Живая машина. Книга V. Истоки ненависти (СИ) - StarStalk147

Они замолчали. Лупо также смотрела за стекло на долину и приближающиеся горы. Урси чувствовал её смятение, обиду на лисицу и саму себя, а ещё очень сильное чувство тревоги за Луно, оставшегося без её надзора. Как родитель и как друг он прекрасно её понимал. Во многом они были схожи. Как и Арги, намеренно накурившей в купе ради неудобства волчицы. «Я — это ты. А ты — это я, — мысленно произнёс он, прикрыв глаза, — как много смысла в этих словах…»

— Ты тоже переживаешь о смерти Лункса? — негромко спросила Лупо. — Я слышала, как ты назвал его имя…

— Так же, как и ты о смерти Корво, — он вздохнул и откинулся на спинку сиденья, — лучший друг… но я сам отдал приказ о… — он не смог выговорить этого слова. «Убийца!» — прозвенело в ушах, заставив болезненно зажмуриться.

— Ты отдал приказ о том, чтобы его остановить, а не убить, — возразила Лупо, — и я также не думала, что дойдёт до… такого исхода, хотя, думаю, мы оба понимали, что произойдёт. Тем не менее, не твоя вина, что это вообще случилось.

— Если бы я не согласился лететь с Праймом в тот храм, — Урси покачал головой, — Наследие бы осталось зашифрованным. Или Ассур бы сам взялся за снятие того Конвентума. Или Прайм бы нашёл иной способ. Вариантов было множество…

— Хара верно говорила: ты слишком много думаешь, — Лупо тихонько рассмеялась, — когда мы выносили вердикт Аркании, ты сказал: «каждый заслуживает прощения». Эти слова запали мне глубоко в сердце, и только благодаря тебе я поняла, что чтобы простить, нужно приложить куда больше сил, нежели для того, чтобы мстить. А сейчас ты сам страдаешь тем же, что и Корво — не можешь простить самого себя. Поверь, тот закончил далеко не лучшим образом, но даже в конце своего пути не смог этого сделать. Но ты лучше его, Урси. Хотя бы тем, что до сих пор жив. Но найдёшь ли ты в себе силы, чтобы простить себя? — она поднялась и подошла к двери. — Лункс бы тебя простил. Я уверена в этом.

Он ничего не ответил, и даже когда Лупо вышла, не открыл глаза. «Как же ты права, дорогая, — он слегка покивал головой, — как же ты права… но я не нахожу в себе сил. Я устал… от всего устал. Устал быть командиром несуществующего отряда. Устал от постоянной ответственности и ожидания, что в очередной раз нас предадут те, кому мы доверяем. Мне просто хочется вернуться в прошлое… моё беззаботное прошлое…»

Залитая летним Ольмиром долина перед холмом, где зелёным морем колыхалась высокая сочная трава, благоухала цветочным ароматом. Тёплый ветер донёс до носа Урси речную свежесть шумевшей волнами Тоту. Загудели уходящие вниз по реке суда. Послышались гудки энергомобилей, смех и крики идущих в школу детей. Рахнак просыпался.

Урси сидел на поваленном ветром дереве у самого края спуска вниз, чувствуя, как знакомые руки гладят его волосы. Защебетали в Своевольном лесу птицы, распуганные верещанием рыжего непоседливого беота-чудика Вульпи, со всей скоростью носящегося между толстых стволов вековых дубов.

— Ничего не меняется, всё те же, всё также, — усмехнулся знакомый голос рядом, мигом стерев блаженную улыбку с лица медведя, — опять мечтаешь?

— Лункс… — он открыл глаза и посмотрел на улыбающегося рыся, сидевшего рядом с ним, закинув ногу за ногу.

— Нет, ты что?! Я твой неизвестный старший брат, переселившийся в тело нота, — в привычной для него манере забурчал рысь, — ну что я тебе рассказываю, ты и сам всё знаешь.

Урси опустил взгляд вниз и коротко хмыкнул. «Если это и сон, то он однозначно хороший, — подумал он, наблюдая, как Кари и Арги собирают по долине цветы, сплетая их в венки, — как я по вам скучаю…»

— Да ладно, расслабься, косолапый, — Хара убрала руку с его плеча, перестав трепать волосы, и легонько стукнула в плечо, — мы ж не на войне. Чего ты такой серьёзный стал?

Он поднял на неё взгляд. Красные секторированные глаза светились счастьем и улыбкой. Длинные чёрные волосы развевали от ветра, и Хара, засмущавшись, схватила их кончики, зарывшись в них носом.

— Чего ты так смотришь? — она опустила голову, но продолжала смотреть на него, улыбаясь.

— Любит он тебя, — хмыкнул Лункс, многозначительно дёрнув ухом, — но ты же знаешь, из него это признание клещами не вытянешь, так что: «Спасибо дорогой друг, что сделал это за меня. Сам бы я в жизни не осмелился такое сказать»!

— Неправда! — воскликнул Урси, под звонкий смех Хары. — Я в состоянии сказать! Просто…

— Папа! — на шею рыся бросилась, обхватив руками, Лунги, целуя его в щёку. — Пап, ты представляешь, мы в лесу настоящую рысь видели!

— А, это Арсений, твой дальний лимнерийский родственник, — тот состроил задумчивую мину, — вроде, троюродный дядя по материнской линии.

— Я всё слышала! — отозвалась внизу Арги, погрозив Лунксу кулаком, но Лунги весело захихикала шутке.

— Так я-то что? — наигранно удивился тот. — Зато теперь мы знаем, откуда у тебя такая симпатия к рысям.

— Лункс!

Позади слышался топот множества ног. Хара встала с бревна, отправившись навстречу Хиру и Харси, в две руки несущих целую охапку дров. За ними, напевая песенку, вприпрыжку бежала Кири, то и дело дёргающая зайчонка за уши и хвост.

— Вот и хворост для ночного костра, — радостно потёр руки Вульпи с Капи на своих плечах, — командир, — окликнул он встрепенувшегося Урси, — может, мы пока прогуляемся в город? Всё равно до вечера ещё далеко, — Ольмир только-только поднимался к полудню.

— В город? — он перевёл взгляд на Рахнак. — Но… разве люди перестали нас бояться?

— Да ты чего, пап? — удивился Хиру, бросая дрова на траву под корни ближайшего дуба. — Откуда ж в Рахнаке люди?

— Этот мир такой, каким мы его себе представляли, друг, — произнёс Лункс, поднимаясь и помогая Арги и Кари взобраться на холм, — и в нём не осталось места людям. Всё старое умирает вместе с теми, кто неспособен понять новое.

— Но где они?

Вместо этого рысь показал рукой на город. Присмотревшись, Урси даже встал с