируса в глубь Китая. Именно этот модифицированный вирус был на руках Генри, когда он решил увести остававшихся в живых солдат в аномалию, которую они не могли более защищать. Поначалу он пожалел, что не оставил чемоданчик с ампулами на той стороне, ведь после приведения в действие тактических ядерных зарядов там не осталось бы ровным счетом ничего. Поэтому на третий день, проведенный среди дикого леса неизвестного мира, полковник закопал вирус в глухом месте, дабы он не попал в руки чернокожих солдат, совершенно свихнувшихся от произошедших событий. И только после года, проведенного среди пленивших их русских, Мак-Гроу поведал Соколову об ампулах. Вячеслав Андреевич, однако, тогда восторга от сего известия не испытал, приказав забыть о вирусе. Позже чемоданчик выкопали и поместили в скальный тайник, который находился на погранзаставе Мироново.

С тех пор Генри еще пару раз возвращался к вопросу о необходимости использовать вирус, но всякий раз Соколов отказывал ему в этом.