Тайны древних цивилизаций - Тамара Натановна Эйдельман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Друзилла, сестра Калигулы
После этого (как считается) кто-то на них донес, и Калигула начинает действовать – на первый взгляд очень странно, но на самом деле очень продуманно. Он совершенно неожиданно снимается с места и невероятно стремительно двигается в сторону германских земель, вроде бы намереваясь посмотреть, что там происходит. За собой он приказывает следовать сестрам и Лепиду. И дальше, увезя их из Рима и оторвав от возможной поддержки, он казнит Лепида. Сестер отправляет в ссылку. Выставляет на аукцион их совершенно невероятные, запредельные богатства. Он добрался до Рейна, и все эти мероприятия в историографии называют германским походом Калигулы. Потому что кроме казней в Германии он провел серию экспедиций, укрепил оборону, но потом отвлекся на завоевания в Британии. Некоторое время он провел в Лионе (тогда – Лугдунуме), где развлекался, устраивал пиры, слушал роскошные стихи, написанные в его честь. Если стихи ему не нравились, он приказывал этим незадачливым поэтам языком слизывать то, что они написали. И уже позже даже в Риме будут говорить: берегись, станешь писать плохие стихи, – будет с тобой, как с поэтами в Лугдунуме. Сюда же привозят по рекам и невероятные богатства его сестер. В результате, по легенде, везущие их корабли чуть ли не блокировали прочие речные перевозки – столько везли их добра, мебели, украшений на продажу. После чего Калигула делает попытку захватить Британию, но что-то у него не получается: то ли там взбунтовались солдаты, то ли просто Фортуна ему изменила. Почему-то он солдатам на берегу Ла-Манша приказал собирать раковины. Это приводят как пример его безумных прихотей, хотя очевидно здесь был какой-то символический жест, что-то он им хотел этим сказать. И наконец, он возвращается в Рим – уже совершенно другим человеком. Он везде подозревает заговоры, повсюду видит злокозненную руку сенаторов. В какой-то момент он произносит перед сенаторами речь, добавляя, что некоторых из них он казнил, зато других он прощает. И сенаторы настолько счастливы, что оказались в числе этих других, прощенных, что постановили эту речь записать и каждый год читать вслух. Очевидно, чтобы напоминать императору о его милосердии и своей признательности за то, что он казнил не всех. Тут-то и выяснилось, что он не уничтожил все судебные дела, которые были при Тиберии. Потому что он не упускает случая обвинить сенаторов в их давнем коварстве во времена Тиберия.
Он приказывает своим слугам зачитывать отрывки из этих дел, якобы давно сожженных: вот как вы доносили друг на друга, вот как вы лгали тогда, вы Тиберия смели обвинять в жестокости, но сами провоцировали эти казни. Это публичное унижение сенаторов, демонстрация им их же вероломства показывала, что доверять им он более не намерен.
Дальнейшее время правления Калигулы выглядит противоречиво. С одной стороны, можно рассказать о том, как он расширял владения Рима на Востоке, какие он проводил реформы, как он менял налоги. Он вообще сделал много интересного, что явно говорит о том, что никакого сумасшествия, о котором так много говорят, там не было и в помине. Но, конечно, негативно настроенные по отношению к нему древние историки предпочитают рассказывать о разнузданной роскоши, о том, как он пил винный уксус, в котором был растворен жемчуг, о том, как его четвертая обожаемая жена Цезония выходила в свет вся покрытая драгоценными камнями. Ну и, разумеется, об этом пресловутом коне Калигулы, которого звали Инцитат (быстроногий, молниеносный, примерно так можно перевести его имя), которого он якобы сделал консулом и привел в сенат. На самом деле, конечно, никаким консулом он его не сделал. Вот что сообщал об этом Дион Кассий: «…одного из коней, которого он называл Инцитатом, Гай приглашал на обед, во время которого подбрасывал ему ячменные зерна и пил за его здоровье из золотых кубков. Он также клялся жизнью и судьбой этого коня, а кроме того, даже обещал назначить его консулом. И он наверняка сделал бы это, если бы прожил подольше». Пожалуй, в этих экстравагантных выходках видится не клиническое безумие, а скорее, намеренная издевка, саркастическая демонстрация того, что конь был бы лучшим консулом, чем кто-либо из римских сенаторов. С другой стороны, известно точно, что Александр Македонский тоже любил своего коня Буцефала. Он, конечно, не поил его из золотого кубка, но там, где Буцефал умер, он построил целый город в его честь. Но при этом его безумцем мир отнюдь не считал.
Да и в целом за пресловутым безумием Калигулы просматривается как раз вполне продуманная политика. И это политика унижения сената. В этом Калигула был очень последователен, об этом сохранилось много рассказов. Он действительно постоянно и намеренно приглашал актеров, певцов, колесничих, то есть людей, которые считались намного ниже сенаторов, и сажал их с ними за один стол.
Существует инфернальная история о том, как он пировал с двумя консулами и вдруг рассмеялся, они удивились, потому что ничего смешного вроде бы не происходило, на что он ответил: а вот я подумал, что достаточно одного моего слова, и вам сейчас горло перережут, правда, смешно? Им это не показалось очень смешным.
Есть описание, как знатные люди сидят у ног Калигулы на пиру и буквально припадают к его стопам. Кажется, ему все время целовали ноги и руки. Но тут имеется оборотная сторона: они все это делали. Он заставлял их, а они подчинялись. В какой-то момент Калигула начинает, как говорят, изображать из себя бога. Это большой вопрос, действительно ли он верил в то, что он сам бог, или это тоже были все символические действия. Во всяком случае, он появляется в одежде разных богов. То он изображает Юпитера, то Аполлона, то Нептуна, то даже Венеру. Он переодевается в разные парики, в разные одеяния. Большая часть рассказов о Калигуле фокусируется как раз на его какой-то дикой, демонстративной, фантасмагорической расточительности и на его деспотизме.
Так, Светоний пишет, что «в роскоши
