Два завоевателя - Мэрион Брэдли

Аларик с беспокойством оглянулся на Варзила.

— Отец! — обратился к дому Рафаэлю Аларик. — Уверяю, в том, что случилось, нет вины дяди Одрина и, конечно, Варзила. Когда я крепко заболел — это случилось несколько лет назад, — он и его лерони не отходили от меня. Я знаю их доброту, родная мать не смогла бы сделать больше.

— Боги, боги! — застонал дом Рафаэль. — И Одрин даже весточки мне не послал, ни словом не обмолвился. И Ариэль молчала…

— Меня направили в Нескью двумя годами раньше, — объяснил Аларик. — Ты не появлялся при дворе, и я решил, что ты забыл меня, — добавил он, и Бард подумал, что если болезнь и исковеркала тело брата, то, по-видимому, не повредила его разум. Между тем Аларик продолжил: — Мне показалось, что ты вовсе не желаешь, чтобы я поскорее вернулся домой. Я вообще считал, что из-за вашей распри с Каролином мне еще долго не видать родного дома. Потом мне сообщили, что ты объявил, что хранишь трон ради меня. Это было такое горькое известие — раз уж речь зашла о короне, то, значит, ни о каком выкупе и речи быть не может.

Дом Рафаэль мягко улыбнулся:

— Ты мой сын и очень дорог мне. Я от всего сердца рад обнять тебя здесь, в королевском замке Астуриаса. Это твой замок, тебе здесь править…

Бард невольно, душой, услышал те слова, что отец не договорил: «если ты, конечно, способен на это». Аларик тоже почувствовал их.

Лицо Варзила выражало жалость и сочувствие — впечатление такое, что долгожданная встреча отца и сына произвела на него неизгладимое впечатление. Тем не менее Бард не мог отделаться от ощущения, что обмен развивался по сценарию, задуманному Варзилом. Он как бы наложил свою могучую длань на всех присутствующих. Он и вспышку гнева, охватившую Барда, предусмотрел, и так организовал явление Аларика, чтобы всем стало совершенно ясно, для какого короля дом Рафаэль сохранил трон. Очень удачно выбрал момент — все просто ахнули, увидев калеку. Тут еще и он, Бард, подбавил жару.

Бард чувствовал отчаяние, гнев и бессилие — чем тут поможешь? Он еще раз взглянул на Аларика. Вот уж воистину храбрый воин, который поведет их — и его тоже! — в бой! Витязь, одним словом… Колченогий и сутулый… И все равно сердце его полнилось любовью и жалостью к брату. Что бы ни случилось, это был его брат. Единственный… Он никому не позволит обидеть его. И как бы ни был коварен Варзил, воочию продемонстрировавший, каков он, новый король, Аларик не должен почувствовать, что его брат и отец разочарованы. А вот Варзил должен поплатиться за этот спектакль. И Джереми тоже… К черту дипломатические условности. Кто сможет остановить его, Барда? Он разделается с ними в одно мгновение.

Да, только этого не будет. По крайней мере, сейчас. Он не может опозорить отца подобным злодеянием. Бард перевел дух, потом, уже трезвея, спросил себя — а что, собственно, случилось? Могло быть куда хуже. К примеру, если бы Аларик и умишком оскудел. Но, к счастью, это не так. Аларик — инвалид, однако выглядит вполне разумным и здраво рассуждающим человеком, а это главное. У Джереми родился вполне здоровый сын, почему бы и Аларику не наплодить их с дюжину? В конце концов, он не первый калека, который сядет на трон — сколько таких примеров. А защитить его есть кому!

«Я не претендую на его трон, — решил Бард, — куда мне! Я не потяну, и выучка не та, чтобы править. Нет уж, лучше заниматься своим делом».

Наконец дом Рафаэль обрел присутствие духа. Он встал и провозгласил:

— В доказательство того, что я всего лишь исполнял обязанности регента, я обращаюсь к тебе, мой мальчик. Я прошу тебя занять свое законное место полноправного короля Астуриаса. Прошу вас, мой сын и мой повелитель.

Щеки юноши запылали от смущения, однако он был слишком хорошо воспитан, чтобы нарушить протокол. Когда отец преклонил колено и протянул свой меч, Аларик сказал:

— Я прошу вас, отец, встаньте. Этот меч ваш. Вы будете регентом и правителем Астуриаса, пока я не достигну поры зрелости.

Дом Рафаэль встал и занял место в трех шагах чуть позади трона.

— Брат, — обратился Аларик к Барду. — Мне рассказали, что в данный момент ты главнокомандующий армией Астуриаса.

Киллгардский Волк преклонил колено:

— Я готов служить вам, мой брат и мой господин.

Аларик в первый раз за то время, как возник из-за спины Варзила, улыбнулся. Эта улыбка сразу согрела сердце Барда. Тут же стало легче на душе.

— Я не намерен, брат, просить тебя обнажить свой меч и в знак преданности поднести его мне. Твоя задача — крепить оборону королевства. Обнажай свой доблестный клинок только против врагов. Я объявляю тебя первым в этом королевстве после отца моего. Я решу, как вознаградить тебя за верную службу.

Бард ответил, что сама милость его венценосного брата уже великая награда и честь. В душе он ненавидел подобные церемонии — еще с той поры, когда был ребенком и вынужден был присутствовать во время парадных выходов короля Одрина, когда становилось не по себе от пышных славословий и лицемерных выражений любви. Больше всего он в такие минуты боялся ошибиться, ляпнуть какую-нибудь глупость и потом долго служить посмешищем для всего двора. Хорошо, что и на этот раз удалось избежать какой-нибудь оплошности.

Затем Аларик повернулся к Варзилу:

— Как мне известно, дорогой родственник, вам поручена важная дипломатическая миссия, суть которой по понятным причинам не может быть доведена до сведения ребенка. Теперь вы можете изложить дело моему отцу.

В этот момент вместо Варзила откликнулся дом Рафаэль:

— Я бы осмелился предложить послу короля Тендары перейти в более удобное помещение. Все-таки в тронном зале мы вынуждены соблюдать все требования протокола, а это утомительно. Здесь мы и слова друг другу не можем сказать в простоте…

— Я с вами полностью согласен, дом Рафаэль, — ответил Варзил. — Я бы желал освободиться и от недремлющего ока звездного камня. Смысл наших переговоров заключается не в изложении фактов, но в выяснении позиций. Куда важнее изложить свое отношение, выслушать мнение оппонента, попытаться найти точки соприкосновения. В подобном разговоре звездный камень ничем помочь не может. Если есть различия, то они есть, тем более что каждая сторона искренне верит в свою правоту.

Дом Рафаэль учтиво согласился:

— Я поддерживаю ваше решение. С вашего разрешения, кузен, мы позволим удалиться лерони. Выразим ей благодарность за трудную работу… Предлагаю встретиться через час в моих личных апартаментах, если, конечно, это, кузен, не ущемляет вашего достоинства. Там удобнее, поймите меня правильно.

— Меня полностью устраивает ваше предложение. В непринужденной обстановке нам действительно будет удобнее…