Страсть горца - Карен Монинг

– А у кого еще может быть подробная информация о поселившихся во мне сущностях, как не у ордена друидов, веками хранившего свое пророчество? – Он окинул взглядом комнату и все, что в ней было. – Здесь мы можем потратить многие месяцы на безрезультатные поиски. А я… скажем так, чувствую, что у меня совсем мало времени.

Хло сделала глубокий вдох, собираясь с силами.

– Сильван, я думаю, что Дэйгис прав, – сказала она. – МакКелтарам известно все о МакКелтарах. Логично будет предположить, что у Драгаров хранится такое же обширное собрание работ о Драгарах. Кроме того, вы можете продолжать поиски здесь и если что-то найдете, то оставите это для нас. Насколько я разбираюсь в путешествиях во времени, все, что вы отыщете, уже будет ждать нас там, куда мы вернемся.

– Мне это не нравится, – сухо заметил Сильван.

– Отец, даже если бы мы сегодня не нашли этих сведений, я бы все равно не смог долго здесь оставаться. Ты и сам знаешь об этом. На случай если вы не заметили, мои глаза…

– Мы заметили, – сказали Хло и Сильван в один голос.

– Значит, – решительно заявил Дэйгис, – вы сами понимаете, что я прав. В любом случае я должен возвратить Хло обратно в ее время, прежде чем использование магии для открытия «белого моста» станет для меня слишком рискованным делом. Мы должны вернуться, и нам нельзя медлить.

Они провели свой последний вечер в шестнадцатом веке за роскошным ужином в главном зале, а затем с Сильваном и Нелл переместились на террасу. Хло сидела с ними на камнях и смотрела, как Дэйгис играет со своими младшими братьями, гоняется за ними по лужайке под расцвеченным алыми полосами закатным небом.

«Просто не верится, что мы возвращаемся», – думала Хло, наслаждаясь тихим уханьем сов и пением цикад. Она скучала по этим звукам с тех самых пор, как уехала из Канзаса, и очень любила каждую ночь засыпать под их музыку в надежных объятиях своего горца. Хло вдруг поняла, что, пробыв в мире прошлого несколько недель, она так его толком и не увидела, если не считать замка и пыльной комнаты в подземелье. Теперь ей захотелось вернуться в деревню Баланох и узнать о ней побольше. А если бы у нее было время, Хло упросила бы Дэйгиса свозить ее в Эдинбург, чтобы увидеть средневековую жизнь во всех ее проявлениях. Но больше всего она не хотела расставаться с Сильваном и Нелл, зная, что больше никогда их не увидит. Разве что на фамильных портретах в замке Мэгги.

Но Хло понимала и разделяла решение Дэйгиса вернуться немедленно. И знала, что, даже если бы он пожелал остаться, это не принесло бы ей радости. Хло думала, что, пока они не найдут способ спасти Дэйгиса, ее вообще мало что сможет обрадовать.

– Ты же присмотришь за ним, правда? – тихо промолвила Нелл.

Хло повернулась и обнаружила, что они с Сильваном внимательно на нее смотрят. Она улыбнулась.

– Я его люблю. И пройду этот путь вместе с ним, – решительно заявила она. – Не расстраивайся, Сильван, – поддразнила Хло, стараясь немного его развеселить. – Я позабочусь о твоем сыне. Обещаю.

Она снова посмотрела на Дэйгиса. Он гнался за Ианом, одновременно таща на себе Роберта, мальчишки смеялись и визжали от радости. Темные волосы горца растрепались, а точеное лицо светилось любовью.

– Знаете, если я когда-нибудь заведу своих детей, – пылко сказала Хло, – то никогда не побоюсь оставить их с этим мужчиной.

Нелл радостно рассмеялась.

– Вот и умница, девочка, – одобрительно произнесла она.

И Сильван от всего сердца с ней согласился.

24

Дэйгис закончил наносить предпоследнюю из формул, необходимых для открытия «белого моста». Хотя они прожили в шестнадцатом веке несколько недель, в двадцать первом веке со дня их исчезновения до возвращения должно было пройти только три дня. Последнюю сложную вязь нужных символов Дэйгис собирался написать непосредственно перед отправлением.

За кругом возвышающихся мегалитов стояли его отец и Нелл, держащая на руках маленьких сыновей. Дэйгис уже давно со всеми попрощался. Сейчас их обнимала и целовала Хло. Глаза у нее и у Нелл подозрительно блестели. Как же легко, удивлялся Дэйгис, женщины принимают всем сердцем такое горе, которое мужчины изо всех сил постарались бы не замечать, надеясь обмануть самих себя. «Интересно, – думал он, – но в этом смысле они намного сильнее нас».

Пока Сильван и Нелл передавали Хло сообщения для Драстена и Гвен, Дэйгис размышлял над тем, что открылось ему прошлой ночью, после того как Хло уснула. После полуночи он прокрался обратно в библиотеку. Дэйгис был неглуп, и он заметил, что отец слишком уж резко замолчал на последних строках Пятой Книги Мананнана.

Да, Сильвану действительно было что скрывать. Дэйгису не нужно было спрашивать, почему отец утаил от него эту важную информацию, он сам все понял. Сильван всегда говорил, что пророчество отражает всего лишь «вероятное» будущее. Тем не менее Дэйгису было известно (и случай с Драстеном и провидицей Бессетой только являлся тому подтверждением), что предсказанное будущее становится наиболее «вероятным». А это значит, что его будет чертовски трудно изменить.

В Пятой Книге Мананнана косым рукописным текстом было изложено то, что станет его наиболее вероятным будущим.

«Тринадцать станут одним, и мир войдет в эпоху тьмы, которой человечество еще не знало. Неописуемые зверства будут твориться именем Драгаров. Цивилизация рухнет, а древнее зло восстанет из небытия, когда Драгары исполнят свой план мести».

Он бы никогда не позволил такому будущему стать реальностью. Любовь Хло сделала его сильнее, надежда засияла в его сердце, как маяк. И несмотря на все возрастающую в нем тьму, решимость и сосредоточенность Дэйгиса были сильны как никогда.

Он смотрел на Хло, буквально впился в нее глазами. Перед возвращением они переоделись в одежду, которую носили в двадцать первом веке, и сейчас Хло стояла перед ним в синих обтягивающих джинсах и светло-желтом свитере. Ее растрепанные кудрявые волосы спадали на спину. Кровь Дэйгиса забурлила от желания. Скоро он сможет заняться с ней любовью, но каждая минута ожидания казалась ему вечностью.

Он предупредил Хло о том, каким образом может повлиять на него открытие моста.

– Хло, я буду… не в себе. Ты помнишь, каким я был, когда мы перенеслись во времени в первый раз?

– Я знаю, – решительно сказала она. – Я знаю, что тебе понадобится.

Он стиснул зубы.

– Любимая, я могу быть… грубым.

– Я сильнее, чем ты думаешь. – Пауза, а затем слова, которые он был готов слушать вечно: – Дэйгис, я тебя люблю. И ничто этого не изменит.