Охотники за умами. ФБР против серийных убийц. - Марк Олшейкер

Никто не заподозрит Артура Шокросса в том, что он столь же талантлив и умен, как Джек Генри Эббот, Но и ему удалось убедить комиссию по условнодосрочному освобождению, что его можно выпустить из тюрьмы. Оказавшись на свободе, Шокросс собирался осесть в Бингемптоне, но общественность, возмутившись, подняла шум, и через два месяца ему пришлось уехать. Он перебрался в более крупный город Рочестер и устроился на линию по приготовлению салатов в компанию по продаже пищевых продуктов. Через год он начал снова убивать — выбирал различные жертвы, но все столь же уязвимые, как и раньше. Изучая Шокросса, Дороти Льюис несколько раз вводила его в гипнотическое состояние и «возвращала» в прошлое, когда он терпел унижения от матери, которая, в частности, засовывала глубоко в его прямую кишку ручку от швабры. Во время сеансов Шокросс перевоплощался и ощущал себя разными людьми, в том числе и матерью, что поразительно напоминало сцену из «Психо» (заметим, что мать отрицала нанесение обид сыну и называла его лжецом).

Во время работы в Беллвью Льюис отмечала потрясающее явление раздвоения личности у детей, над которыми ранее совершалось насилие. Они были ещё слишком малы, чтобы предположить притворство с их стороны. Ее работа доказала, что раздвоение личности возникает в раннем возрасте, часто, когда ребенок еще не владеет речью. Хотя в отношении взрослых об этом рассуждают, пожалуй, лишь тогда, когда они, обвиняясь в убийстве, предстают перед судом. Кеннет Бьянки — один из двух двоюродных братьев, совместно совершавших в 70-х годах убийства, которые стали известны как преступления Хиллсайдского Душителя в Сан-Франциско, — после ареста утверждал, что испытывал раздвоение личности. О том же говорил Джон Уэйн Гейси. Я часто шучу: если у преступника наблюдается раздвоение личности, пусть невинная половина гуляет себе на свободе, лишь бы я смог засадить в тюрьму виновную.

Проделавший колоссальную работу на процессе по делу Шокросса главный обвинитель Чарльз Сирагуза пригласил Парка Дица и предложил ему исследовать другую сторону обвиняемого — причем так же тщательно, как это делала Льюис. В результате всплыло много новых деталей преступлений. Диц не стал выносить окончательного суждения о вероятности историй о детских обидах, но считал, что они звучали вполне правдоподобно. Тем не менее он не нашел подтверждения наличия у подсудимого маниакального состояния, не обнаружил провалов памяти или полной амнезии, не установил связи между поведением и органическими изменениями нервной системы. И поэтому заключил: каковы бы ни были психические расстройства у Артура Шокросса, он прекрасно понимал разницу между добром и злом и вполне был способен сделать выбор, убивать или нет. И в десяти случаях — а возможно, и больше — принял решение убить.

Когда на допросе Шокросса спросили, зачем он убивал женщин, он, не мудрствуя, ответил:

— А чтобы разделаться.

Настоящие душевнобольные, те, что утратили связь с реальностью, совершают серьезные преступления нечасто. А когда совершают, поступают настолько необдуманно, что обычно тут же попадаются. Маньяк Ричард Трентон Чейз убивал женщин, потому что считал, что не мог существовать без человеческой крови. И когда ее не находил, обходился тем, что был способен достать. Будучи уже помещённым в лечебницу, он продолжал ловить кроликов, выпускал из них кровь и впрыскивал себе в руку. Охотился на птичек, откусывал им головы и пил кровь. Это был по-настоящему больной человек. Не то что убийца, умудрявшийся заметать следы после десяти преступлений. Так что не следует путать психопата с больным психозом.

На суде Шокросс всегда держался сдержанно, почти не двигался, застывал, словно в трансе, и не реагировал на присяжных. Точно не понимал, что происходит вокруг. Но полицейские и конвой сообщали, что стоило ему оказаться вне поля зрения присяжных, и он сразу расслаблялся, делался говорлив, сыпал шутками. Шокросс понимал, как много было поставлено на карту, и симулировал невменяемость. Одним из умнейших, способнейших и, я бы сказал, обаятельнейших преступников из всех, с кем мне когла-либо приходилось встречаться, был Гарри Трэпнелл. Большую часть жизни он то сидел, то выходил из тюрьмы. И в один прекрасный момент убедил молодую женщину пригнать вертолёт, посадить его в самой середине тюремного двора и освободить его. В начале 70-х годов Трэпнелл совершил свое самое знаменитое преступление. Он захватил самолет и когда уже на земле вел переговоры с властями, в самый их разгар потряс кулаком, так чтобы его жест попал в объективы репортеров, и выкрикнул:

— Свободу Анджеле Дэвис!

«Свободу Анджеле Дэвис»? Что значит «Свободу Анджеле Дэвис»? Все в правоохранительных органах, кто работал над делом Трэпнелла, были просто поражены. Ничто в его характере не указывало на то, что он сочувствовал молодой чернокожей — преподавателю философии из Калифорнии. Никогда не занимался политикой. И внезапно, среди прочих требований, выдвигает такое: «Освободить Анджелу Дэвис из тюрьмы!» Парень, наверное, свихнулся. Другого логического объяснения его поступку не находилось. В конце концов Трэпнелл сдался и был осужден. И через много лет, во время беседы в марионском исправительном заведении, штат Иллинойс, я задал ему этот вопрос.

Он ответил что-то вроде этого:

— Когда я понял, что мне не выкрутиться и настают тяжелые времена, я решил, если большие черные братья будут знать, что я политический заключенный, моясь в тюремном душе, я буду спокоен, что мою задницу не трахнут.

Трэпнелл действовал вполне рассудочно, даже планировал вперед и ни в коей мере не напоминал сумасшедшего. Впоследствии он написал воспоминания под названием «Свихнувшийся лис», которые для нас превратились в настоящий кчадезь информации и руководство при ведении переговоров. Так, если неожиданно возникало из ряда вон выходящее требование, значит, удерживающий заложников уже изменил намерения, и власти должны были быстро реагировать соответствующим образом.

Трэпнелл сказал мне еще кое-что интересное. Он заявил, что если я принесу ему последний выпуск диагностического и статистического пособия по нервным заболеваниям, на следующий день он сумеет убедить любого психиатра, что страдает любой на выбор болезнью. Трэпнелл был намного хитрее Шокросса. Но, как и он, понимал;, не требовалось особого воображения, чтобы вбить психиатру в голову, что ты идешь на поправку и больше не пристаешь к мальчикам. И тогда на комиссии по условно-досрочному освобождению у тебя появится больше шансов. Но байки подействуют сильнее, если присяжные видят, как ты впадаешь в состояние, близкое к трансу.

Долгое время правоохранительное сообщество полагалось на диагностическое и статистическое пособие по нервным заболеваниям. Но оно мало отвечало нашим нуждам. И это послужило одной из причин выпуска в 1992 году «Пособия по классификации преступлений» (ПКП). В основу структуры книги легла моя докторская диссертация. В качестве соавторов выступили Ресслер, Энн Бургесс и ее муж Алан, профессор управления в Бостоне. Немалую лепту в ее создание внесли сотрудники Исследовательского подразделения поддержки и Научного бихевиористического подразделения: Грег Купер, Рой Хэйзелвуд, Кен Лэннинг, Грег Мак-Крейри, Джад Рэй, Пит Смерик и Джим Райт.

В ПКП мы предприняли попытку классифицировать тяжкие преступления согласно поведенческим характеристикам и дать им объяснение строго с психологической точки зрения, чего никогда не удавалось в прошлых изданиях. Например, в диагностическом и статистическом пособии нельзя найти тип сценария убийства, за которое был осужден О. Джей Симпсон. А у нас он есть. В своей работе мы старались отделить зерна от плевел и в области поведенческих улик предоставить следствию материал, который давал бы возможность понять, что имеет существенное значение, а что нет. Никого не удивляет тот факт, что подзащитные и их адвокаты привлекают все возможное и невозможное для доказательства того, что преступник был не способен отвечать за свои действия. В подробном списке причин невменяемости Шокросса значился посттравматический шок, явившийся результатом пребывания во Вьетнаме. Однако расследование показало, что Шокросс в боевых действиях никогда не участвовал. Такой прием не является новостью. Он и раньше использовался много раз. Дуан Сэмпл, выпотрошивший двух женщин в ночь на 9 декабря 1975 года в Силвертоне, штат Орегон, тоже применил его в защите. Умерла только одна из женщин. Но я видел фотографии с места преступления — они скорее напоминали иллюстрации к отчету о вскрытии. Роберт Ресслер обнаружил, что Сэмпл, несмотря на свои заявления, также не нюхал пороху. Накануне нападения преступник изложил в письме свои фантазии — о том, как его тянет выпотрошить тело симпатичной обнаженной женщины.