Бросок за мечтой (СИ) - Андрей Балабаев

   - Ли!

   Промолчит? Ответит? И если да - то что?..

   - Римм? Что тебе нужно?

   Он вздрогнул, услышав знакомый голос. Перехватило дыхание.

   - Поговорить.

   - Разве у нас есть причины с тобой разговаривать?

   Это было больно. Всё ещё больно. Почему не получается ненавидеть? Почему вместо неприязни и презрения вылезает позабытая тьма, в которой крадутся призраки прошлого?

   - Да, у нас есть причины. Я - коммандер флота, а ты - моя подчинённая. Я приказываю тебе немедленно прекратить несанкционированные действия и вернуться на Ауру.

   - Пфф. Ты стал таким же серым, как стариканы из Совета. Игрушечный адмирал, готовый лизать пятки начальству из ЭПГ.

   Римм отрезал сам себя от реальности. Теперь вокруг были только слова и их объективный смысл. Только звуковые колебания. Только переговоры между двумя абстрактными функциями.

   - Ты отказываешься выполнить приказ?

   - А ты как думаешь? Что теперь - пожалуешься тётеньке астрокоммандеру?

   - И что ты планируешь делать дальше? Вечно парить в пустоте на своей чудо-машине - сделанной не твоими руками и вручённой тебе презираемым ЭПГ? Убежать от людей ради своего извращённого удовольствия? Ты сдалась, Ли! Сдалась без борьбы!

   - Избавь меня от нотаций. Всё сказал?

   - Я не услышал ответа на свой вопрос. Что ты планируешь делать?

   - Что захочу. Я человек и не обязана никому.

   Связь оборвалась. Всё решено, всё сказано. Неторопливо, будто наслаждаясь последними секундами жизни, он передал приказ по боевой группе.

   - Говорит Арфа-1. Всем ИАП. Разблокировать УИМП. Открытие огня по сигналу. Подтвердить.

   Семь точек полыхают зелёным пламенем. Они готовы. А он - готов?..

   Все несбывшиеся мечты, все невысказанные обиды на проклятый мир, не имеющий смысла, но всё равно причиняющий боль - просто так, из-за вселенской случайности, вся копившаяся на дне души тьма - то, что казалось неподъёмным и вечным, пришло в движение, теряя вес и закручиваясь огромной воронкой. Внезапно стало легко - так легко, как не было давным-давно. Освобождённый от гнёта дух развернулся и вышвырнул сомнения за пределы своего обиталища, вбил в конуру нейроэлектронных схем, возвращая себе и ясность мышления, и позабытую уверенность.

   - Я вычёркиваю тебя из своей души, - шептал он, не различая, мысль это или реально произнесённое слово. - Прошлое больше не властно надо мной.

   Легко, без сомнений, разблокировал систему управления УИМП. Цель - белая точка - висела в сенсорном поле, как пылинка в столбе света: взмах руки - и она исчезнет. Сеть приборов слежения надёжно удерживала ИАП-169 в паутине вероятностных линий, не оставляя ни единой возможности скрыться от предопределённого будущего. Вся эта мощь, всё это технологическое великолепие ждало лишь санкции - дозволения человека. Этим человеком был Римм Винтерблайт.

   В мире не осталось ничего, кроме пойманной цели, слепо верящей в собственную свободу. Кроме огромного тела, растворившего в себе человеческую личность по имени Эон Ли. Кроме последнего барьера, снять который могла одна лишь целенаправленная мысль.

   Римм не стал облекать её слова. Ментальный толчок снял последний предохранитель, энергия термоядерного сердца оживила УИМП и мятежный астроморф растворился в белом пламени ядерного распада.

   ***

   - Кто мог знать?!. - рыдания сотрясали хрупкое тело. - Сначала всё казалось игрой. Всё казалось... Только казалось. Даже смерть поначалу выглядела ненастоящей. Я ведь поняла, что их нет, не сразу... Там, в астроморфе, ничто вокруг не реально. А вот потом, когда мы стали выходить в галерею...

   Возвращение превратилось в ад. Пилоты боевой группы не обмолвились ни единым словом. Убийство людей потрясло всех, но настоящее испытание ждало дома, на борту Ауры.

   Их встречали.

   Несколько десятков экзекуторов молча смотрели, как новоприбывшие, пошатываясь, выбираются на полётную палубу. Римм игнорировал их, потому что не представлял, что можно сказать и сделать, а когда заплакала Шейд, окончательно растерялся. Подошёл, взял за руку и повёл прочь, сквозь молчаливый строй. Шестеро оставшихся двинулись следом, беря пример с командира и не опуская глаз. Экзекуторы расступались, роняя взгляды - сочувственные, вопрошающие, презрительные - но расступались не все.

   - Каково быть убийцей, Римм?

   Он попытался пройти мимо, но Скаррель схватил его за плечо.

   - Ответь мне! Что ты чувствовал, когда убивал?!

   В бешеных глазах сослуживца плескались ярость и боль. Скаррель не ждал ответа - он знал, что ответа нет, постепенно теряя самоконтроль. Римм приготовился бить, но бить не пришлось - пальцы на плече разжались, чужое лицо обмякло, превратившись в скорбную маску.

   - Я понятия не имел, на что шёл... Я ухожу, Римм. Ухожу из экзекуторов. Ухожу... - повторил он почти шёпотом, словно убеждая себя самого.

   - Почему?

   - Почему вы убили их?!

   Ещё несколько человек из Второй эскадры заступили дорогу, требуя от коммандера флота не то объяснений, не то признания вины, а быть может - и утешения, слов о том, что случившееся был неизбежно и не напрасно...

   Эти люди были способны на что угодно. Обвиняющие лица искали одного - точки опоры в перевернувшемся мире, но Римм не мог дать им такую точку. Не мог выдавить из себя ни одного подходящего случаю слова. Плохой лидер... Плохой дипломат... Не Вергоффен, нет. А значит - придётся драться, высказав собравшимся всё, чего они заслужили.

   - Я - ваш непосредственный командир, - бросил он с вызовом. - Если кто-то считает, будто этот факт больше не имеет значения - может сообщить прямо сейчас. Если кто-то считает, будто астроморф - его личная игрушка, если кто-то считает, будто на войне не убивают, если кто-то считает, что я дурно поступил с предателями - пусть скажет прямо сейчас!

   Он стоял, держа за руку заплаканную Шейд, и две светловолосые фурии с ледяными глазами встали справа и слева. А сзади, второй шеренгой, построились Аркадия, Максимилиан, Гильден и Святослав.

   Будто личная гвардия - мелькнула непрошенная мысль.

   И экзекуторы расступились.

   Римм прошёл сквозь частокол пустых взглядов, ломких и острых, как стекло, но никто больше не проронил ни слова.

   ***

   - Я совершил ошибку. Непростительную ошибку. Её пришлось исправить. Скажи, Кинан, почему это так... грустно? Почему я тоже чувствую боль?

   - Прикажешь отвечать?

   - Нет. Неважно.

   Актор подошёл к окну, за которым таяли предутренние сумерки, распахнул его и полной грудью вдохнул осенние ароматы.