Шелк и тайны - Мэри Патни

«Это невозможно! Невозможно! — в панике думала Джулиет. — Нет, в самом деле, эмир способен умертвить Росса без всякой на то причины. И скорее именно так он и сделает. Злоба его столь велика, всякий раз, когда казнили мужчин, пытавшихся защитить своих жен от Насруллы, бухарцы лишь обреченно пожимали плечами. А на совести эмира были преступления и пострашнее».

Джулиет в бешенстве закусила губу: «Надо подумать, как помочь Россу, а не барахтаться от страха». С трудом поднявшись на ноги, она заперла дверь, потом пошла в его спальню, где по-прежнему горела лампа, а на столе лежал листок бумаги, наполовину исписанный аккуратным почерком Росса. Казалось, стоит ей обернуться, как он тотчас появится. «Но он ушел, и, возможно, навсегда».

За те несколько недель, что они вместе делили эти комнаты, она ни разу не осмелилась прикоснуться к веревочной кровати, но сейчас ей необходимо было ощутить его присутствие. Она легла на матрас и, прижав к себе подушку, отчаянно пыталась успокоиться.

«Что можно предпринять? Сегодня — ничего, ибо добропорядочные горожане не покидают своих домов по ночам, едва только барабаны эмира отстучат комендантский час. К Абдул Самут Хану обращаться бесполезно: то, что Шахид забрал Росса, означает, что наиб либо беспомощен, либо действует против Карлайла.

Вся надежда на Казимов, ведь они обладают огромным влиянием в Бухаре. Утром прежде всего надо будет пойти к ним. Кроме того, в городе находится персидский посол. Если я предстану перед ним в качестве Гул-и Сарахи, то посол, возможно, вмешается, ибо моя крепость в Сереване способствует укреплению восточных границ шаха».

Она хорошо использовала эти три недели в Бухаре и многое узнала про внутреннюю жизнь города. Стояла глубокая ночь, а Джулиет все перебирала возможности помочь Россу, рассматривала разные варианты, переходя от решимости к отчаянию. Она отказывалась думать о том, что случится, если Насрулла, повинуясь внезапному импульсу, уже приказал казнить ее мужа

Уже перевалило далеко за полночь, когда в дверь снова постучали, на этот раз намного тише. Джулиет мрачно побрела узнать, кто пришел: «Если это за мной, солдатам придется со мною сразиться. Мне теперь нет смысла сдерживаться. Скорее всего это не солдаты, а наиб. Пришел пролить крокодиловы слезы о своем госте и тем временем реквизировать имущество дорогого страдальца». Джулиет закрепила покрывало понадежней и, приподняв доску, отступила назад, одновременно потянувшись к кинжалу. Дверь широко распахнулась, и в комнату вошел человек. При слабом свете из спальни Джулиет лишь через некоторое время увидела, что пришелец сияет, как золото.

Росс! Она так и вытаращилась на него, не веря своим глазам. Потом, не убедившись даже, один ли он, она бросилась к нему на шею. Сердце у нее громко стучало от радости.

Росс тотчас одной рукой обнял жену, а другой с силой захлопнул дверь.

— Я не сомневалась, что они забрали тебя в тюрьму или того хуже!.. — чуть ли не рыдая, произнесла Джулиет.

Мгновение он прижимался к ней щекой, затем неожиданно засмеялся и отпустил Джулиет.

— Именно такое впечатление и желал произвести Шахид. Впрочем, могло быть и так. — Муж снял сюртук и прошел в спальню, бросив одежду на диван.

Следуя за ним по пятам, Джулиет спросила:

— Что случилось?

— Меня доставили в приемную, там уже взад-вперед, как разъяренный тигр, расхаживал Насрулла. Будь у него хвост, он наверняка бил бы им об пол, — устало ответил Росс, стягивая ботинки. — После моего «салаам» он прорычал, что обдумал мою просьбу насчет того, чтобы забрать тело Иана в Европу, и решил отказать, ибо «майор Камерон был предателем и вероотступником, и даже смерти недостаточно для того, чтобы смыть с него позор».

— Очень жаль. — Вздохнув, Джулиет уселась на диване в нескольких футах от Росса и сняла покрывало. — Теперь важно живыми выбраться отсюда.

Росс размотал шейный платок и швырнул его на сюртук. Белая рубашка распахнулась у него на груди, открыв вьющиеся золотистые волосы. Джулиет внезапно пронзил чувственный восторг, она с трудом отвела взгляд. Все, что она пережила, пока муж отсутствовал, расстроило ее, обострило чувства. Еще чуть-чуть, и она не совладает с собой.

Не замечая ее реакции, Росс откинулся на подушки. Лицо его напоминало прекрасно выписанный портрет средневекового святого великомученика.

— Эмир радостно сообщил мне, что вместо костей Иана готов отправить на родину мои останки.

— Его чувство юмора так же отвратительно, как и он сам! — содрогнулась Джулиет.

— Не могу сказать, что меня развеселила его шутка. Он самый утомительный человек, с которым мне приходилось иметь дело, — заметил Росс. — Поскольку моя миссия — узнать о судьбе Иана — завершена, я попросил его разрешения покинуть Бухару. Тут уж Насрулла разразился очередной тирадой, суть которой сводилась к желанию знать, почему я пренебрегаю его гостеприимством после всего, что он для меня сделал. Из Герата прибыли послы с требованием казнить меня, но он не стал их слушать. Разве можно спешить уехать, когда он относится ко мне, как к родному брату?

— Насколько я припоминаю, — язвительно вставила Джулиет, — он казнил четверых своих братьев. Или пятерых?

— Все зависит от того, у кого ты спрашиваешь. — Росс прислонился к выбеленной стене. — Весьма тактично (мать гордилась бы мною) я сказал, что крайне признателен за его великодушие, но у меня очень старый и слабый отец, а я и так уже слишком долго отсутствую, могу не застать его в живых.

— По крайней мере это правда.

Росс удивленно поднял бровь и посмотрел на жену.

— Нет смысла что-то придумывать, если честность мне на руку. В любом случае мое заявление немного умиротворило эмира. Удивительно, учитывая, что он отравил собственного отца! По крайней мере так говорят.

Итак, эмир обиженным голосом спросил, как я предпочел бы покинуть Бухару — без чести и в позоре или с честью и осыпанный милостями.

Естественно, я выразил желание уехать, осыпанный милостями его величества, — я посчитал, что это единственный вежливый ответ. Насрулла же заявил, что если я запасусь терпением, то скоро смогу уехать с его благословения. Потом он повернулся и исчез за портьерами. Аудиенция закончилась. Шахид с явным разочарованием проводил меня назад.

Джулиет зарылась лицом в ладони. Ее знобило, хотя ночь была теплая: «Сегодня Россу повезло, но ведь Насрулла с такой же легкостью может приказать казнить его. Фортуна переменчива».

— Как ты думаешь, эмир позволит тебе уехать?

Росс долго молчал, потом ответил ровным голосом:

— Он ничего не выиграет, если будет держать меня в плену.