Настоящий полицейский (СИ) - Прохоров Иван

Лианг и Юминг тоже заметно напряглись – замерли и стали смотреть в землю, кусая губы.

– Лотта! – сказал добрым веселым голосом подошедший мужчина. – Что случилось?

– Простите, Джавид, мы не смогли собрать норму – послали новенького за камнями, а он упал, разбил голову и потерял сознание.

Лотта потянула Бастиона за рубашку, выставляя его перед собой. Мужчина с той же широкой улыбкой посмотрел на Бастиона, затем протянул руку, и приподнял его голову за подбородок, осматривая ссадину на лбу.

– Бастион! – в его голосе слышалась легкая укоризна. – Только появился, а уже вляпался в историю. Мы ведь дали тебе целых два дня на подготовку. Что-нибудь вспомнил?

Бастион помотал головой.

Джавид отпустил Бастиона, и посмотрел на Лотту, сунув руки в карманы своих широких брюк.

– Рана несерьезная. – Сказал он. – Пускай доктор обработает. А завтра встанете пораньше и выполните двойную норму.

– Спасибо, Джавид! – искренне обрадовалось Лотта.

– Не опаздывайте!

Джавид с улыбкой смотрел, как Лотта и Бастион поднимаются на крыльцо белого дома. Бастион отчего-то подумал, что не прочь был бы послать этого Джавида на… Но слово, которое просилось на язык забылось напрочь.

На веранде Бастион заметил ржавый металлический куб, на вид очень тяжелый и старый, размерами граней примерно в две ладони. Он напоминал усложненную версию кубика Рубика – с двадцатью семью квадратами на гранях вместо привычных девяти. В каждом квадрате имелся какой-то символ.

Когда Лотта вошла в дом, Бастион заметил, что дом, показавшийся ему снаружи деревянным, имел массивные и очень толстые стены из материала, напоминающего железобетон, на окнах металлические ставни, а внутреннее пространство оказалось неожиданно просторным. Лотта оставила его в пустой прихожей, исчезнув в соседнем помещении, но быстро вернулась и повела по длинному коридору, в котором он насчитал не менее десятка дверей. Они вошли в самую последнюю. Среди обилия шкафов со стеклянными дверцами, книг, каких-то раритетных микроскопов и стеклянных бутылок с заспиртованными младенцами, Бастион не сразу заметил сухого старика в костюме, дремавшего в кресле.

– Господин доктор! Господин доктор! – принялась будить его Лотта.

На десятое обращение, доктор очнулся.

– А, молодой месье! – протянул он, и начал делать суетливые движения в попытках подняться.

С трудом поднявшийся доктор посадил Бастиона на круглую табуретку, и долго сухими пальцами ощупывал ему шею и подчелюстные мышцы – видимо проверял лимфатические узлы. Лотта стояла рядом, сунув руки в карманы шорт.

– Спите хорошо? – наконец, спросил доктор.

– Да… но… мне снятся странные сны.

Доктор ничего не сказал, только задумчиво посмотрел на него и направился шаркающей походкой к стеклянному шкафу, у которого долго возился и, вернувшись, протянул ему крышку с оранжевой таблеткой и стакан воды.

Бастион проглотил таблетку и выпил воды. Доктор снова направился к шкафу. Бастион стал осматривать стены, на которых были развешаны изображения внутренних органов, совсем не походивших на человеческие. Со стороны кресла раздался храп.

– Видимо, прием окончен, – с улыбкой сказал Бастион, посмотрев на спящего в кресле доктора.

Лотта поджала губы, подошла к столу у окна и вернулась с ватой, ножницами и какой-то баночкой.

– Что тебе снится? – спросила она, принимаясь обрабатывать ему рану ваткой.

– Странные люди, лица.

Он смотрел на ее стройные сильные ноги.

– Может к тебе возвращаются воспоминания?

– Они не похожи на обитателей нашего мира.

Бастион поднял взгляд. Ее юное красивое лицо смотрело на него строго.

– Ты и сам не очень-то похож на обитателя нашего мира.

– А что со мной не так?

– Не знаю.

– Может, ты знаешь про черный туман, который приближается к нам?

– Ты специально так говоришь? Он никуда не приближается, а что это за туман надо спрашивать у тебя – ты ведь вышел из него.

– Я?

– Добраться до ворот сумел только ты, – сказала она, наклеивая пластырь ему на лоб, – так про тебя говорят. Разве нет?

– Ах, ты про это! Я ничего не помню…

– Может, оно и к лучшему? Там ведь, наверное, погибли и твои земляки. Но как ты видел туман сегодня? Ты залезал на стену?

– На какую стену?

– Да, Бастион, на какую стену ты залезал? – раздался голос Джавида.

Лотта так перепугалась, что едва не выронила ножницы из рук.

Джавид вошел в комнату. Он был высоким и крепким.

– Может ты и потерял память, но не краткосрочную, чтобы забыть правила, которые тебе озвучили.

– Я не видел никакой стены, но я видел, как черный туман сожрал дерево и табличку.

Джавид широко улыбнулся.

– Какую табличку?

– Тысяча девятьсот пятьдесят сэжэ.

Улыбка медленно сползла с лица Джавида.

– Не может быть.

– Посмотрите сами.

– То есть он перебрался через стену? – испуганно спросила Лотта.

– Лотта, – Джавид снова улыбнулся и показал на часы.

– Да, простите! – девочка поспешила было к выходу, но остановилась, посмотрела на мужчину. – А с ним что?

– Завтра вам дорабатывать норму. Так что до завтрашнего вечера он твой подчиненный.

– Ясно. Вставай, Бастион. Пора на ужин.

Бастион поднялся и под пристальным взглядом Джавида вышел из кабинета доктора.

– Почему ты боишься его? – спросил он у Лотты на улице.

Девочка оглянулась на дом, прежде чем ответить.

– Джавид очень добрый. Но он не всегда бывает таким. – Сказала она.

– Он здесь главный?

– Странно, ты знаешь русский язык, но забыл все остальное? У вас в Бантико, все то же самое. Главный здесь мэр, потом его замы и стражники. Джавид просто начальник интерната.

Они вышли к небольшой площади, по краям которой громоздились скучные здания, похожие не склады. Подростки лет тринадцати-четырнадцати, все как один одетые по-скаутски толпились у дверей самого большого из них. В основном стояли небольшими группами.

Острая боль пронзила голову Бастиона, он приложил пальцы к вискам, зажмурился. Из мрака выбежал какой-то ребенок, сжимавший в руке игрушечного солдата-трансформера, а в другой что-то, что совершенно точно называлось шоколадным батончиком. Ребенок вытянул губы и стал издавать звуки, имитирующие стрельбу – солдат, управляемый его рукой волнообразно летел по воздуху.

– Что с тобой? – послышался голос Лотты.

Бастион открыл глаза. Боль отступала.

– Кажется, воспоминание…

– Эй, Лотта! – раздался веселый голос. – Как новичок?

– Справляется!

Бастион заметил, что в группе из четырех-пяти подростков, откуда раздался голос один парень, похожий на испанца, странно на него посмотрел. Бастион каким-то непонятным образом расшифровал его взгляд, и в памяти всплыло слово: «ревность».

– Уже познакомился с кулаком Джавида? – зло крикнул этот парень и поскольку на Бастиона он только кивнул, как на какой-нибудь объект, а сам смотрел на Лотту, Бастион промолчал.

– Очень смешно, – ответила Лотта, приближаясь, тем не менее, к этой группе.

Судя по всему, это была ее компания – парни и девчонки принялись весело шутить на малознакомые Бастиону темы, иногда касаясь плеча Лотты. Она тоже смеялась.

Бастион встал рядом и стал молча осматривать окрестности. Он заметил, что небо так и не изменило своего настроения, продолжая низко нависать грязным полотнищем над приземленными постройками. За серым зданием поднималась крутая горная гряда с редкими зарослями, перед ней несколько строений, среди которых возвышался штиль со всадником. За часовой башней располагалось еще одно здание на холме, выстроенное в примитивной вариации неоклассического стиля, напоминавшее здание провинциального театра, которое полвека, а то и больше не знало ремонта. Вообще все здания вокруг находились в запущенном состоянии – трещины на фасадах, обвалившаяся кусками облицовка, обнажавшая неровные серые кирпичи. Кое-какие и вовсе имели только контур в виде наружных стен, а внутри все давно обвалилось и представляло собой либо заросший сорняками пустырь, либо горы обломков обвалившихся лестниц и перекрытий.